«I. При патрулировании бросаются в глаза очень плохая осмотрительность и плохое наблюдение за воздухом патрулирующих истребителей.
Прямо обидно, когда в 1–2 км от наших истребителей проходит большая группа истребителей противника, бомбит наши войска, а истребители их не видят. Рация наведения подает команды, куда развернуться, где искать противника, а патруль или вертится на месте, или уходит в противоположенную сторону.
2. Патрулирующие истребители в большинстве держатся на восточном берегу р. Миус в то время, когда основные цели прикрытия и основной район бомбовых ударов авиации противника был район Степановка, Мариновка. Рации наведения почти непрерывно направляют истребителей на запад, но последние на сигналы рации слабо реагируют. (...) 4. Патрулирующие истребители слишком легко попадаются на удочку и хитрость противника. Видимо, чувствуя наше превосходство в воздухе, ВВС противника действовали только крупными группами, доходившими до 100 самолетов. Они наносили одновременный удар и быстро уходили на запад. При этом применялась также тактика: за 15–20 минут до подхода бомбардировщиков противника в район действия приходила группа Me-109 (от 2 до 12 самолетов) и очень энергично вступала в бой с нашими истребителями. При этом не столько нападала, сколько тащила наших истребителей вниз. Наши истребители увлекались боем, снижали высоту, а в это время на высоте 2500–3000 м подходящая крупная группа Хе-111 или Ю-88, отбомбившись в спокойной обстановке, уходила безнаказанно на запад (...)
Во многом в этой ошибке нашим истребителям «помогают» рации наведения, которые истошным голосом стягивают всех истребителей к месту боя с истребителями противника, не предвидя, что за этими истребителями должны прийти бомбардировщики.
5. При патрулировании в большинстве случаев отсутствовало эшелонирование патрулей по высоте, поэтому часто были случаи, когда над полем боя одновременно были и самолеты противника, и наши патрули, которые не мешали друг другу выполнять задачу.
Каждый наводчик считает своим долгом командовать истребителями, давать им указания. Причем очень многословно, нервно, с употреблением мата. Рации друг друга забивают. Этим самым, во-первых, не дают никакой возможности ведущему группы подать какую-либо команду своим ведомым и, во-вторых, ведущий не знает, какую же команду ему исполнять. В эфире стоит такой шум и гам, что летчики, видимо, в интересах сохранения своих ушей, выключают приемники. (...) Необходимо при проведении операции на узком участке выставлять только один центральный пост наведения, на котором иметь командира, способного оценить воздушную обстановку и предвидеть дальнейшие действия ВВС противника».
В разделе «Учет сбитых самолетов противника» Березовой пишет:
«В этой операции выявлено, что практика учета сбитых самолетов противника такова, что в итоге их количество превышается минимум в два раза. Все сбитые и подбитые в районе боевых действий самолеты противника записывают себе зенитные части, составляют акты и показывают в своих сводках» (ЦАМО. Ф.346. Оп. 5755. Д. 110. Л. 83–84).
Командование люфтваффе вновь маневрировало силами более оперативно, чем наше. Это показывает документ из того же дела штаба 8-й воздушной армии:
«1.8.43 распоряжением Москвы нам была введена 9 гв. ИАД из состава 4 ВА на самолетах «кобра». Однако дивизия сосредоточилась полностью 2.8.43 и могла быть введена в бой лишь 4.8.43, т. е. когда период активных действий операции можно считать законченным.
Вывод. 1. В период развертывания боев наши силы превосходили противника.
2. В период решительных боев и при сосредоточении противником резервов наши силы уступают ему по всем видам авиации».
Опыт Миусской операции был учтен советским командованием при подготовке Донбасской операции Юго-Западного и Южного фронтов, проведенной 13 августа — 22 сентября 1943 года. Противостояла нашим войскам группа армий «Юг», командующий — генерал-фельдмаршал Э. Манштейн, которого немецкие военные историки называют «самой значительной личностью Германии в период Второй мировой войны». Бои приняли ожесточенный характер, немцы отвечали контратаками.
В итоге операции советские войска завершили освобождение Донбасса, разгромили 13 немецких дивизий. Войска Южного фронта под командованием генерала Ф. И. Толбухина вышли к реке Молочная, где противником был оборудован один из наиболее укрепленных участков «Восточного вала».
9-я гвардейская дивизия прикрывала введенные в прорыв механизированный и кавалерийский корпуса, которые все глубже уходили в тыл немцев.
В штабе 8-й воздушной армии обстановка оценивалась так:
«В августе месяце противник активными бомбовыми действиями содействовал контрнаступлению своих танковых дивизий на Иловайском направлении, а также пытался задержать наступление наших частей, действия бомбардировочной авиации противника носили массированный характер с участием 60–100 и больше самолетов в группе.
Истребительная авиация противника главным образом обеспечивала боевую работу своих бомбардировщиков над нолем боя и прикрытие своих наземных войск.
Таким образом, не имея достаточного количества резервов пехоты и танков, противник, как в первом наступлении на р. Миус (22.7.43 -30.7.43), так и во втором наступлении с 7.8.43, так же как и в майских боях на Кубани, пытался массированным применением бомбардировочной авиации по нашим наступающим войскам сорвать наступление, используя авиацию в оборонительных целях» (ЦАМО. Ф. 346. On. 5755. Д. 121. Л. 146).
Вспоминает летчик 16-го гвардейского полка В. Никитин:
«Перелетели на другой фронт. Настроение у всех приподнятое: на центральных фронтах дела идут хорошо и наш фронт скоро пойдет в наступление...
Когда стало темнеть, в дверях столовой летчиков встречали: командир и начальник продовольственного отдела нового батальона обслуживания. Представились А. И. Покрышкину и повели его по залу столовой.
- Хорошо, — сказал Покрышкин, осматривая чистенький зал, заставленный небольшими столами, накрытыми белоснежными скатертями. На столах графинчики, тарелочки и даже вазочки с цветами. — Там что? — заглянул в кухню.
- Сюда, товарищ командир, — показал другую дверь начпрод.
- Ого! Отдельный кабинет?
- Так точно, товарищ командир! В отдельном кабинетике всего два стола, сервированных, как в хорошем ресторане.
- Убрать все в общий зал! — сердито бросил Покрышкин. — Никаких кабинетов! Привыкли хлопать по голенищам начальству. Убирайте и поживее.
Засуетились командир и начпрод, забегали официантки: начали вытаскивать столы из кабинета, заново накрывать их.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});