как это действие, словно ковыряющий рану палец, разжигает боль внутри ещё больше. Он выпустил ещё одну молнию, куда мощнее прежней. Сразу следом за ней — ещё одну, ничуть не слабее. С образованием трещины поток маны стал намного больше.
Тяни пока она не станет достаточно большой чтобы ядро просто не лопнуло. Боль будет невыносимой. Слишком большой поток маны будет буквально разрывать тебя и всю энергетическую сеть изнутри. Чтобы использовать подобное нужны годы подготовки и непоколебимая воля. Но если сможешь сражаться в таком состоянии — станешь сильнее сразу на несколько ступеней силы.
Вольный выпустил третью молнию из своей руки. Сильную, толстую, родившую разлетевшийся по подземелью гром. Она смогла частично пробиться через призрачный доспех, заставив Инарокса замереть и посмотреть на место удара. Тогда он понял, что делает бессмертный и бросился вперёд со всей возможной скоростью.
Его крик был оглушительным, подхваченный исторгаемой из тела маной, он пронесся по всему подземелью и вышел наверх, прогремев по всей крепости. Ядро маны разорвалось и это было больнее всего, что он когда-либо испытывал. Ни побои, ни ожоги, ни кислота, ни электричество — ничто не могло сделать так больно. Он чувствовал, как мана сжигает энергетическую сеть, как будто горят сами нервы, которые уже давно должны были перестать посылать ему сигналы о боли. Тело только благодаря благословлением гномьих богов не рассыпалось в миг от этого безумного потока, как должно было, а медленно рассыпалось.
Но он смог это преодолеть. Руки рванулись вперед и схватились за древко, нацеленной ему в грудь глефы. Его не снесло и не опрокинуло — он заморозил обрубок, вырастил себе недостающую часть ноги из замороженных крови и влаги из воздуха, которую прорастил в пол, в качестве второй опоры.
Инарокс налегал всей своей силой, но не мог сдвинуть древко вперед. Тарас дёрнул его вверх — всё тело отозвалось новым всплеском чудовищной боли, но он выдержит. Выдержит, чтобы ответить. Правая рука замахнулась. Он потянут из той бездонной дыры, что теперь заменяла ему ядро, ману и ударил.
Инарокса с грохотом врезался в стену, под звуки человека в невыносимой агонии. Тарас схватился за правую руку, почти лишившуюся кожи после удара. Он выставил вперёд ногу из льда. Нашёл едва видящими глазами Макки. У него было так много маны, что [Притяжение], работающее лишь с маленькими объектами, вернуло ему в руку тяжелую рогатину.
Сердце проклятья было в десятке метров от него — расстояние одного рывка. Его горло снова исторгло мучительный вопль, когда он с помощью запредельного количества маны рванул вперёд, нацелив наконечник на алый шар.
Инарокс преградил ему путь, с трудом остановив рывок. Вольный уже почти перестал видеть, слышать, вообще чувствовать, что-либо помимо адской боли. Но он шёл вперёд, бил основываясь на тех ошметках, что остались от нормальных чувств. Наращивал на себе ледяную броню, чтобы удары которых он уже не чувствовал, не уничтожили тело раньше времени. Он испускал молнии безостановочно, всем своим телом. И слушал собственные вопли, от которых, кажется, содрогалось всё подземелье.
Шаг за шагом он теснил бога, чувствуя его отпор, доносящийся до него через всю боль вялыми отголосками настоящих ощущений. И вот он оттолкнул его, сердце проклятья было прямо перед ним. Он ударил с чудовищным количеством силы. Удар был невероятно быстрым, но в самый последний миг, сфера обратилась облаками алого дыма, унесенного куда-то в сторону.
Наконечник Макки ударил об пол, заставив трястись весь зал, трещины пошли и по полу, и по стенам.
— Я надеялся забрать из этого города оба источника силы, но едва не лишился того единственного, что у меня остался, — Тарас постарался сфокусировать зрение на Инароксе. Раны, что на нём были затянулись, чудовищные ожоги сошли, волосы на голове и лице отросли. И сам бог стал… больше, — Я запомню преподанный тобою урок, Вольный.
Штурм тронного зала стал сущим кошмаром. Оставшиеся там твари были невероятно сильны, а хуже всех — сидящий на троне Фокдрин, которого магия просто переполняла. Все входящие в зал бессмертные просто испарялись, какими бы барьерами и магией их не пытались защитить. Бывший жрец купался в собственном могуществе, окруженный верными сторонниками и сломленным правителем.
Пока в один миг, вся его сила не исчезла. Десятки алых сфер, исторгающий дождь из молний на штурмующих испарились.
— Господин? — испуганно произнёс он вслух, а потом сорвался на крик — Господин!!!
Окружившие его «потерянные» оказались растеряны. Сила, могущество которые они вбирали в себя столько лет вдруг исчезло. И мир вдруг… изменился.
Это поняли и штурмующие. Сначала одни, потом два, а потом всё больше начали входить в тронный зал. Залитые кровью, раненые, но готовые дальше сражаться гномы вышли вперёд вслед за Торбаром, готовые собственноручно покарать провинившихся предков.
Фокдрин смотрел на них с нескрываемым ужасом, пока не ощутил приближение кого-то более страшного. Между готовыми устроить финальное сражение группами вспыхнул свет золотых рун, из которого появился Хадрут.
— Помнишь, что я тебе обещал, Фокдрин? — процедил последний гном Карак-Удана, — Я обещал тебе, что за то, что ты сделал сожгу тебя живьём.
Бывший жрец вжался в трон, не моргающими глазами следя за появившимся врагом. Хадрут замер на месте, перед последними «древними» — гномами, что уничтожили город, в котором он родился и вырос. Принесенная Фокдрином зараза ушла и скоро до них начнет доходить, что же они натворили. Солдрин, павший правитель, единственным глазом смотрел на него и в нём рождалось понимание, понимание всего, что он сделал за эти две тысячи лет.
Хадрут оказался достаточно милосердным, чтобы убить их прежде, чем это случится. Окружающее могли видеть, как внутри него запульсировала энергия, в такт биению его сердца, в такт биению Наковальни, что он стерёг больше двух тысяч лет. Старик резко поднял руки, и волна силы разошлась от него во все стороны. Она не навредила никому из штурмующих, но всех, кто стоял перед Хадрутом обратила в пепел.
Торбар подошёл к нему.
— Раз ты здесь, то Наковальня…
— В безопасности, — уверенно ответил старик, — мой враг ушёл. Нет, — быстро поправил себя гном, — кто-то вынудил его уйти.
Даша бежала в передней шеренге их колонны. Рядом с ней бежал Красный Бык, левая рука которого болталась безвольной плетью. Они каким-то чудом пережили бой с берсерками и сразу после этого их погнали вниз искать кого-то, кто пытается забрать силу гномьей святыни.
Ей снова стало страшно. Мало того, что все это подземелье было полно трупов и останков, так ещё и доносящиеся снизу вопли. Такого ужаса она в жизни не слышала и боялась узнать, что за существо может издавать такие