Маленький Танцор тоже принял участие в заклинаниях: он Спел олениху и ее детеныша к звездам, поблагодарил растения за их щедрость и доброту, восхитился гармонией Спирали жизни.
«Поэтому-то ты и отвернешься от тех, кого любишь. Потому что ты осознаешь свое место в мироздании и лежащую на тебе ответственность. Ты — рычаг, который вновь вернет Спирали правильное положение».
— Но неужели больше это некому сделать? — спросил он сам себя едва слышно.
Глава 21
Вкус теплой крови во рту придал Танагер сил. Ведь кровь — это жизнь, текущая по жилам… Ее собственная кровь и жизнь питали ее… Круг в Круге.
Она снова с силой укусила губу, и боль заглушила вопль, готовый вырваться из горла. Она была готова на все — лишь бы не закричать, не признать реальность того, что с ней делалось. Каждый раз, как она надкусывала губу изнутри, из ее израненной плоти вытекало еще немного крови, и это придавало ей сил, поддерживало в ней жизнь…
Глаза она закрыла уже давно — чтобы хоть не видеть то, чего она не могла не ощущать. В ее положении это оставалось единственной защитой — закрыть глаза. Но заставить уши не слышать было невозможно. Ее тело продолжало воспринимать ощущения — и боль, тупую, невыносимую… Проникновение мужчин в ее тело и их движения уже не причиняли жгучего страдания. Выделения смягчили муку — теперь она чувствовала только непрерывное жжение. А вот места их укусов болели по-прежнему или даже сильнее: прикосновение их просоленной потом кожи только бередило раны.
Вот тот, что лежал на ней, напрягся, застонал, и его член задрожал в ней крупной дрожью… Она резко сглотнула, смакуя вкус крови, черпая силу из источника своей жизни.
Он лежал на ней, расслабившись, а его товарищи разговаривали на своем гортанном наречии.
Сколько же это будет длиться? Неужели они еще не истощились? Она крепко зажмурила глаза и не выпускала из зубов свою окровавленную губу. Она почувствовала, что он встал, — прохладный воздух повеял на ее залитую потом грудь и живот.
Это был последний? Или…
На нее плюхнулось еще одно тело, такое тяжелое, что она едва не задохнулась. Они уже не держали ее за руки и за ноги, решив, что ее сопротивление сломлено. Когда он резким движением проник в нее, она снова укусила губу.
Со счета она уже давно сбилась, хотя их было не так уж и много, — тех, кто поймал ее, было всего семеро Всего семеро — но они были молоды, жадны до удовольствия, с блеском желания в глазах… Вдобавок они хотели, чтобы она испытала те мучения, которым они не смогли подвергнуть Племя Красной Руки…
Он причинял ей боль, и она опять закусила губу, заглушив крик отчаяния. Она питалась своей кровью и ту боль, что исходила от них, заглушала болью, что была ей подвластна.
«Я выживу. Клянусь, я выживу и отомщу им всем». Она снова сглотнула, питаясь собственной силой.
Наконец он истощился и замер, лежа на ней. Он все не поднимался, и она ждала, с трудом дыша под весом его тела. Сквозь щелочку между веками она увидела, что они уселись в кружок и непринужденно переговаривались. Усталость легла на их лица, погасив блеск глаз и расслабив мускулы. Ни один не выпускал оружия из рук. Огня они не зажигали, чтобы дым не выдал их место нахождение Красной Руке.
Она лежала без движения, не в силах пошевелиться. Воин, лежавший на ней, расслабился и начал засыпать. На той женщине, что он оставил дома, он лежал так же? Это и было его тайной слабостью? Она открыла глаза и внимательно высматривала в полумраке подходящее оружие.
Кто-то громко крикнул. Она снова закрыла глаза и услышала шорох ног по траве. Мужчина, лежавший на ней, зашевелился: их предводитель толкнул его ногой.
Он поднялся, и теперь она почувствовала толчок. Посмотрела вверх и увидела, как он знаками указывает ей на одеяло. Вечерний холод леденил мужской пот у нее на груди. Она села, с трудом удерживаясь, чтобы не застонать: она уже предчувствовала, какой ужасной боль станет к утру.
Их предводитель снова заговорил — будто камни с визгом и стуком терлись друг о друга. Он указывал на свою постель. Она выжидала.
В раздражении он ударил ее ногой с такой силой, что она не смогла сдержать крик боли. Почти не ощущая уже своего тела, она подползла к его ложу и свернулась калачиком, подтянув колени к израненной груди. Внутри у нее все горело. Ее хозяин, сильный и высокий, стал рядом. Длинные черные косы свешивались у него по спине.
Он достал из мешка ремень и жестом приказал ей вытянуть ноги. Она повиновалась и напряженно ждала, что будет дальше.
Удовлетворенный, он отложил в сторону свои дротики и наклонился, чтобы связать ей ноги.
В то же мгновение она рванулась — не зря высасывала она силу из собственной крови! Она схватила его дротики, ударила его ногой, ускользнула и со всем неистовством своего гнева вонзила острие дротика в его тело, а затем протолкнула его вверх!
Он вскрикнул, отскочил назад и беспомощно ухватился руками за оперенное древко, торчавшее у него под ребрами.
Она встала и приладила другой дротик к его атлатлу. Она понимала, что усилие распределится не так, как она привыкла, — ведь у нее в руках было мужское оружие, плохо приспособленное к женской мускулатуре. Тем не менее она безошибочно метнула дротик точно в следующего воина, вскочившего на ноги, а затем бросилась в лес — в надежное убежище темноты.
Позади раздавались их разъяренные крики. Крепко сжимая в руке дротики, она мчалась меж деревьев, пригибаясь под нависшими ветвями и не обращая внимания на кусты, царапавшие не защищенную одеждой кожу. Эти хлесткие удары были ей полезны — они гнали ее все дальше, будто бичи.
Босые ноги то и дело ударялись об острые веточки, камни, колючки… Но она все равно продолжала бежать, а все тело пылало от боли. Ничего больше не существовало, кроме боли и необходимости бежать.
Первый безрассудный страх уже прошел, но она все еще уходила дальше и дальше. Теперь им не найти ее — по крайней мере, до утра. Она замедлила бег и огляделась. Чтобы сориентироваться, она вышла на лужайку и посмотрела на Звездную Паутину. Сообразив, куда идти, снова двинулась в путь и забралась на вершину хребта. Оттуда различила очертания Горы Облаков и поняла наконец, где находится. Не так уж и далеко от селения Кровавого Медведя — если, конечно, оно еще уцелело. Но до Белой Телки было все-таки ближе. Она повернулась, увидела пойму Чистой Реки и двинулась в новом направлении, стараясь шагать по камням и опавшим сосновым иголкам. Так ее босые ноги не оставят следов — если только не будут слишком кровоточить.
А в руках у нее еще оставались два дротика.
— Знаете, если нам не удастся остановить Низких Людей Бизона, вам тоже угрожает опасность. — Бритый Баран медленно переводил взгляд с одного лица на другое. — Я слышал, что люди рассказывают. Вы бежите от этого Зрящего Видения Духа, от этого Тяжкого Бобра с его новым путем. Но только из-за того, что среди его воинов есть и ваши родственники, враги вряд ли вас пощадят. Я, может, и не очень-то разбираюсь в том почему люди поступают так, а не иначе, но готов поспорить, что они будут только рады убить тех, кто осмелился уйти из Племени.