зале, Энди Квам вдруг почувствовал, что в нем просыпается великая радость и совершенный покой. Ему захотелось забыть и себя, и ждущую снаружи измученную девушку. Единственное, что ему было нужно, это забыть все личное и остаться один на один с Альмаликом.
— Проповедник! — прошипел Руф. — Вы идете?
Торжественная робость не давала Квамодиану возможности сдвинуться с места.
— Ты… ты уверен, что можно прервать службу?
— А мы не будем прерывать. Я уже приходил сюда смотреть вместе с мисс Залдивар. Они не сердятся на посторонних.
Вздрагивая от странного прилива возбуждения, Квамодиан последовал за мальчиком, который пересек пол сводчатого зала и начал пробираться сквозь концентрические круги стоявших на коленях молящихся. Нежный аромат Посетителей поверг его в сладкий трепет, сверкающие солнца Альмалика погружали его в бесконечное спокойствие и умиротворенность.
Но мальчик уже остановился перед покачивающимися на коленях мужчиной и женщиной.
— Вот ее родственники, Проповедник, — прошептал он. — Мистер Хуан Залдивар и миссис Дейдра Залдивар. — Он резко повысил голос: — Познакомьтесь, это мистер монитор Квамодиан.
Они перестали петь. Потом неохотно оторвали взгляд от многоцветного великолепия купола церкви и, все еще продолжая покачиваться и стоять на коленях, без всякого интереса посмотрела на Квамодиана. Супруги просто излучали здоровье и молодость. Хуан был высокий смуглый мужчина с густыми черными волосами. Голубоглазая блондинка Дейдра казалась даже моложе и привлекательнее своей дочери.
Но оба носили на себе знак Альмалика — в том месте, где светящаяся колония фузоритов вошла в их тела. У Дейдры он сверкал на румяной щеке, у Хуана на лбу. Знак представлял собой маленькую, неправильной формы звездочку. В полумраке церкви звездочки-знаки мягко светились темным, холодным золотым светом.
— Я по поводу Молли, — прошептал Квамодиан, едва осмеливаясь нарушить очарование храма. — Она там, снаружи. Ранена. — Какие неуместные в таком священном месте слова! Он еще сильнее почувствовал себя слоном в посудной лавке, гориллой среди ангелов.
Светлая и темноволосая головки наклонились в унисон. Озадаченный Энди хотел уже повторить свои слова, но тут Дейдра мягко выдохнула:
— В лоне Звезды не существует ран и боли. Она должна присоединиться к нам и тогда обретет покой.
— Но ведь она ранена! Она… гм, слишком долго рассказывать о подробностях, но она в ужасной опасности. Все мы в ужасной опасности.
— Только не здесь, — улыбнулся Хуан Залдивар. Он уже взял руку Дейдры в свою, и они снова подняли головы к куполу, готовые возобновить пение. — Внесите ее сюда! Посетители исцелят ее! — и, подняв свои темные глаза, он присоединил свой голос к голосу жены.
Руф прикусил губу.
— Проповедник, это бесполезно, — угрюмо сказал он. — Они слишком счастливы.
Энди Квам задумчиво посмотрел на мальчика. В конце концов, подумал он, это совсем неплохая идея — внести Молли внутрь церкви. Пусть войдут в ее тело Посетители-фузориты и исцелят ее. Она вылечится — для фузоритов не существовало неизлечимых болезней. Пройдут не только кровоподтеки и царапины на теле, но и горькая печаль, судорогой сводившая тело и душу…
— Проповедник, что с вами? — с опаской уставившись на Энди, прошептал мальчик.
Квамодиан вернулся к действительности.
— Извини, — пробормотал он и, схватив мальчика за локоть, выбежал из зала. Он чувствовал внезапный прилив грусти, едва не заставивший его повернуть назад, но теперь впереди был мальчик. Пошатываясь, он покинул переделы влияния Альмалика, скатился по спиральной лестнице и выбежал из здания. Коварное пение сирен-причетников затихло за спиной. Квамодиан с благодарностью набрал полную грудь прохладного ночного воздуха, в котором уже не ощущалось притягательного, словно аромат лотоса, запаха фузоритов-Посетителей.
Он сказал с печалью:
— Я хотел остаться там. Так со мной всегда, но я не создан для этого — покой Альмалика не для меня.
Он поспешил вниз по спуску, оставив позади исчезающее смутное сожаление.
Флаер исчез, но огромная фигура Рифника, словно скала, возвышалась над лежащей на земле Молли Залдивар. Ночной воздуха показался Энди очень зябким, и он вздрогнул.
— Что же нам теперь делать? — пробормотал он наполовину самому себе. — Что мы можем сделать для Молли Залдивар?
— Проповедник, — сказал Руф, — мой дом всего на той стороне улицы, вон там. Мои родители позаботятся о Молли. Я так думаю, — добавил он с беспокойством, заставив Квамодиана бросить на него быстрый вопросительный взгляд. Но вслух он ничего не стал спрашивать.
Однако дома никого не оказалось. Дверь была открыта, и свет горел. Автономная система обеспечения жизни маленького коттеджа весело мурлыкала, пылал уютный огонь в камине, приятно пахнувшее тепло разносилось по всей комнате. Но нигде никого не было видно.
— Ничего, не обращайте внимания, — вздохнул мальчик, словно он и ожидал именно этого. — Наверное, мисс Залдивар больше всего нужен покой. Перенесем ее вон в ту комнату, а, Проповедник? И я попробую соорудить что-нибудь поесть. Должно быть, вы проголодались.
Теперь сытый, согревшийся, почти успокоившийся Энди Квам сидел в уютной гостиной дома Руфа. Мальчик лежал на полу перед камином, то и дело протягивая руку за очередным яблоком, грушей или апельсином или последними остатками бутербродов, которые он приготовил для гостей. А Рифник, свободнее прислонившийся к каминной полке, отвечал на вопросы Квамодиана.
Сначала Квамодиан взял на себя роль прокурора, отведя Рифнику место обвиняемого. Но тому такое распределение ролей пришлось явно не по душе. С неприкрытым презрением воспринимающий все окружающее, Рифник загрохотал в ответ:
— Монитор Квамодиан, я не стану брать ответственность на себя. Все, что происходит на моей земле, — мое личное дело, а эти холмы- моя собственность.
— Создание новой Блуждающей Звезды касается всех! — не сдержавшись, воскликнул Квамодиан.
— Но это не является моих рук делом, — заявил гигант-Рифник. На его испещренном шрамами лице явно читалась злость. — Мисс Залдивар — пленительная девушка. Я ничего против не имею. Но кто заставлял ее вторгаться на мою территорию без разрешения?
— А Клифф Хаук? Как с ним?
Едва видимый из-под усов и всклокоченной бороды рот твердо сжался.
— Я привез его мать сюда с Рифов. Он мне почти что сын… но я не отвечаю за его действия. Не считая того, что я позволил ему ходить в школу, хотя в мои намерения это и не входило. Я желал видеть его таким же охотником, как и я. Когда он вырастет, рассчитывал я, то полетит со мной в Рифы, я найду ему там щенка слиита, и пускай он делает то же, что и я. Но он перешел ручей. Стал ходить в школу по Дням Звезды. Роботы и Посетители внушили ему всякие чудные идеи. Наконец я решил, что ему необходимо лететь в космос, учиться на этого, как вы называете, транзит-инженера…
— С