Читать интересную книгу Пожиратели логоса - Мила Бояджиева

Филя вздохнул:

- Литература все это... Здесь дело серьезней. И пойми, если кому-нибудь рот откроешь - мне крышка.

- Может лучше не надо лицу постороннему в нетривиальные сферы вникать, а? - взмолился Жетон. - Давай лучше президента осмыслим. Он тебе как?

- При исполнении смотрится убедительно.

- А вот скажи, ты Шендеровича любишь?

- Слушать да, а так нет, - Филя отмахнулся - тяжкое признание было готово сорваться с его уст. И сорвалось:

- Живу я Женька, двойной жизнью. Давно по грани хожу, пора выбор сделать.

- Слушай, если сейчас про счет в Швейцарском банке признаешься или особняк на Кипре - жалеть не стану. Погибай, черт с тобой. Но дай и другим погибнуть. Готов идти рядом до самого конца.

- Спасибо. Тогда слушай - история запутанная, - Теофил без всякого удовольствия надкусил кусок облепленного шоколадом рулета с остатком рождественского поздравления на французской мове.

- А я распутанные истории как раз не воспринимаю. Мозги окривели от чтения остросюжетщины - профзаболевание.

- Три года я в этой норке, сам знаешь, мышкую. А до того случилось со мной одно судьбоносное происшествие... - не поддержал легкомысленного тона Теофил.

...Кончал я уже диссер по теме "Сакральные мотивы в северном эпосе", как занесло меня с группой институтских оболтусов в Карелию - фольклор ихний добывать. Восемь девок, один я. Ну, натурально, чем глубинка глубже, тем мотивы гуще и все сакральней, сакральней... Мотались мы по лесам, заброшенные хутора выискивали. Там однажды в глухих лесах заблудился я и уже тонул в болоте, как выгреб меня из трясины мужичок, полагаю, ровесник века. Я подумал: леший - весь в седой бороде и волосищах как в коконе упакован. Спас, значит меня и в свою холупу посередь темного леса приволок. Провалялся я в его берлоге дней может пять с лихорадкой, а когда выкарабкался, оказалось, что пришел ко мне дар события предугадывать. Ну, я тебе скажу, и гадостное это чувство. Подумал вдруг, что девчонок моих студенточек, пока я тут валялся в селе местная урла изнасиловала. Так поганая мыслишка залетела. И что ты думаешь? Все точно! Примчался в село, а меня уже милиция разыскивает - где руководитель группы? Куда смотрел?... В общем, следствие. То да се... На срок мне обвинение в халатности тянули. Не вытянули, а научную карьеру сломали. Диссертацию я не защитил, из Института выбыл, поселился в бабкином доме в Люберцах и сильно заскучал. Пить в жизнеутверждающих дозах пробовал - но организм алкоголь отвергает, врожденное, думаю, уродство. Запрограммировано так.

Иногда встряхивал перышки и катил в Москву работу искать. Где только не отирался. И вот однажды поздней осенней ночью, оказался я в Сретенском переулке под дверью ресторанчика какого-то, думаю, сильно крутого. Стою и ноздрями ужинаю - гусем с яблоками и салатом "оливье" - тем, до чего фантазия доросла. Здесь стекло в двери звякнуло, неземным ароматом повеяло, словно из рая. Гляжу - дама выбежала совсем раздетая: вся в декольте, макияж слезами затоплен, в ушах и на шее искры играют, а в ручках манто. За ней джентльмен сильно встревоженный. По всему видно, происходит классическая сцена разрыва, как во втором акте оперетты. Он её за манто обратно тянет и аппелирует невиновностью, она вырывается и кудрями темными дерзко так встряхивает. "Иди, говорит, ты..." От души, значит. Дождик, значит, поливает нешуточно её грудь и плечи совсем, повторяю, по пляжному беззащитные. У кого сердце не дрогнет! Шагнул я из тени невзирая на куртец промокший и общий вид бомжовой категории.

- Извините, говорю, дяденька, но дама не намерена возвращаться в пищеблок. А вы преступно желаете, что бы её сгубила безвременная пневмония, чему я живой свидетель, - придуряюсь, а сам тоже манто ухватил и как дерну! Не рассчитал сил - джентльмен то был после сытного ужина и тепленький, а я голодный и злой - так рванул, что завалил крупного амбала не хуже Вандамма... Пока кавалер поднимал себя с мокрого асфальта, дама кинулась к собственной тачке, а я за ней - с манто на вытяжку. Мягкий такой мех, нежный... Соболь, думаю.

Оказались мы в машине, она в меха кутается и руль с остервенением вертит, на меня ноль внимания. А я на неё как раз вылупился в ужасе совсем не поддельном. Прямо челюсть отвисла - такую жуть узрел внутренним взором своим, что не скажешь... А молчать нельзя.

- Вам, леди... - намекаю деликатно, - сейчас никак нельзя домой ехать. Никак нельзя, поверьте. - Напираю уже убедительней. Но куда там! Ноль внимания, фунт презрения и на дорожные знаки и на меня - несется, как фурия, только шины на поворотах повизгивают. Покрутились мы в каких-то переулках на Ордынке и остановились у подъезда. А дальше мне уже все ясно было, словно в кино смотрел: из темноты выступила неприятная фигура с пушкой наизготовку - в мою даму целится. Я успел её за волосы к сидению пригнуть и сам скукожиться. Бесшумно так бухнуло над ухом, зазвенело - и мы все в россыпи алмазов от разбитого стекла, как под новогодней елкой... Мой благородный фейс кровью залит. Чувствую только на груди её руки дрожащие и дыхание прерывистое, трепетное...

- Интересно откровенничаешь. Секс будет? - Жетон доедал второй кекс. - В первом начинка из джема с орехами оказалась. Я больше крем предпочитаю. У тебя ж все одно - аппетита нет.

- Было все - и роман офигенный, и хата упакованная, и бабки несчитанные и белые костюмы с самыми крутыми лейблами, когда мы отдохнуть в Испанию поехали. Мне ведь в тот вечер башку стеклом поранило и Ольга меня дома выходила. Страдания сближают, а героизм придает мужественность даже индивидууму не слишком выдающихся физических данных.

- Ну это ты скромничаешь. Рост, конечно, такой сейчас только научные работники носят. Даже баб в модели с метр семьдесят не берут. Но прекрасному полу ты нравишься, голубь. На Укупника, говорят, похож.

- Оля думала, что на молодого Ришара. Чувство у неё было настоящее, а главное, она даром моим восхищалась. Утверждала, что он у меня природный и глубокий. Аж трепетала вся.

- Это бывает, если куколка темпераментная...

Филя пропустил грубую шутку, ведь понимает Жетон, что о стихах речь, так нет, не может сдержаться - ерничает от зависти.

- С темпераментом все нормально у нас было - экстракласс. Но вот когда я ей стал в делах фишки угадывать, тут уже серьезный сюжет развернулся. В результате познакомила она меня с человеком одним из нашей очень засекреченной конторы. Он меня и вовлек. Такие дела раскручиваем! Вот только с Ольгой пришлось расстаться, в бабкин дом переехать, Валюху из ДЕЗА охмурить и жить по легенде - лоточником завалящим прикидываться.

- Ой, чегой-то я не врубаюсь... - Жетон круто насупил брови, думая думу. - Ты это о чем, ясновидец?

- О предстоящей операции и возможном твоем в ней содействии. С начальством я согласую.

- Перегрелся, - Жетон сдернул картон и приоткрыл окошечко. - Ты что, Филя, мухоморов объелся? Это я - Женька! Какая Оля в соболях!? Я ж с Ваньком из тебя ясновидца сделал. Во те крест! - Пугливо глядя в ясные очи собеседника, казак обмахнулся крестом. - Запамятовал? Ваньку Грицука, что в газетенке "Власть неведомого" отирается, домохозяек байками про тайны мироздания развлекает, забыл? Я тебя с ним свел, а ты ради хлеба насущного тиснул им статейку о северных преданиях. Ваня отредактировал - получилось про барабашку. И ты, вроде, какой-то супермен вышел - прямо сквозь стены духи предков видишь. Ну, врубаешься в реальность?

- Так это я для легенды такой ход состряпал! Мне ж про Ольгу и её связи никак раскалываться нельзя было, а следовательно и про свои подвиги... - Филя примирительно наполнил чашку Жетона, глядящего с сильным недоверием. - Понимаю, понимаю, что удивил. Извини, не мог раскрыться раньше. Ладно, давай в рамках вымышленных обстоятельств общаться, раз тебе так спокойнее.

- Да не спокойнее, понятней как-то... - Жетон высунулся в окошечко, за которым собрались потенциальные покупатели: - Извините, граждане, у нас дебит с кредитом не сходиться. Налоговая инспекция волнуется. - Он снова заслонился от мира картоном и навис над Филей громадным атаманским телом: Раскалывайся, Бонд.

- Хорошо, буду следовать доступной тебе версии. Забудем Олю и её связи. Пошла, значит, моя статья, которую Ванек так блестяще отутюжил, что мною заинтересовались в одном весьма засекреченном отделе. Вдруг звонит симпатичный мужичек и приглашает на беседу, просит помочь в чрезвычайно щепетильном деле. Я, извини, всего тебе описать не в праве. Криминал с мистическим уклоном - как раз по моей части. Уничел.

- Пароль?

- Специальный термин нового стратегического оружия вызывающего мутацию биологического организма. Подробности читай в своей продукции, где серийные маньяки с особой изощренностью завоевывают сердца массового читателя. Силы, сам понимаешь, задействованы страшные, уж поверь мне. Может, планетарного масштаба.

- Планетарного? И тебя пригласили разобраться? Интересно, почему эти спецы по аномальщине Фильку Трошина привлекли, у них же целый институт пашет, - Женя подозрительно заглянул в круглые очки с минусовыми диоприями.