Читать интересную книгу Подобно Войне за Веру - Лиланд Модезитт

— В любом случае, на удобрение сгодятся. Разве что придется их перевозить. — Квентар рассмеялся. — А знаете, что мне нравится в этой работенке?

— Что? — устало спросил Тристин.

— Убивать ревяк. Лучше бы, если бы я стал пилотом. Тогда мог бы спалить сразу целую ораву. Но разрывные и впрямь делают славную работу. Сами знаете, — сказал Квентар, его голос стал более доверительным, — ревяки — в действительности не люди. Они отчасти чужаки.

— Не слышал.

— О, полиция Перльи это замяла. Говорят, это слишком возбуждает народ. А как еще объяснить их поведение? Ты бы побежал навстречу разрывным, Тристин? Или кто-нибудь другой из людей? Чем это объясняется?

— Их верой, — предположил Тристин. — Если они гибнут на священной войне или что-то вроде, они попадают в рай.

— Ни один настоящий человек не смог бы проглотить такую дребедень. Нет, они чужаки. Только выглядят как люди. — Квентар снова рассмеялся. — Жаль, что я не нилот. Тогда бы я спалил прорву ревяк. И не позволил бы им убивать настоящих людей. — Его глаза остекленели. Послание или запрос на линии.

— Вам нужен отдых, — вяло добавил он, как человек, занятый другим делом.

— Ага, — Десолл кивнул и направился в душ, сосредоточившись на движениях стоп: сперва одна, затем вторая, правой, левой… Душ и сон, вот чего он в действительности хотел. И не думать о ревяках, действующих как сущие нелюди. И о Квентаре, жаждущем убивать все, что движется. Просто душ и сон.

Глава 6

В серой предрассветной полумгле войсковой транспорт казался серей фона. Термозащитный пластик, покрывавший композитную броню, растворялся в западном небе. Похожий на жука экипаж был снабжен склоненной вперед двойной антенной, выдвижной частью пушки Сасаки. По каждую сторону выпуклости, скрывавшей автоматическое орудие, находился люк для скоростного запуска ракет. Под орудиями располагались порталы кокпита, отливавшие цветами радуги темные бронестекла, походившие на незрячие глаза.

Тристин наблюдал, как экипаж замедляет ход близ станции, складывает веера и останавливается. Он завинтил шлем. В скафандре все еще пахло как в кладовой, несмотря на попытки наскоро почистить его нынче утром. Да, прежде чем его натянуть, Тристин попробовал протереть подкладку ароматизированной салфеткой.

Десолл покинул Восточную Алую Двойку через наружный портал и поспешил к бронированному транспорту, заметив, что Натсуги тут же вернул щиты на прежнее место, как только гость вышел. С каждым шагом ноги по лодыжки погружались в рыхлую почву.

Бронированная боковая дверца оставалась распахнутой, пока Тристин пересекал красное блюдо площадки. Почва под ступнями ощутимо подрагивала от работы вхолостую двигателей транспорта. Как только Десолл поставил ступню на плотные пластинки, подпиравшие дверь в полете, а на остановках служившие сходнями, его имплантат связался с бортовой системой оповещения.

— Лейтенант Десолл?

— Я.

— Майор Джураки. Устраивайтесь, лейтенант. Я не прочь использовать вас наблюдателем, когда мы приблизимся к вашей станции.

Военный в полной броне указал на место против двери.

— Буду рад. — Ответив командиру судна, Тристин занял свободное место и пристегнулся, затем вставил трубку сиденья в кислородный кран своего скафандра. — Весьма признателен.

— Мы тронуты.

Бронированная дверь вернулась на место, веера загудели, аппарат поплыл на запад вдоль следов челнока, оставляя длинный рассыпчатый хвост красной пыли. Челноку на воздушной подушке зыбучие пески ничем не грозили, но пылищи он взметывал тьму. В разреженной атмосфере Мары транспорт мог выдать лишь треть мощности, на которую был рассчитан. И никакие фильтры не спасали от пыли, которая попадала в воздухозаборники. Местный песок истирал трубопроводы почище алмазного абразива.

Тристин взглянул на монитор, фиксирующий челночный след, затем закрыл глаза. Он прикорнул. Докучали сны о взрывающихся ревяках и неисправных консолях и системах. Еще снились ревяки, которые превращались в чешуйчатые иносущества. Он фыркнул. Квентар помешался на негуманоидах. Телесно ревяки ничем не отличались от прочих людей. Слепая вера лишает их человечности. Десолл поджал губы. Восторг Квентара, который заявил, что готов посвятить жизнь истреблению ревяк, тревожил его. Хотя чем он, Тристин, отличается от Квентара? Конечно, он не испытывает радости, уничтожая противника. Но разве хоть раз пожалел ревяк после удачного попадания? Они враги и явились на Мару, чтобы его уничтожить. Десолл хмыкнул, вспоминая фанатизм пленного офицера.

Когда он передвигался на жестком сиденье, в бедре затикала боль. Он в душе осмотрел ногу, кожа осталась цела, но вскоре расцветет яркими оттенками синего и желтого.

Перевозчик войск бежал куда ровней, чем скутер, и Тристин опять погрузился в дремоту, не обращая внимания на слабое шипение кислорода, подаваемого в скафандр, и монотонное пощелкивание системы связывания углекислого газа.

— Приближаемся к Восточной Алой Тройке…

Тристин выпрямился на сиденье и заморгал. Он что, так долго спал? Захотелось протереть глаза, он непроизвольно поднял руку, но перчатка наткнулась на забрало шлема. Он зевнул и потянулся.

Военный уборщик рядом с Десоллом хлопнул товарища по плечу и указал на единственный в транспортном отсеке экран, на котором чуть подрагивала Восточная Алая Тройка. Розоватый свет зари позволял разглядеть черные провалы в доброй дюжине мест композитной брони станции. Ремонтный вход представлял собой иззубренное темное пятно. Осколки брони валялись под стенами станции и в десятках метрах от них. А среди осколков там и сям валялись трупы убитых ревяк. Тристин попытался сосчитать убитых, но сбился на втором десятке.

— Десолл? — прогудело по его имплантату. — Как это выглядит?

— С тех пор, как я выезжал, ничего не изменилось. Правда, защита на скафандрах ревяков, кажется, отказала. Не помню, чтобы их тут валялось так много.

— А не стоит ли проверить, насколько они мертвы?

— Не цельтесь в ближайшее тело. Кое-какие из них — ловушки для олухов с органическими взрывчатыми веществами.

— Органические вэ-вэ? Вы нас дурачите!

— Хотел бы, чтобы это оказалось шуткой. Поверьте мне или проконсультируйтесь у ИССКОМа.

Тристин ощутил слабый толчок, это заработало орудие Сасаки. Джураки выстрелил болванкой, но на месте трупа взметнулось пламя, осколки металла от оружия и клочья дыхательных масок забарабанили по корпусу транспортной машины.

— Теперь понятно. — Голос майора Джураки сухо царапнул уши. — Мы обойдем вокруг станции. Но датчики указывают, что ее системы мертвы.

Понемногу тормозя, экипаж описал полный круг со станцией в центре. Остановились к югу от нее. Самые большие разрушения оказались именно здесь, со стороны входного портала. Остальные пробоины они разглядели на востоке, где проходили коммуникации датчиков. На уровне люков для запуска ракет и разрывных снарядов. Ну, и вокруг бронестекла центра управления на втором уровне. Броня станции с севера и запада осталась нетронута. Как и преобразующие башни. Щиты по-прежнему закрывали веера энерготурбин.

Тристин нахмурился. Характер ущерба указывал, что атака была нацелена исключительно на оборонительные установки. Видимо, ревяки решили: после того, как будут уничтожены средства обороны, ничто им не помешает сокрушить и остальные объекты.

— Уборочная команда, приготовиться к реоккупации.

— Лейтенант Десолл, — раздалось через имплантат, — отступите и пропустите вперед уборщиков. Нам нужно, чтобы вы помогли установить, что случилось. После того, как они закончат, пройдете через среднюю дверь.

Машина остановилась, и отряд в бронескафандрах сбежал по сходням и хлынул на станцию. Не исключено, что эти проворные парни включили ускорение рефлексов.

Как только бронированная дверь захлопнулась, Тристин отсоединился от линии подачи кислорода, вернувшись к запасам своего скафандра, протиснулся в небольшой люк и поднялся по трем ступенькам в командный отсек.

Майор, сидевший слева, указал на откидное сиденье, расположенное между его креслом и консолью артиллериста. Артиллерист в черной броне не отрывался от своей системы слежения и наводки. Тристин откинул сиденье, сел и тут же присоединился к воздуховоду.

— Пока что обстановка выглядит мирной. Врагов не видать. — Голос майора прозвучал через имплантат отстраненно, как у человека, вошедшего в систему и анализирующего потоки информации. — Просто мертвые ревяки.

— Мой техник лежит на верстаке, завернутый в пластик, — заявил Тристин. — Это все, что я мог для него сделать.

— Я передам.

Тристин ждал, переводя взгляд с экранов на порталы из бронестекла. Вид и там и там одинаковый: плоская местность, обломки композитной брони и разбитые стены станции. За ними виднелись преобразующие башни и пустоши. Два солдата возили на тележке вражеские трупы к грузовому трюму на корме транспортера и укладывали их один поверх другого. Оружие противника стаскивали в передний грузовой отсек.