— Живее— крикнула она замешкавшемуся доктору — И вколите ей «СИ-8».
Доктор достал вторую ампулу. Он всадил в тело Натальи шприц с каким-то мощным стимулятором отчего тело девочки изогнулось словно живой уж брошенный на раскалённую сковородку. Доктор придерживал её не давая навредить самой себе.
Мягким, бархатным голосом Алисия обратилась к Роберту: —Пришло время оправдать твоё участие в этом бедламе. Принесите Роберту запасной комплект индивидуальной брони. Он пойдёт внутрь.
Глава 35
Первым, что Ташка увидела когда смогла сфокусировать зрение был чёрный лицевой щиток. Он сдвинулся в сторону и она смогла разглядеть помещение где недавно происходил бой. Дыры в обугленных стенах. Развороченная лестница, скульптура профессора Плотникова Александра Васильевича вопиюще не похожая на множество его изображений сохранённых историей. Настолько непохожая, что сотрудники института прозвали её не иначе как «задумчивый кибернетик». От скульптуры остались только части ног, остальное раздроблено. И трупы, десятки тел исчирканных лазерными лучами, испепеленных плазмой, смятых импульсниками как будто недостаточно было убить их всего один раз.
Мерцающие контуры занявших позиции у проломов и укрывшихся за бронированными тушами киберов пехотинцев. В их шлемы встроены системы очистки воздуха, а Ташка едва могла дышать. Вонь горелого пластика забивала ноздри. Откуда-то доносились непериодические удары, как будто толпа ребят вразнобой колотила по ведрам стальными прутьями. Ташка прикоснулась к правой стороне лица, но ничего не почувствовала. Держащий её человек в закрытом шлеме-маске мягко перехватил руку и покачал головой. Он надел ей походный респиратор, дышать стало легче и вместе с воздухом очистились и мысли. Где она? В плену? Она в плену? А что с остальными?
Ташка подумала, что спит или сошла с ума когда увидела перед собой американского учёного, мистера Роберта Смита. Он был лыс, его кожа была красной и влажной, словно он недавно вышел из сауны. Роберт вытирал лицо одноразовым полотенцем и одновременно пытался застегнуть индивидуальную броню используемую в корпоративной армии «Soft Industrial» (когда они только познакомились Ташка заинтересовалась и много прочитала о родной корпорации иностранных гостей).
Бросив полотенце на пол Роберт крепил сегменты брони. Ташка смотрела как он закрепляет один сегмент за другим. С улицы долетали звуки стрельбы. Замершие за киберами пехотинцы настороженно выслеживали какие-то цели снаружи, но пока не стреляли. Видимо бой не успел докатиться до стен института. Закрепив последний сегмент Роберт взял в руки шлем. По тому как неловко он держал его становилось понятно, что учёному не часто доводилось разгуливать в армейской броне.
— Почему вы здесь? — спросила Ташка. Она выглядела ужасно. Половина лица огромный фиолетовый синяк и из щелки между разбухшей щекой и бровью пристально смотрит покрасневший от множества лопнувших сосудов глаз. Первые произнесённые ею слова, простой вопрос, словно выстрел из импульсника поразил Роберта. Вздрогнув американец выронил шлем. Тот прокатился и замер ударившись о ногу одного из пехотинцев вызвав секундное потемнение системы маскировки.
— Мы? — переспросил учёный.
— Нет— Ташка едва заметно покачала головой: —Зачем все они пришли сюда я понимаю. Но вы, почему вы здесь с ними?
Роберт хотел сказать, что он тоже невольник. Практически такой же пленник не оправдавшихся планов вышестоящих как она сейчас пленник Алисии.
— Потом поговорите голубки— произнесла Алисия, но Ташка не знала, что это она. Для неё голос шёл из динамиков одного из управляемых роботов: —Наталья Алексеевна ты войдёшь во внутренние помещения института. Спустишься в подвал и выключишь искусственный интеллект под имени Кассиопея.
Половина лица не могла в должной мере передать выражение наигранного удивления: —Правда?
— Конечно— подтвердил оператор десантной скорлупы: —Иначе та штука взорвётся.
Одна из рук указала на чёрный куб размером со стоящего человека.
— Полагаю внутри какая-то страшная бомба? — уточнила Ташка: —Что-нибудь биологическое? Или наномашины запрограммированы на бесконечное самокопирование?
— Старый добрый ядерный заряд. Правда весьма мощный. Он сдует город как человек сдувает пыль с поверхности стола.
Ташка сказала: —Вы не сделаете этого.
— Буду откровенна— сказал оператор и Ташка подумала: неужели с ней говорит женщина.
— Первую космическую войну Америка видимо проиграла и проиграла задолго до этого дня. С каждым открытым заводом, с каждым построенным в союзе домом, с каждым челноком собранном на орбитальных верфях и с каждым молодым специалистом закончившим обучение и идущем на свою первую работу. Когда сосуд наполняется по капле практически невозможно уловить момент его переполнения. Корпорации проигрывали так медленно и неспешно, что не замечали этого объясняя очередную неудачу стечением обстоятельств. Пока вдруг оказалось: ещё немного и будет поздно. А потом выяснилось, что уже поздно и время ушло, да и было ли то время иначе чем в воображении наших генералов. Кажется так вас учат на уроках политэкономии? И если это правда. Если всё, что говорят в ваших школах и льют в уши и глаза с новостных каналов соответствует истине. Если старый немецкий извращенец Маркс был всё-таки прав, пусть и не так полагал он сам То как ты думаешь, Наташа, что я выберу для своего народа: огненное погребение или медленное загнивание?
— Вы сумасшедшая— сказала Ташка.
— Значит тебе будет легче понять меня.
Ташка постаралась скрытно оглядеть американских солдат. Может быть кто-нибудь из них захочет взбунтоваться против власти безумной командующей и поднимет бунт в надежде на милосердие советских войск? К сожалению они продолжали занимались своими делами как будто у всех разом отказали звуковые фильтры и они ничего не слышали. В таком случае, наверное и ничего не видели. Потому, что невозможно было не замечать чёрный контейнер когда знаешь что в нём такое.
— Это грязная бомба— уточнила командующая заметив направление Ташкиного взгляда: —В районе Новосибирска долго, очень долго нельзя будет находиться без средств защиты.
— Американский народ! — закусила губу девушка: —Такие как вы думают исключительно о себе. Вам наверное не чужд патриотизм или какое-то его подобие. Вот только своими вы считаете исключительно несколько миллионов элиты попирающих миллиард простых рабочих и представителей так называемого среднего класса. «Франция это я» самонадеянно заявил как-то один из плеяды Людовиков. Он случайно не был первым почётным представителем корпоративной элиты?!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});