— Нет, мама сама цветовод. Это доставляет ей удовольствие.
— Верховный Судья, Координатор Округа, врач и еще цветовод?
— Это обычно для каждого из нас. Мы так воспитываемся.
Она восторженно вдохнула запах цветов:
— Интересно, кто явится раньше: выспавшийся Мохнатик или твоя мама?
— Думаю, что мама. Я уже ощущаю ее приближение. Она очень удивлена и обрадована.
— Ты слышишь ее?
— Да, она сравнительно близко. Да вот она! Посмотри! В небе!
Оля глянула вверх и воскликнула:
— Как красиво развевается на ней плащ! Она прямо как ангел, спускающийся с небес! Или, скорее, фея, потому что без крыльев.
Фигура летящей женщины в развевающемся плаще казалась почти сказочной, если бы она тотчас не оказалась на земле и совсем по-обычному не пошла по ней легкой, гордой походкой, направляясь к Оле с Альсино. Волосы ее, с чуть заметной сединой, волнами спускались на покатые плечи.
— «Какая радость! — еще издали восприняла Оля ее беззвучное обращение. — Это твоя невеста, Альсино? Двойная радость мне! Но почему ты ничего не сообщил о своем возвращении? Или ты не здоров и дальняя связь затруднительна для тебя?»
— Я попал в тяжелую обстановку и упал с большой высоты вместе с напавшим на меня ящером. Это случилось в прамире.
— «Как ты там оказался?»
— Это была непредвиденная посадка.
— «Значит, по той же причине никто из членов Высшего Координационного Совета ничего не знал о тебе?»
— Да, из-за моей теперешней неполноценности. Но я рассчитываю на твою врачебную помощь, мама.
— «Раз мы вместе, сынок, да еще с твоей невестой, у тебя будут все возможности восстановить здоровье».
— Я не сомневался, потому и спешил к тебе.
— «Не только, не только поэтому! — улыбнулась Моэла. — Я догадываюсь и в первую очередь о том, что милая наша гостья голодна! — Оля угадала в матери Альсино заботливую хозяйку, какой всегда была и ее мама. — А ну, признайся-ка, давно не ела?» — прозвучал в сознании Оли вопрос Моэлы.
Она воспринимала как обыденный немой разговор, словно участвовала в нем.
— Наш дядя Джо говорил, глядя на заоблачную энерготрубу, что готов съесть сосиску в километр длиной.
— «Ваш дядя Джо был большой шутник».
— Он все время очень хотел есть, но тупые роботы энергостанции не понимали этого.
— «Ты не зря о нем вспомнила. У меня, конечно, такой сосиски нет, но угостить чем найдется. Все необходимое я получаю по трубопроводу. Солнечная энергия — это хорошо, а я всегда любила готовить! И уж для будущей невестки постараюсь!» — с этими словами Моэла заторопилась в дом.
— Ну вот… сколько хлопот я ей доставляю! — вздохнула Оля. — Но как просто с твоей мамой, будто мы давно-давно знаем друг друга. Правда-правда!
— Я же говорил тебе…
— У нее очень добрые глаза, и до сих пор она такая красивая! Твой отец, конечно, гордился ею, а она, после потери его, так и не устроила своей жизни? И у тебя нет ни братьев, ни сестер?
— У нас это не принято.
— Она до сих пор любит его?
— Я думаю, что нередко во мне она пытается отыскать его черты.
— Значит, он был у вас замечательный! Правда-правда! Оля с Альсино прошлись по саду, любуясь умело составленными композициями цветов на клумбах.
— Она не просто цветовод, твоя мама, она — художница! — воскликнула Оля.
— Я ее ученик. Правда, неудачный. Не сделать мне твоей скульптуры.
— Ну вот еще! — запротестовала Оля. — Что я? Видный деятель какой?
— Завидная натурщица, скажем так. Или просто любимый человек!
— Что это? — остановилась Оля в углу сада, не веря глазам своим.
Перед нею из одного камня росли пять молоденьких саженцев деревьев, напоминая предостерегающе поднятую ладонь.
— Это же совсем как наши березки на той полянке. Помнишь?
— Да, любопытное сходство, — отозвался Альсино. — Еще не понятая закономерность параллельных миров.
Они повернули назад к веранде домика.
Навстречу вышла Моэла и, обняв обоих за плечи, повела в дом.
Оля с любопытством осматривала комнаты, обставленные со вкусом и простотой. Мебель казалась знакомой и совсем не вычурной — необходимая, изящная и удобная, но обнаруживающая свои неожиданные возможности. Так, любое кресло принимало форму опустившегося в него тела, а стулья сами бесшумно пододвигались на удобное расстояние.
Моэла радушно рассаживала гостей за столом.
— «Надеюсь, ты, Альсино, покушаешь вместе со своей подругой? Или уже достаточно зарядился солнечной энергией?»
— Солнце, конечно, дало мне силы, но я составлю Оле компанию, как говорят в ее мире. Тем более, что ты всегда удивляла особым умением приготовить доставленные тебе по трубопроводу блюда. А вкусненькое, ты знаешь, как я люблю с малых лет.
— Действительно, сказочно вкусно! — восхитилась Оля, не заставив лишний раз упрашивать себя, принявшись за еду. — Неужели это искусственная пища? Никогда бы не подумала!
— У нас другой не бывает, если не считать овощей и фруктов, — пояснил Альсино, тоже отдавая дань искусству матери.
— Как был бы доволен дядя Джо, если бы его так угостили! — вздохнула Оля. — Жаль, что он не с нами.
А вы, мама Моэла, не хотите разбудить Мохнатика? — вдруг спохватилась Оля. — Он бы тоже поел с нами. Если бы вы знали, как он угощал меня в своей пещере! — засмеялась Оля.
Моэла поняла, о каком Мохнатике проявляет заботу Оля:
— «Он был ранен отравленной стрелой и тяжело болел. Требовалось переливание крови, а нужного для найнов состава не нашлось. Приходилось положиться на первобытный организм и лечить беднягу искусственным сном. Но теперь ему еще рано просыпаться».
Моэла не садилась за стол, все время отлучаясь, как она шутливо поясняла Оле, по ее понятиям, «на кухню». Вернувшись, с улыбкой смотрела на изголодавшихся путешественников, уплетавших ее угощение за обе щеки.
— «Ну, а теперь отмываться с дороги! — объявила она. — Альсино, проведи Олю в бассейную. А я тем временем приготовлю вам одежду. Я уже заказала прислать нужных размеров. Все поспеет вовремя. Главное — смыть с себя дорожную пыль!…»
Перед тем, как окунуться в бассейн с водой золотистого цвета, Оля насладилась сказочными, как она их восприняла, удобствами неомира. Температура в струях воды устанавливалась именно такой, какая необходима, чтобы быть приятной. Невидимые приборы улавливали Олины ощущения, предвосхищали желания.
Ароматные моющие средства ласково окатывали ее, и она лишь подставляла под них свои белокурые, сразу становившиеся мягкими волосы, гибкие гребенки осторожно расчесывали их, а мягкие губки нежно растирали тело. Освеженная, набравшаяся бодрости, она окунулась в бассейн, чтобы проплыть под водой, вспоминая недавнее путешествие вместе с Альсино к понтону.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});