26 глава
Как-то не верилось, что этот большой древний Бер с несносным характером опустит свое королевское высочество до самого льда, чтобы попросить меня о еде. Только, кажется, я все-таки знала его так же плохо, как его ледяного сына, который не был таким отрешенным и обмороженным, как казался сначала.
- Ага….Козявка Мия, ты покормишь меня своей рыбой?
Даже не знаю, как этим холодным жестоким Берам удавалось становиться такими милашными, когда я снова вся растаяла, не смотря на мороз этой медвежьей страны, улыбнувшись и кивнув:
- Покормлю, конечно, ваше Величество.
- Слышали, говнюки, как надо обращаться к вашему Королю? А то батя, да батя…..Свирепый!
- …я сплю….
- Не обманывай отца! Тащи ей тарелку и побольше, ваш Король голоден!
Я лишь сокрушенно покачала головой, виновато изогнув брови, глядя на Свирепого, который нехотя поднялся со своего места, где пытался уснуть, однако, не сказав отцу и слова против, неспеша покидая общий зал для сна и чуть подмигивая мне.
Скоро с половиной большой рыбины в пол метра длинной на большой тарелке, я осторожно перебиралась через спящих и притворяющихся спящими Беров, чтобы пройти за святая святых – ширму, которая отделяла некую спальню Ледяного от общего зала.
И снова я искренне поражалась тому, как он мог не только говорить и даже двигаться, а просто ВЫЖИТЬ! Его рана выглядела ужасающе – припухшие и покрасневшие края разодранной кожи, которые скреплялись рыбьими костями, буквально пульсировали от боли, на фоне мертвецки бледной, почти серой кожи. Вот только глаза Короля смотрели твердо и настойчиво, не поддаваясь приступам боли. Глядя в эти глаза, не возникало даже мысли о жалости - столько в них было силы и жажды жизни, - и я осторожно опустилась на колени у его кровати, поставив тарелку с дымящейся от жара рыбой на самый край, принявшись осторожно отделять небольшие кусочки, смутившись, когда поняла, что мне придется кормить его с рук, потому что здесь не было столовых приборов.
- Я не укушу тебя, - усмехнулся Ледяной, откидываясь на свернутые меха, которые заменяли собой подушку, сверкнув своими пытливыми пронзительными светло-голубыми глазами, - не бойся.
- Я не боюсь.
- Я знаю…. Смелая Козявка.
- Вы хотели сказать МИЯ?
- Я сказал то, что хотел, а теперь корми меня уже…и не вздыхай так. Бывают Беры и похуже.
Чуть улыбнувшись, я потянулась вперед, осторожно положив кусочек горячей рыбы в рот Ледяного, стараясь сделать это так, чтобы не задеть пальцами его губ или клыков. Только Бер был осторожен, не шелохнувшись, пока я не убрала свою руку, чтобы отломить еще один кусочек.
- Я знаю…после вашего сына, кажется, уже ничего в этой жизни не страшно.
На самом деле я хотела пошутить, но растерялась, когда подняла глаза, увидев, как изменился взгляд Ледяного, словно внутри черного зрачка прорвалось что-то, выпуская океан боли и горечи.
- Прошу прощения…я не хотела….
Только Ледяной закрыл устало глаза, но на миг мне показалось, что в них блеснули слезы, отчего душу защемило, и я потянулась вперед, неожиданно испугавшись за него….
- Ваше Величество….
-….моя человеческая жена готовила для меня…
Я даже не поверила сначала, что голос Ледяного может быть такой тихий и …сломленный….если бы не видела, как движутся его губы.
- Тридцать лет в этом месте не было аромата еды…тридцать лет мне казалось, что я похоронил свою боль подо льдами…я сына не видел тридцать лет….
Пока не появилась я и все не испортила.
Потянувшись вперед, я осторожно положила свою холодную ладонь на горячую руку Ледяного, чуть сжав ее, не в силах выразить того, как мне жаль и что моя вина за все происходящее не знает границ, только Бер чуть улыбнулся, приоткрыв глаза, в которых печаль не собиралась уходить надолго:
- Знаешь, я никогда не понимал, как можно любить рагу…а вот ее супы были просто божественны. А твой муж? Что любит он?
- Сырое мясо, - чуть улыбнулась я почему-то грустно, вид, как губы Ледяного растянулись сильнее, обнажив его клыки.
- Он истинный Бер.
Замешкавшись на секунду, я растеряно молчала, разрываясь между желанием узнать, что же стало с женой Ледяного и как во всем этом был замешан Лютый, и тем, чтобы сказать, что мне жаль…что мне так безумно жаль, что все повернулось таким образом. Только Король Белых чуть потянулся вперед, снова приоткрыв рот, куда я поспешно положила еще один кусочек рыбы, видя, как он снова улыбнулся:
- Приготовишь для меня завтра что-нибудь?
- Конечно, - радостно пообещала я, уже зная заранее, что это будет суп, почему-то снова смутившись, когда подумала, что вряд ли этому будет рад Лютый.
Берам не нужно читать мысли. Они чувствуют все так, что порой становится даже страшно. Вот и снова я подумала, что этот нюх меня пугает, когда Ледяной вдруг проговорил:
- Ты знаешь, что все Беры нарекаются именами только после перехода, когда могут показать себя в своей единой сущности?...А мой сын был наречен Лютым с рождения, потому что никто из Беров не был рожден в столь диких условиях, оставшись при этом в живых.