Читать интересную книгу Путь слез - Дэвид Бейкер

Фрау Анка, Мария и Карл не стали ждать повторной просьбы и поспешили за дверь, которую Анка предусмотрительно оставила слегка приоткрытой.

Раскрасневшийся и ставший еще раздутее священник впился глазами в парнишку. Ноздри его одутловатого носа раздулись. Он глубоко вдохнул и подступил к неподвижному юноше.

– Иоганн Вильгельм! – зарычал он, – мнимый сын пекаря из Вейера. Я раскрыл тебя, поганое отродье Люцифера.

Вил открыл было рот для возражения, но Пий закричал еще громче.

– Цыц. Молчи, злобный сын сатаны, или я тут же призову ангелов славы, чтобы они вырвали из тебя презренную, проклятую душу и бросили ее в преисподнюю, где ей и место.

Мальчик стиснул зубы, готовый выстоять до конца.

Пий воздел сжатые кулаки высоко над собой и проревел:

– In nomini Patris, et Filii, et Spiritus Sancti, я повергаю тебя ниц.

Его толстый кулак нанес сокрушительный удар по лицу Вила, рассекши ему кожу на левой скуле и отшвырнув назад, куда он и упал на соломенную постель.

Отец Пий наступал, готовый ударить снова, когда вдруг его ошалелый взгляд заметил край кожаной сумки, выглядывавшей из-под соломы. Он остановился и указал пальцем.

– Это что? Подай мне.

Вил мешкал, пробурчав проклятье.

– Я повелеваю тебе дать мне это.

Вил выхватил котомку и держал ее за спиной.

– Не твоего ума дела, всего лишь…

Пий набросился на парня и ловко схватил его за глотку. Вывернув котомку из рук задыхающегося мальчика, он с силой оттолкнул его в сторону. Священник потряс содержимое своей добычи, вывалил его на стол и недоверчиво уставился на запасы трав и лекарственных снадобий. Он откупорил один пузырек и приложил пробку к носу.

– Хм… Чистец… – хорошее средство при переломе черепа и болях. Кто-кто, а брат Лукас это хорошо знал. Глупец. Значит это тебя ищут солдаты. Xa! Уж я-то знал, что в этом замешан сам дьявол. Убийца, дважды убийца. Ох, и повеселюсь же я, когда тебя повесят!

Вил потерял вид непоколебимого противника. Словно испуганный ребенок он бросился к двери. Но Пий, ожидая от юноши подобной выходки, выставил левую ногу поперек пути. Вил перелетел через очаг и ударился головой о стол. Толстяк набросился на него как жадная пчела на спелую грушу. Он схватил Вила за плечи и рывком поднял его спиной к стене, так что тот беспомощно заболтал обеими ногами над земляным полом.

Священник поднес лицо близко к мальчику.

– Ха-ха! Да я сам свяжу и приволоку тебя к аббату.

Постепенно обретая самообладание, Вил с поразительной быстротой собрался с мыслями и ответил Пию спокойным, хотя и раздражительным тоном:

– Когда ты притащишь меня к аббату, мне ничего не останется сделать, как исповедаться о своих делах.

Заинтересовавшись таким поворотом, Пий не выпускал своей жертвы, а ждал продолжения.

– Я исповедаюсь аббатскому священнику, а затем расскажу, что я знаю о тебе и твоих делах в этом доме!

Слова мальчика застигли священника врасплох. Он напрягся, и кровь отлила от его дрожащих щек. Губы слегка дернулись, и он стал понемногу ослаблять хватку. Вил легко сполз по стене на пол.

– На что ты намекаешь? – сипло прошептал Пий. – Ты ничего не видел, ничего не было, что бы ты мог увидеть.

В тот самый момент Вил почувствовал, что ловко обернул ловушку супротив зверя. Теперь он стоял прямо, даже почти возмущенно. Юноша смахнул солому, приставшую к его грубой одежде, уверенно прошел к столу и стал складывать содержимое котомки обратно внутрь. Движения его были четкими, он действовал с видом человека, который себе на уме.

– Сию минуту. Я только соберусь, и сможем отправиться к аббату.

Священник начал потеть, и бросил взгляд, впервые за все время, в спальню Марты. Он отвернулся и прямо перед собой увидел широкие глаза Карла и фрау Анки в дверной щели. Священник ринулся к двери и захлопнул ее, потом схватил Вила за уши и оттащил его в дальний угол комнаты.

Вил притворно ухмыльнулся. «Права была фрау Эмма, – подумал он. – Мы ничуть не лучше своих тайн».

Пий перевел дыхание и быстро успокоил себя. Он выпустил ухо мальчика и навел на себя важность.

– Так, отрок, – решительно произнес он, – хотелось бы мне узнать, что ты возомнил, будто бы что-то видел. Как-никак, Святое Писание говорит нам не лжесвидетельствовать против ближнего. – Пий покровительственно сложил на груди руки. – Правду сказать, отрок, я уверен, что ты не причастен к несчастью с Анселем. Однако ж, мне хочется узнать твои мысли о делах иных, ибо негоже тебе прожить жизнь с некоторым заблуждением.

Он слабо улыбнулся, но его выдала капелька пота на верхней губе. Священник уселся на скамье, якобы для создания располагающей обстановки, и положил потные руки себе на колени.

– Давай, устраивайся рядом и поделись своими мыслями, и я помолюсь, чтобы Господь исцелил сей день.

Расхрабрившись от увиденного во враге страха, Вил наклонился вперед и уткнулся носом чуть ли не в самое лицо священнику.

– С того самого дня, как ты отправил моего отца служить епитимию, священник, ты оказывал моей матери неподобающее расположение.

Лик священника вытянулся и удалился от лица мальчика.

– Разумеется, – с запинкой сказал он. – Неужто я должен был покинуть семью столь послушного служителя, как твой отец? Пекарня – дело нелегкое и подмастерья недостаточно, а вы в это время обучались по благоволенью аббата, соблюдающего древние обеты. Ваша бедная мать очень нуждалась в заботе, и…

– Довольно, – отрезал Вил. – Довольно. Моя мать не нуждалась в твоей заботе в постели.

Священник подскочил. Он стал метаться по комнате, ломая руки.

– Это ложь. Это подлая ложь. Ты неблагодарный, лживый щенок. Сын са…

– Я не лгу. А вот как ты смеешь называть себя священником? Служителем Божьим? – начал нападать Вил. – Ты служишь только себе самому. Ты ничто, ты дикий боров, шныряющий, где бы украсть. Ты притворствовал, будто исполняешь обязанности священника, но только и думал, как снискать благоволение матушки. Сомневаюсь я, что отец самовольно ушел тогда. Мне говорили…

– Твоя мать, усталая одинокая женщина, томилась по доброму слову и руке помощи. Аббат задумал быстрее окончить ваше ученье, дабы вы больше помогали в пекарне. Это я спас вас. Я! И твоя мать благодарила меня за помощь. Я отрицаю твои обвинения, парень, отрицаю, слышишь!

Вил потерял терпение и со всей злости ударил мужчину прямо в нос, с криком повалив его на пол. Вспыхнувшая голубизна его глаз обжигала, губы налились багровой яростью, а светлая кожа покрылась алыми пятнами. Он метнулся к постели и утопил правую руку глубоко в солому, пока пальцы не нащупали мохнатую рукоять кинжала.

Пий безуспешно пытался подняться на ноги, из его носа текла кровь. Но прежде чем неповоротливый священник смог встать, Вил снова сшиб его на пол лихим ударом по голове. Глаза мужчины слегка закатились, и он всей тяжестью рухнул назад. Юноша накинулся на сбитого врага и обоими коленями надавил ему на грудь. Он приложил лезвие кинжала к складкам жира на горле Пия и прорычал:

– Богохульник! Враг Господень. Лжец! Признавай свое преступление или готовься к встрече с такими же, как ты демонами в преисподней!

Священник лежал без движения, широко раскрыв от страха глаза. Не в силах вымолвить ни слова от испуга, он беспомощно ждал, пока разгневанный мальчик держал его жизнь на волоске. Вил колебался, затем надавил на кинжал сильнее, пустив тонкую струю крови. Юноша ближе наклонился к лицу священника и прошипел:

– Скажи мне, покойник, скажи мне истину. Я хочу услышать ее из твоих поганых уст.

Пий затрепетал и слегка кивнул, боясь пошевелиться. Он хрипло прошептал:

– Да, да. Я согрешил, согрешил.

Глаза священника наполнились слезами, и он стал просить пощады.

Мальчик не мог решиться, оказавшись между страстной жаждой перерезать врагу горло и невыразимым порывом поручить возмездие рукам Иного. Проворчав, он поднялся на ноги.

– На ноги, ты, свинья. Мне бы впору заставить тебя целовать мою руку за явленную к тебе милость.

Побелевший и трясущийся Пий поднялся на ноги.

– Вильгельм, я заверяю тебя, что такого больше никогда не произойдет…

Вил наклонился к нему.

– Немудрено. Мать-то лежат при смерти у тебя за спиной!

Святой отец робко прищурился, заглянув в сумрачный проем, и кивнул. Рукавом он промокнул кровь с шеи и скомкал полы своей рясы, чтобы приложить к кровоточащему носу.

– Твоя мать всегда была красавицей. Она была так одинока, и я лишь хотел…

Вспыхнувший взгляд Вила напомнил Пию, сколь шатким оставалось его положение, и он сменил тему. Священник отряхнул рясу и собрался с мыслями.

– Однако, сын мой, ты осознаешь, что раскрой я аббату твое ночное посещение монастыря, он, несомненно, поверит мне. Я прослужил сему приходу чуть ли не двадцать лет, честно собирал десятины и был достойным примером. По всей окрестности меня знают как священника достойного и благочестивого. А если станешь обвинять меня, то сомневаюсь, что кто-то поверит тебе, злому деревенскому мальцу, настигнутому в проступке.