– Они не посмеют пустить в ход силу. А вот мировые лидеры наверняка заявят, что это липа, состряпанная одной из террористических организаций, чтобы дестабилизировать мировую экономику. Довольно разумно.
– Уж больно велики масштабы всего того, что теперь готовится, Джош. Возможно, эти планы будут осуществляться с куда большим применением насилия, чем мы можем себе представить. Стоит только пронестись слуху, и начнется всемирная паника с массовыми волнениями. А уж если президент подключил к делу Интерпол, то наши жизни в серьезной опасности.
Он на мгновение задумался.
– Вы говорите о президенте Соединенных Штатов?
– Да. Ведь это его последний срок – а потом лекции по университетам да книжка с автобиографией.
На это он ничего не ответил.
– Если то, что мы видели, – правда… – генерал Аткинс замолчал, так и не договорив.
– Алексея пытались убить несколько раз. – Елена рассказала Джошу об Андре Робеспьерре и Владимире Румянцеве, о ловушках, которые повсюду расставила разведка. – Они убьют его при первой возможности.
– А вас?
– Меня тоже, а заодно и вас, если узнают, что вы в курсе событий.
Генерал коснулся диска, который держал в руке.
– Я сделаю копию в соседнем кабинете. Позвоните мне в Пентагон по прямому номеру, который я вам дал, и мы завтра же встретимся. Когда точно, пока не знаю. Мне требуется некоторое время. А вам надо как следует выспаться. Снимите номер в одном из отелей, отдохните, а потом делайте то, что должны.
Она замялась, потом тихо спросила:
– Джош, как вы думаете, у нас есть шансы?
Он улыбнулся:
– Чертовски хороший вопрос. Алексей прав. Стоит средствам массовой информации ознакомиться с содержанием этого диска, они тут же бросятся делать репортаж века. «Глоба-Линк» лопнет как мыльный пузырь, когда люди увидят его.
Елена наклонилась и сжала его руку. Ей нужна была его сила. Она еще никогда не чувствовала себя столь измотанной, а ведь должна была сделать самое важное дело в своей жизни, оправдывающее ее собственное существование. Вот если бы еще им с Алексеем удалось выбраться из всего этого и прожить оставшиеся годы в мире и покое, если только мир и покой вообще возможны. Но это она узнает буквально в течение следующих двадцати четырех часов.
Интересно, удастся ли ей когда-нибудь снова увидеть Россию?
* * *
Юсеф сидел в кресле с прямой высокой спинкой, руки его были примотаны скотчем к подлокотникам, а лодыжки – к ножкам кресла. Но Форсайт и Шепард сняли повязку с его глаз, и он смог разглядеть дату и время на часах Чета. Теперь он точно знал, когда это должно случиться. Форсайт по-прежнему негромко спрашивал, склонившись к самому уху, где находятся его братья и как их зовут. Юсеф знал, что у них не получилось хоть что-то у него выведать, поскольку он принимал наркотики большую часть взрослой жизни и даже под дозой не мог бессознательно сказать лишнего. Неужели они и вправду решили, что он окажется крысой и расскажет им о том, что происходит, и над чем именно он работал с момента начала войны в Ираке. Ему удалось даже передать братьям то, что он сделал, до того как они ворвались на кухню старой мексиканки. Эти двое, как и все остальные, очень скоро обо всем узнают, а он окажется в раю. Так обещал мулла.
А пока хорошо и то, что его хотя бы кормили. По-видимому, где-то неподалеку был «Макдоналдс», поскольку его пичкали гамбургерами и жареным картофелем. Интересно, он все еще в Бруклине или уже в другом месте? Наркотики и повязка на глазах не позволяли сделать определенный вывод. Он помнил лишь периоды забытья, потом яркий свет, бьющий в глаза. Даже по нужде его не отпускали. Принесли судно и подсунули под задницу, как в какой-то долбаной больнице. Но то место, где он сейчас находился, явно не было больницей, потому что в больницах есть окна. Нет, это какое-то секретное заведение, так что никто никогда не будет знать, жив он или мертв. Важно было то, что его не били – значит, не хотели оставлять следов.
Он боялся не столько Форсайта, поскольку тот действовал как профессионал, стараясь, чтобы все было по закону. Нет, куда больше его беспокоил Шепард, который был похож на бомбу с подожженным запалом. Ему было на все плевать, и пару раз он едва не сорвался. Но Форсайту до сих пор удавалось удерживать его в рамках.
А у самого Форсайта не было ни малейшего представления о том, чём заняты мысли Юсефа. Он знал, что сейчас мозг пленника буквально купается в скополамине, который так и не помог вытянуть из него правду. Впрочем, не помогло и все остальное. Чет сидел на стуле, склонившись над небольшим столиком со стоящей на нем пепельницей. Пожалуй, он стал слишком много курить. Он знал, что должен встретиться с Алексеем либо в Лос-Анджелесе, либо в Вашингтоне, а пока остается только ждать. А это означало, что время работы с Юсефом истекает. Рано или поздно ему придется оставить Шепа наедине с задержанным или попросту передать его Ротштейну.
Он затушил сигарету и бросил взгляд на напарника, который читал статью о предстоящем совещании по вопросам СОИ в Женеве. Дочитав, Шеп поднял глаза на Форсайта, явно пребывающего в унынии. Шепард всегда знал, что чувствует напарник, поскольку работал с ним достаточно давно.
– Ну и что ты думаешь? – спросил он Чета.
– Насчет?…
– Насчет того, чтобы позволить мне применить старые испытанные методы.
– Я за него отвечаю.
– Тем более. Ты все равно уже совершил проступок, не доложив о задержании этого типа. Если никаких результатов так и не будет, то как ты будешь все это оправдывать?
– Не знаю.
– В любом случае, это пахнет отставкой. Я бы даже сказал, она просто дышит тебе в спину.
– А ты-то что? Как твоя спина? – поинтересовался Форсайт.
– Лично я собираюсь выйти сухим из воды.
– Интересно, каким же это образом?
– А самым простым. Ведь то, что я из него выбью, с лихвой перекроет все мои прегрешения.
– А ты так уверен в том, что происходит что-то серьезное?
– Зуб даю.
Шепард был абсолютно серьезен, и Форсайт это чувствовал. Кроме того, он знал, что Шепу и раньше доводилось нарушать правила, и это сходило ему с рук, поскольку давало результаты. Он просто никогда не рассказывал Ротштейну всего до конца, а того в случае каких-либо отступлений от закона интересовал исключительно результат.
– Нет, я в этом участвовать не хочу, – наконец сказал Форсайт.
– Тогда позволь мне взять дело в свои руки. Мы делали все как полагается, но результатов не добились. Ты не хуже меня знаешь, что «Хезболла» дает «Аль-Каиде» очень солидные бабки на какую-то необычную затею. Все агенты во всех городах переведены на уровень готовности «пять», но пока на западном фронте без перемен. Все настолько тихо, что даже подозрительно. Как мне кажется, это либо биологическая, либо ядерная бомба, и этот ублюдок наверняка хоть что-нибудь да знает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});