— Это вращающийся круг, как в театре, держитесь за канделябр.
Кристина пошатнулась, не найдя спасительного канделябра, и чувствуя, что сейчас свалится, вынесенная платформой на самый край сцены, взмолилась — «О, Господи!» И в то же мгновение её подхватили сильные руки. Как тогда, на крутом спуске к Тирренскому морю. Рядом стоял Санта. Он улыбался, протягивая Кристине букет. Пронесся шквал аплодисментов и струнный квартет заиграл что-то торжественное, величественное.
Но Санта не запел. Он прост прижимал Кристину к себе и слушал музыку. А когда девушка поднесла к лицу его цветы, поддержал её оседающее тело и крикнул за кулисы: «Шампанского, быстрее!»
Сделав два больших колко-обжигающих глотка, Кристина перевела дух. «Только бы не разреветься, только бы устоять», — заклинала она себя, впиваясь ногтями в похолодевшую ладонь. Но горячая рука Санты сжала её дрожащие пальцы, та самая рука, что минуту назад преподнесла громадный букет гиацинтов. Нет, — не ошибка, не сон, не мираж — горящее лицо Кристины погружалось в те самые, заветные, памятные цветы…
Когда оркестр умолк и Санта жестом остановил аплодисменты, воцарилась благоговейная тишина — все ждали заявления, которые обещал им в качестве сюрприза этого вечера граф Романо дель Форте, молодой хозяин обновленного поместья.
Он взял у Кристины свиток бумаг и, развернув его, начал читать… Золоченая печать на витом шнуре мерно раскачивалась в свете прожекторов. Кристина ясно услышала вздох изумления, пронесшийся над пиршественными столами. Она совершено не понимала, о чем идет речь, заботясь лишь о том, чтобы удержаться на ногах. А когда к ней подошла невысокая полная женщина, и достала из черного кованого ларца нечто сверкающее, нагнулась, подставляя шею.
— Будь счастлива, Кристи, будь счастлив, сынок! Да хранит вас Бог, дети! — Паола перекрестила стоящую в обнимку пару и гости разразились шквалом аплодисментов, криками восторга, свистками.
На сцену полетели цветы. Кристина опустилась на колени, собирая прохладные соцветия: повсюду вокруг — в корзинах, вазонах, в гирляндах над головой и прямо на полу под ногами — ворохи нежных, ароматных цветов. Ее благословенных гиацинтов…
Она пришла в себя от запаха ментола и камфары. Знакомый доктор Вернини натирал ей виски влажным тампоном. Кристина полулежала в кресле перед раскрытой в сад балконной дверью, из-за которой доносились возгласы веселящейся толпы и звуки старинного менуэта.
— Слава Мадонне, детка! Я так беспокоилась за тебя… Этот парень всегда любил морочить голову… Совсем не понимает, что с матерью своего ребенка надо обращаться очень осторожно. — Паола укоризненно покачала головой. — С первой беременностью совсем не так просто, как это кажется мужчинам.
Она старалась быть строгой, но зрелище сидящего на ковре у ног Кристины Романо умиляло почтенную синьору.
— Девочка, у нас с тобой только перерыв, — взмолился Санта. — Гости с нетерпением ждут жениха и невесту. Завтра мы станем супругами, а сегодня все узнали, что ты скоро родишь мне сына!
— Как… Мы… Санта? — Кристина не верила своим ушам, в которых нарастал ликующий звон.
— Ну вот, опять нужен доктор! Милая, я же все подробно рассказал на сцене. Ради всего святого, не плачь!
— Я… я ничего не слышала… Эти… эти цветы… — Кристина не могла говорить от слез.
— И «голубого принца» не заметила? — Санта поднес к глазам невесты висящий на её шее камень. — Он теперь — хранитель нашего семейного очага и будет стараться во все свои двадцать шесть каратов.
— Не торопись, сынок! Нельзя так сразу атаковать женщин, ты же не в футбол играешь… Давай, я объясню все толком… а гостям и без нас хорошо — праздник ведь только начался.
Паола подсела к Кристине и протянула ей бокал:
— Немного хорошего вина не повредит… Слушай, детка. Тебе, бесспорно, в одном повезло с мужем — с ним никогда не соскучишься. Говорят, это фамильная черта дель Форте… Федерико передал сыну свою потребность в сумасбродной любви. Любви, от которой теряют голову.
— Мама, Ларошфуко утверждал, что человек истинно достойный может быть влюблен как безумец, но не как глупец. А я наделал много глупостей…
— Нет, сынок, безумств. Назовем это безумствами, — покачала головой Паола. — Я имею в виду, разумеется, не весь этот маскарад с сюрпризом, свидетельствующим о романтизме твоей натуры. Речь идет о другом…
Дело в том, Кристи, что Романо рос не только сумасбродным, но и чересчур гордым юношей. Он постоянно отстранялся от разговоров о наследстве. Но мой супруг оказался дальновидным. Пережив шок с Леонардо, он оставил не одно завещание, а два. То есть предусмотрел вторую часть, которая должна вступить в силу в случае несостоятельности первой. — Паола глубоко вздохнула и продолжила. — Часть семейного состояния, принадлежавшую его брату Федерико, Франко, естественно, передавал его сыну, то есть Романо. А «голубого принца» — в том случае, если Романо женится и воспроизведет потомство. Франко боялся повторения истории с сыном. Ему нужен был настоящий мужчина, продолжатель рода…
Во время судебного процесса я скрыла этот факт, так как наличие второго завещания навело бы следствие на мысль о корыстном участии в этом деле Романо и тебя, детка. Кроме того, ещё не были решены все формальности с Леонардо.
— Мама рассказала мне о наследстве после того, как я проводил тебя в Москву… И здесь я испугался… Испугался, что буду выглядеть как крез, покупающий себе женщину… Я не мог соблазнять тебя богатством, не убедившись, что по-настоящему нужен тебе… Потомки русских аристократов очень гордые люди.
Санта повернулся к Паоле:
— Хочу сообщить тебе, мама, что я не пошел по стопам отца. В моей женитьбе нет тени мезальянса. Кристина Ларина — отпрыск одной из мощных ветвей Шереметьевых. В московских архивах мне удалось разыскать подтверждающие этот факт документы. — Санта достал из бюро бумаги:
— Можешь изучить свою родословную.
— Не сейчас, милый. Сейчас я не способна, кажется, вспомнить и таблицу умножения… — Кристина, взяв Санту за руки, с сомнением пригляделась к нему. — Я плохо соображаю, но… Синьора Паола, объясните, пожалуйста, графский титул Романо дель Форте — это, конечно, игра?
— Действительно, девочка, когда Романо привез тебя сюда под предлогом работы у некого друга-графа, он ещё не знал, насколько удачным окажется его розыгрыш. — Паола прищурилась, прижав к лицу гиацинты. — Я никогда не обращала внимания на эти цветы… Они, вправду, чудесны, особенно так охапками… Видите ли, друзья мои, мы все должны быть благодарны Джованни Курбе. Комиссар взялся помочь мне в одном деликатном деле… Речь идет Леонардо — законном наследнике графского титула… Вопрос о титуле мог быть пересмотрен в случае умственной невменяемости наследника… Вы сами понимаете, что причуды Берберы Пьюзо дают на то основание. Но как медицинский факт… Так вот, уехав в Бразилию, эта дама ввязалась в сомнительные предприятия и скоро попала в полицию, а оттуда — в клинику для душевнобольных, где её и разыскал Курбе. Официальный диагноз — шизофрения, осложненная маниакально-эротическими психозами…