то и вовсе смазливых служанок. Возможно, что попытки отбиться ото всех этих женских атак и закалили мастера Цая, выработав попутно столь скверный характер. Дому Симынь понадобилось много времени, чтобы понять, что никакие женские чары не способны поколебать чёрствое и циничное сердце Шаолуна. Цай недвусмысленно намекнул, что последующие попытки закончатся для дома Симынь плачевно, так что те наконец поняли: пусть алхимик седьмой ступени и равен небожителю, но придётся поискать кого-то подоступней. Ксинг, чьи успехи в алхимии тянули если не на четвёртую, то уж точно на третью ступень, показался им именно таковым. И захомутать настоящего алхимика не отказался бы ни один дом в Могао, лучше, конечно, женив на ком-то из побочных ветвей, но уж если не получается — то пойдёт и наследница.
Ксинг терпел Сифэн до сих пор, ведь, несмотря на победу над исполинской черепахой, устрашающей репутации, положенной высокоранговому алхимику, у него не было. А дом Сифэн, несмотря на многие новые связи, обижать не стоило — это бы перекрыло возможность продажи неудачных или условно-удачных эликсиров и пилюль через их лавки, покупки и заказа свитков или ингредиентов, ну а если обида оказалась бы достаточно велика — тогда влияния дома с лихвой хватало, чтобы никто в Могао с Ксингом не имел дела. Он готов был держать ресторан только ради одного Цая Шаолуна, которому на дом Симынь было наплевать, или вообще перетащить панцирь во двор его особняка и работать личным поваром. Но Ксинг решил до таких крайностей не доходить, а одну-единственную взбалмошную девчонку просто потерпеть. В конце концов выдержку и терпение следовало тренировать тоже, а Сифэн одним лишь своим присутствием отгоняла девушек из других домов, тоже пускавших на Ксинга слюни.
Вот у подлого мерзавца-учителя подобных проблем никогда не было! Ещё бы, попробуй хоть в чём откажи грандмастеру ци, если ты стоишь ниже самого Императора! Любые свитки, ингредиенты, техники — всё само шло к мерзавцу в руки, когда Ксингу приходилось вырывать у судьбы и окружающих самую мельчайшую возможность!
Сифэн, почему-то решившая, что Ксинг обязательно станет её учителем, оказалась очень настырной и бесцеремонной. Помимо самозваного ученичества она пыталась употреблять морские словечки, приставала к посетителям и даже хвасталась, что станет королевой пиратов. До плохого никогда не доходило, защищать её не приходилось, ведь о репутации дома знали все, и даже самая крепкая выпивка не могла заставить завсегдатаев «Под панцирем» потерять голову настолько сильно. И, разумеется, подобная вседозволенность не могла не испортить характер избалованной Сифэн ещё больше.
— Ах, мастер, — в очередной раз захныкала девушка, — в этом панцире я чувствую себя, как в могиле! Ци совсем не подчиняется!
— Ничего, — отмахнулся Ксинг. — займись чем-то другим. Каллиграфией, например. А ещё лучше — иди домой.
Каллиграфия была самым безотказным способом её отвлечь, ведь, склонившись над свитками, девушка всегда сосредоточенно молчала.
— У меня нет с собой чернил! — вновь хныкнула она. — Я лучше буду наблюдать за вашей работой!
Она снова заглянула Ксингу через плечо, ненароком прижавшись к нему упругим полушарием.
— Хм, точно, — сообразил Ксинг. — Добавить жёлтых горных чернил и прелестей русалки!
Два жёлтых кристаллика вобрали в себя ядовитую часть отвара, усилив омолаживающую, а кусочек морской губки, названной так моряками из-за сильного внешнего сходства с женской грудью, замедлил реакцию, заставил её протекать плавно и спокойно. Никакого возвращения лет, конечно, зелье не давало, для этого требовалось культивировать ци. Но все же отвар помогал укрепить кожу, разгладить морщины, чуть дольше побороться с безжалостным течением времени.
Он направил ци, контролируя реакцию. Жидкость забурлила, выбросила большой клуб дыма и сменила цвет на изумрудно-зелёный. Сифэн закашлялась, глотнув дыма, и Ксинг скривился. Нет ничего глупее, чем отравиться во время варки эликсира, когда можно защититься ци или хотя бы закрыть нос плотной повязкой.
Талисманы, развешенные возле входа в лабораторию и окна, расположенного там, где когда-то торчала задняя лапа черепахи, мягко засветились. Дым быстро развеялся, сменившись свежим воздухом. Ксинг победно улыбнулся — уроки у мастера Цая дали плоды, теперь он мог не только тренироваться, обвешавшись увеличивающими вес талисманами, но и проветривать закрытые помещения, такие как спальня, лаборатория и кухня.
— Получилось, — удовлетворённо кивнул Ксинг, изучая содержимое сосуда.
Прозрачное стекло, созданное им собственноручно из переплавленного и очищенного с помощью ци песка, не только выдерживало высокую температуру, но и сопротивлялось воздействию компонентов эликсиров, способных иногда проплавить столешницу или растворить железо.
— Да, мастер, вы лучший! — заявила раскрасневшаяся Сифэн, пытаясь отдышаться.
— А вот ты — нет, — строго сказал Ксинг. — Если уж пытаешься похитить мои секреты, то постарайся быть внимательной. Сама знаешь, насколько ядовитыми бывают испарения и смертоносными случайные капли.
— О, мастер, — простонала Сифэн, что-то делая со своей одеждой, — мне кажется, я плохо себя чувствую! На тело попали капли, если вы меня не спасёте, я могу умереть!
Ксинг, пытающийся записать изменения рецепта в свиток, даже не сразу сообразил, что та делает. Несмотря на привлекательность Сифэн, он давно перестал смотреть на неё, как на женщину, настолько она раздражала. Если бы не дом Симынь, он бы давно перекинул её через колено и отвесил бы столько шлепков по её упругим ягодицам, что она не смогла бы сидеть полную дюжину дней. Мысль мелькнула и пропала, ведь пока он записывал результаты эксперимента, то продолжал попутно думать о визите Зэнжона несколько дней назад. Следовало ли заняться истреблением пиратов, как он поступал с разбойниками? Жизнь на одном месте была хороша для тренировок, но возникало ощущение неудовлетворённости, будто Ксинг сидел и заплывал жиром, не стремился к цели. Или лучше наняться к Зэнжону и самому сплавать в дивные края за морями?
— Ксинг Дуо! — загремел голос снаружи. — Выходи, негодяй, и ответь за то, что ты сделал с нашей сестрой!
Ксинг сцепил зубы. Ресторан сегодня не работал, об этом гласила специальная табличка на двери. Ци этих идиотов он почуял давно, пусть и панцирь черепахи её здорово пригасил. И вместо того чтобы сказать, что хотят, они уже приличное время толкались снаружи.
— Кто бы там ни стоял — проваливайте! — крикнул Ксинг зло. — Не умеете читать сами, найдите того, кто умеет!
Раздался оглушительный стук во входную дверь. Ксинг разозлился ещё сильнее. Несмотря на то, что панцирь черепахи был очень прочен, все двери, окна и перегородки он сделал из обычного дерева, а значит, любой болван, владеющий хоть капелькой ци, мог их поломать.
— Уходи, Чан, — заорала Сифэн неожиданно громко, — Все уходите! Не мешайте нашей любви!
Ксинг бросил на неё подозрительный взгляд. Сифэн захлопала глазами и чуть выпятила