Читать интересную книгу Бой с Тенью - Вячеслав Шалыгин

— Поставить меня на полное довольствие, — Соловьев вздохнул, — и эксплуатировать мой талант до полной победы над врагом.

— Хорошо, что ты сам это сказал, — Сноровский удовлетворенно кивнул. — Однако вернемся к теме. Рапорт содержит сведения о промышленном потенциале нашего региона. Что это нам дает?

— Ареал поисков.

— Верно. Чтобы так подробно изучить местность, надо на ней постоянно находиться. Не из горных пещер через телескоп наблюдать, а бродить по территориям заводов, гулять по улицам, ездить по дорогам… Так?

— Но круглосуточно бродить они не могут. Им надо куда-то возвращаться. Туда, где они сумеют отдохнуть и зафиксировать информацию, — подхватил мысль Соловьев. — В логово.

— Верно. И логово это не должно быть сильно удалено от изучаемых объектов.

— Какой-нибудь подвал в городе или пригороде.

— Ты сам говорил, что ворота, через которые они проникли, это здоровенная арка. В подвал такое сооружение не влезет.

— Почему вы думаете, что в логове должны быть ворота?

— А где? А если их вычислят враги, то есть мы? Что проще — побросать все имущество в серебристое небытие и прыгнуть туда самим или, отстреливаясь, бежать через весь город в тайное место? Как бы алогично ни мыслили эти чужаки, логово они должны были устроить где-то в промзоне, я уверен.

— Там очень много частных заводиков и складских комплексов, — Андрей задумчиво потер подбородок. — Если отбросить те, что не имеют на своей территории глубоких подземных хранилищ или двухэтажных зданий…

— Верной дорогой идешь, товарищ, — Иван Павлович усмехнулся. — Если отбросить еще и два учреждения ГУИН, таможенные склады, зоны досмотра, хозяйство аэропортов и еще три десятка мелких предприятий, останется всего лишь сто — сто двадцать объектов. Вдвоем мы их изучим моментально, года за три…

— Как же быть? — Андрей удивленно приподнял брови.

— Ответ очевиден, — Сноровский обреченно вздохнул, — надо идти к начальству и вымаливать «добро» на крупную операцию.

— Почему вымаливать?

— Потому, мой феноменальный друг, что, с точки зрения начальства, все наши выводы будут очень сильно смахивать на фантазии.

— Но ведь их подтвердил «ВТ»!

— А «Вектор Т» — это настолько секретная разработка, что даже я не имею права знать о его существовании, — Иван Павлович назидательно поднял вверх указательный палец.

— Но, по-моему, о нем знают все…

— Верно, однако официально считается, что о нем известно лишь директору, трем его заместителям и четырем программистам. Заметь, что и у директора есть свой начальник, который не похвалит его, если выяснится, что мы занимали машинное время глупостями. Нет, Андрей Васильевич, нам нужны факты, добытые традиционным путем. А мы таковых не имеем. Кроме «ВТ», подтвердить правильность твоей дешифровки некому.

— Как это — некому? — Андрей покачал головой. — А шпион?

— А он плюнет тебе в лицо и пошлет подальше вместе с телепатией и беспочвенными обвинениями. Анкета у шпиона наверняка чистая, а нормальных улик против него нет. Что ты ему предъявишь?

— Он мне то же самое сказал вчера вечером, — задумчиво пробормотал Соловьев.

— Ага, так это, значит, тезка нашего отца-основателя? — смакуя догадку, Иван Павлович даже причмокнул. — Вот почему он вокруг меня все время крутится! Контролирует, чтобы я не разузнал ничего важного… Ай да Феликс, ай да… Слушай, Андрюша, а как себя величают эти ребята?

— Келлы. С планеты Келлод и Диши…

— Так и называется Келлод-и-Диши?

— Нет, — Андрей усмехнулся. — Келлод — метрополия, а Диши — колония — его ближайшая соседка по звездной системе, спутник, ну как наша Луна.

— Двух планет им мало! — возмутился Сноровский. — Ну, келлы! Тоже мне, завоеватели с большой дороги! Ну, ничего, жадность их и погубит! Иду к начальству, однако… — Удачи…

Вернулся он часа через четыре, и Андрей даже не стал ничего спрашивать. Результат аудиенции отражался на лице Ивана Павловича в виде багровых пятен. Он уселся в кресло и медленно провел рукой по блестящей лысине.

— Такие вот дела, Андрюша, — настроение Сноровского опустилось намного ниже нормального. — Не принять ли нам успокоительного? Грамм по пятьдесят.

— А поможет? — Соловьев с сомнением покачал головой.

— Поможет — не поможет, а расслабиться надо, — Иван Павлович достал из тумбочки початую бутылку коньяка. — Прав ты оказался насчет Феликса. Келл он или нет, но сволочь приличная. Накатал рапорт о десяти страницах — главное, когда успел? — и упреждающим ударом вышиб нас с тобой из списка благонадежных граждан. Меня начальство чуть под полиграф не пустило. Пытали до посинения. Откуда сведения, почему да как? А я извиваюсь, как змея на сковородке, и только нечленораздельно мычу…

— Отфутболили?

— В результате — да, — Сноровский выпил, поморщился и тут же налил еще. — Но это еще цветочки. Только я выбрался из приемной, меня Петенька огорошил. Накинулся прямо в коридоре, как коршун, и давай клевать. «Вектор» вышел на какую-то мутную локальную сеть, и его там так приложили, что он даже непроизвольно перезагрузился. А как пришел в себя да занялся самодиагностикой — выдернул из своего виртуального тела два десятка вирусных заноз.

— Ну, хотя бы обошлось? — Андрей покосился на бутылку.

— Одну «пулю» из «левой пятки» он до сих пор вынимает, — Иван Павлович налил еще рюмку и спрятал бутылку в тумбочку.

— Нелогичную? — Соловьев воспользовался моментом и, опередив его, выпил коньяк.

— Точно, — Сноровский с сожалением покосился на пустую рюмку и порылся в кармане пиджака. — Вот, это тебе…

Он протянул Андрею сложенный вчетверо листок. Соловьев развернул бумагу и уставился на ряд символов. Написаны они были неровно, но разборчиво. Было видно, что, срисовывая их с экрана, Петр серьезно нервничал.

— А принтера у него нет? «Тестовый сигнал перехода сто пятьдесят семь. Коро», — прочел Андрей вслух. — Не вирус это. Просто защита по принципу «свой-чужой».

— «Вектору» от этого не легче, — Иван Павлович протянул было руку к тумбочке, но передумал. — Сто пятьдесят семь? Порядковый номер?

— Может быть, модель? — неуверенно предположил Андрей.

— Модель — это скорее «Коро», — Сноровский тяжело вздохнул. — Вляпались мы, Андрюша. Чувствуешь, как плотно нас прижали? Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Хоть реально, хоть виртуально…

— Что же делать? — Соловьев расстроенно потеребил бумажку и бросил ее в пепельницу.

— А вот что, — Иван Павлович поднес к листку огонек зажигалки. — И забыть…

— Нет, — Андрей нахмурился и, выдернув записку из пепельницы, затушил огонь. — Надо просто подождать, пока не вернется Борис.

— Не хотел я тебя расстраивать… — Сноровский тяжело вздохнул и снова достал коньяк.

— Нет! — Соловьев побледнел и оглушительно хлопнул ладонью по столу.

— Ты думаешь, мне хочется в это верить? — Иван Павлович убрал рюмки и поставил рядом с бутылкой два пластиковых стаканчика. — Такой мужик был! Таких на всю страну сотни не наберется…

— Я не верю! — горло Андрея сдавила страшная обида. На злодейку Судьбу, на людей, из-за алчности которых погиб лучший друг, на самого себя…

— Выпей, Андрюша, помяни Борис Сергеича, — Сноровский налил почти полный стакан, — земля ему пухом…

— Вы можете провести меня в больницу?

— В субботу похороны. — Иван Павлович налил себе чуть меньше и тут же выпил. — Ребята уже сбрасываются на венки.

Соловьев медленно поднял стакан и так же медленно выпил. Через несколько минут на его щеки вернулся неравномерный румянец. Он невесело усмехнулся каким-то своим мыслям и встал.

— Завтра можно не приходить?

Сноровский отвел смущенный взгляд.

— А тебя, Андрюша, больше вообще не пустят. Константинов так и сказал. Уйти, в память о Борисе Сергеиче, тебе позволено, но больше ни ногой. Только в кандалах, если на чем попадешься…

— Надо бы вашему Константинову в глаза посмотреть, — лицо Соловьева исказила довольно неприятная гримаса. — Может, он тоже келл?

— Ответственность у него непомерная, — Иван Павлович с сожалением покачал головой. — Вот и страхуется. Карьерой своей дорожит. Чтобы стать таким осторожным, необязательно прилетать с Келлода.

— Ну, а вы? — Андрей сунул руки в карманы и чуть подался вперед.

— А что — я? — Сноровский смущенно потер переносицу. — Я человек казенный. Приказал начальник забыть о посторонних фантазиях — забываю. Тем более мне до пенсии три дня осталось. И, похоже, задерживать меня в славных рядах Конторы никто не собирается… Такие вот дела, Андрюша, выхожу в отставку. Тихо, мирно, с получением всех положенных сумм и почетной грамотой… Так что ты ступай, а мне дела надо к передаче подготовить…