Это было забавно. Но теперь само присутствие Животного делало невозможной любую подобную личную реакцию на событие, даже в семьях, где брак был гораздо крепче, чем у Гордо и Труди. С днями, когда жена астронавта бодрствовала у телефона вместе с тянущими ее за юбку маленькими детьми, в стиле Эдвардса или Пакс-Ривер, было покончено. Сначала шло слежение за опасностью, которое пережила Луиза Шепард, с огромной толпой во главе с Благовоспитанным Животным перед домом. Потом жена астронавта превращалась из личности в исполнителя, по крайней мере на время полета, хотела она того или нет. Это стало неотъемлемой частью процедуры: во время завершения полета жена астронавта должна была выйти из дома и столкнуться с Животным, всеми его камерами и микрофонами, ответить на все вопросы и быть при этом Совершенной Женой Астронавта, на которую смотрит практически весь мир. Именно эта мрачная перспектива разрывала сердце бедняжки, пока Мистер Удивительный находился в полете. Именно это чаще всего вызывало нервные расстройства у жены пилота в космическую эру. Ведь для астронавта полет состоял из того, чтобы пролететь на ракете и, если Бог даст, не облажаться. А для его жены полет состоял из… пресс-конференции.
Вопросы Животного были на удивление бесхитростными, и все же на них нелегко было ответить. Стоило ответить на один, и вы просто увязали в следующих.
— Что у вас на душе?
— Что бы вы посоветовали другим женщинам, чьи мужья окажутся в опасной ситуации?
— Какое блюдо вы прежде всего приготовите для Гордона (Эла, Гаса, Джона, Скотта, Уолли)?
— Вы чувствовали себя рядом с ним, когда он был на орбите?
Выбери один из них! Попытайся ответить!
Возникали и проблемы с этикетом. Порою Благовоспитанное Животное осаждало дом не только жены, но и матери. Мать Гленна стала очень популярна на телевидении. Она выглядела и говорила так, как полагалось Идеальной Матери Астронавта. У нее были седые волосы и очаровательная улыбка. А когда Уолтер Кронкайт на канале Си-Би-Эс связался с Мыса с Нью-Конкордом, чтобы сказать ей несколько слов, она воскликнула: «Ах да, Уолтер Кронкайт!» — словно приветствовала кузена, которого не видела много лет. Однако кого полагалось интервьюировать после полета первым: жену, мать или президента? Мнения были разными, и это лишь усугубляло напряжение. Но вне зависимости от этого порядка жена не могла отделаться. Даже Рене, скрывавшаяся во время полета Скотта, покорно отправилась на пресс-конференцию, устроенную на базе на Мысе. Теперь жены приходили поддержать жену полетевшего астронавта не потому, что ее муж находился в опасности, а потому, что ей предстояло столкнуться с телекамерами. Жены старались взбодрить бедняжку перед истинным испытанием. Они любили по такому поводу разыгрывать сценку про Скуэрли Стейбла. Одна из жен — в этой роли очень хороша была Рене Карпентер — изображала Нэнси Такую-то с телевидения; она подносила ко рту кулак, как будто держала микрофон, и говорила:
— Мы находимся перед скромным пригородным домом Скуэрли Стейбла, знаменитого астронавта, который только что завершил свою историческую миссию. Здесь его милая жена, Примли Стейбл. Вы, должно быть, счастливы, горды и благодарны в этот момент?
Затем она совала кулак под подбородок другой жене, и та говорила:
— Да, Нэнси, это правда. Я сейчас счастлива, горда и благодарна.
— Скажите нам, Примли Стейбл… Можно, я буду называть вас просто Примли?
— Конечно, Нэнси.
— Скажите, Примли, что вы чувствовали во время взлета, в тот самый момент, когда ракета вашего мужа начала подниматься от земли, отправляя его в историческое путешествие?
— По правде говоря, Нэнси, я пропустила эту часть. Я очень устала, потому что встала рано утром и задергивала занавески, чтобы люди с телевидения не совались в окна.
— У вас, наверное, был комок в горле размером с теннисный мяч?
— Да, примерно такого размера, Нэнси. С теннисный мяч.
— И, наконец, Примли, я знаю, что самая важная молитва в вашей жизни была услышана: Скуэрли благополучно вернулся из космоса. Но может быть, у вас еще есть какое-нибудь желание?
— Конечно, Нэнси, я хочу вакуумный пылесос «Электролюкс» со всеми насадками…
И они покатывались со смеху при мысли о том, что за простофиля это Благовоспитанное Животное. И все же… от этого не становилось легче, когда приходила ваша очередь.
Полет Гордо должен был продлиться тридцать четыре часа, то есть Труди ожидала самая продолжительная осада из тех, что когда-либо устраивало Животное. К ней прибыли две группы жен. Луиза Шепард привезла в своем кабриолете жен «первых семерых». Позже прибыли несколько жен «следующих девяти»: Мэрилин, жена Джима Ловелла; Пэт, жена Эда Уайта; Джен, жена Нила Армстронга; Барбара, жена Джона Янга. Они все пытались слушать радиопереговоры Гордо по высокочастотному приемнику, который Труди одолжил Уолли Ширра. Этот приемник находился в капсуле Уолли во время его полета. Но они почти ничего не слышали, кроме помех. Они устроились в заднем дворе, где их не могло видеть Животное, смотрели трансляцию полета и ели пирог. Соблюдая негласные традиции, подруги и соседки принесли много еды. Во время девятой орбиты, которая началась примерно в 19.30, Гордо должен был поспать несколько часов, и Труди решила, что она и две ее дочери, Джен и Кэм, тоже должны немного отдохнуть. Наутро Гордо все еще находился в космосе — он провел там уже двадцать четыре часа, — Животное по-прежнему караулило за дверью, а чувство опасности стало еще сильнее. Примерно в полдень, когда Гордо пошел на свои последние четыре орбиты, из телевизионных репортажей выяснилось, что в капсуле начались электрические проблемы. А во время предпоследней орбиты они усилились. Теперь казалось, что Гордо придется выравнивать капсулу перед вхождением в атмосферу вручную, без какой бы то ни было помощи автоматической контрольной системы. Труди позвонил Дик Слейтон. Он сказал, что ей и детям не стоит беспокоиться, потому что Гордо отрабатывал ручное вхождение в атмосферу множество раз на процедурном тренажере.
— Это то, что ему всегда хотелось сделать, — сказал он.
Что ж, у Гордо будет куча дел. А Труди оставалось лишь готовиться к следующему шагу. Если Гордон начинает вхождение в атмосферу, то очень скоро… она выйдет за дверь, столкнется с Животным, его камерами и микрофонами и пройдет через пресс-конференцию…
Тем временем у Гордо дела пошли не лучшим образом. Сразу после взлета он сказал Уолли Ширре, который был диспетчером:
— Чувствую себя отлично, старина… Все системы работают.
Ученых, которым наконец позволили провести во время полета несколько экспериментов, интересовали пределы приспособляемости к невесомости. Они надеялись увидеть, каково ему будет спать, хотя не были уверены, что им удастся это узнать за время тридцатичасового полета — из-за высокого возбуждения астронавта. Но они зря беспокоились. Старина Гордо заснул во время своей второй орбиты, даже несмотря на то, что его костюм перегревался и постоянно приходилось регулировать температуру. Одним из его заданий было собирать образцы мочи через определенные интервалы. Он покорно это делал. Так как в состоянии невесомости было невозможно переливать мочу из приемников, шарики жидкости начинали плавать по всей кабине; у Гордо имелся шприц, чтобы переливать мочу из приемника в контейнер. Но шприц подтекал, и вскоре вокруг Гордо стали плавать зловонные янтарные шарики. Он периодически пытался согнать их в один большой шар, а затем вновь приступал к заданиям, включавшим эксперименты со светом и фотографией, вроде тех, что были у Карпентера. Гордо был действительно прекрасен. Он вел себя гораздо спокойнее, чем Ширра, и никто не верил, что такое возможно. Время от времени он выглядывал в окно и читал людям на земле небольшие лекции в своем стиле.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});