произнес баском Велес, после чего загадочно хихикнул в кулак.
— А-а-а, вот оно что! Как же я сразу не догадался? — Оглядевшись по сторонам произнес мертвец. — Могилки, кладбище… Два черта в дурацких прикидах…
— Не два черта, смерт, — произнес старик. — Черти — это шелупонь-мелюзга в адских чертогах, а целых два беса…
— Да мне похер, чуваки, как вы там обзываетесь! — перебил мертвяк Велеса. — Можете считать себя хоть демонами, колдунами или инопланетянами! Чё за шоу снимаете, ребята? — Он вновь ощерился, показав присутствующим вымазанные землей черные зубы. — Если гонорар устроит, я с удовольствием присоединюсь к вашей вакханалии. Где мне продюсера найти?
— Слушай, Борода, а он меня отчего-то раздражает свои словоблудием… — Локи прицельно сплюнул шелуху прямо покойнику в лицо.
— Ты чего творишь, сопляк? — возмущенно воскликнул тот. — Совсем охренел, щенок?
— Ой! — вновь плюнув в мертвеца подсолнечной шелухой, лениво процедил рыжий.
— Да я тебя ща урою, козел! — Мертвец попытался накинуться на рыжеволосого парня, но не смог сделать ни шагу в его сторону — он словно прирос босыми ногами к рыхлой могильной земле.
— Не понимаю, почему все время везет на таких вот придурков? — Локи сплюнул очередную семенную оболочку, попав откопавшемуся покойнику прямиком в глаз. — Кончай напрягаться, дядя! — развязно посоветовал он мертвецу, не прекращающему свои попытки оторвать ноги от земли и уже не обращающему внимания на застрявший в его глазу сор. — А то прямая кишка от усилий выпадет! Даже несмотря на тот факт, что мы с Бородой тебя воскресили — засовывать её обратно в жопу будешь самостоятельно…
Мертвец после этих слов неподвижно замер, словно прибитый пыльным мешком:
— Я что, умер?
— Ты до сих пор не понял этого? — хохотнул паренек, надвинув поглубже свою кепку и зябко передернув плечами. — Ненавижу, сука, дождь! Оглядись вокруг, дебил! Осознай, из какой задницы ты сегодня выполз! Прочти эпитафию на своем могильном камне! Проникнись, мля, торжественностью и мрачностью этого момента…
Покойник резко взглянул под ноги, где находилась дыра в земле, из которой он только что выбрался. Потом развернулся и впился глазами в табличку, прикрученную проволокой к ржавому штырю. Лицо мертвеца вытянулось, когда он понял, что на табличке, корявым почерком было нацарапано имя и две даты — рождения и, по всей видимости, смерти.
— Но это не мое имя! — с облегченным вздохом произнес он. — И могилка не моя — тут написано, что клиент помер в тридцать восьмом! А я родился в семьдесят третьем!
— Это точно наш клиент! — Велес понимающе переглянулся с Локи.
— И вообще, что я тут делаю? — Неожиданно озадачился покойник. — Почему на мне это грязное рубище? Почему я стою в грязи босиком? И почему я об этом ничего не помню?
— Ну, наконец-то ты начал задавать правильные вопросы! Не прошло и полгода! — Уже в полный голос рассмеялся рыжеволосый. — Значит, твои протухшие мозги начинают нормально функционировать!
Но мертвец его уже не слушал, он сбросил с себя грязную рубаху и остался с голым торсом. Его тело было небрежно вскрыто и заштопано наспех грубой суровой нитью — через грудь, пробегая по животу и исчезая в штанах, тянулся уродливый и ужасающий шрам. А в районе сердца чернело, забитое свежей землей, пулевое отверстие.
— Кто… кто это сделал со мной? — воскликнул покойник, пробежавшись пальцами по сизым обескровленным краям разреза.
— Конкретно это? — Рыжий, продолжая веселиться, указал на рану. — Штатный патологоанатом из городского морга… Соглашусь с твоим праведным негодованием — ведь некрасиво заштопал… Вон, Борода тоже в шоке!
— Я не об этом! — Мертвец, наконец, оторвался от созерцания своих чудовищных ран и вновь набросил на плечи грязную тряпку, заменяющую саван. — Кто меня убил? И почему я до сих пор… функционирую? Я ведь мертв…
— Ну, да, пациент скорее мертв, чем жив, — кивнул паренек, вновь забрасывая в рот горсть семечек.
— Но, если принять во внимание его функциональные возможности, — неожиданно пророкотал молчавший до этого старец, — то пациент скорее жив, чем мертв!
— Ну, нет, — «возразил» своему оппоненту рыжий, — пациент, сука, на данный момент является наглядным доказательством парадокса Шредингера — он и жив, и мертв одновременно! Жизнь и смерть одновременно смешаны или размазаны в нем в одинаковых пропорциях, что выглядит абсурдно с точки зрения здравого смысла. Не так ли, коллега?
— А в чем-то, может, вы и правы, коллега, — не дрогнув ни единым мускулом на морщинистом лице, подыграл своему рыжему подельнику Велес. — Но не водился бы ты, приятель, с этим своим Шредингером! Он тебя плохому научит… Если уже не научил.
— Заткнитесь! — Схватившись руками за голову, закричал мертвец. — Заткнитесь оба! Это все какой-то розыгрыш! Бред! Я просто сошел с ума!
— И эта истеричка наш инструмент? — Фыркнул Локи, с презрением оглядев стенающего покойника. — Похоже, что мы с тобой зря слили в сортир столько энергии, старый…
— Послушай меня, дружище, — Велес положил свою могучую руку на плечо восставшего мертвяка, — ты не сошел с ума. Просто… просто так для тебя сложились определенные обстоятельства. Вместо того, чтобы отправиться к Колесу Сансары на перерождение, твоя душа понадобилась ему…
— Кому «ему»? — перестав подвывать, спросил мертвец.
— Мы с коллегой предпочитаем не называть его по имени, — ответил Локи.
— Почему? — Покойник уставился своими мутными зенками на рыжеволосого. — Он что, Неназываемый, типа гребанного Волан-де-Морта из Гарри Поттера.
— Ты сказал Воланд? — удивленно протянул Локи. — Да, это одно из имен нашего горячо уважаемого «благодетеля».
— А «морт» у бриттов означает смерть, — добавил старик. — Ты сделал правильные выводы, смерт. Может быть, на этот раз он не ошибется? Тебе представилась уникальная возможность, смертный! — Наконец подошел к самому главному старик, из-за чего, собственно и была затеяна вся эта возня с воскрешением. — Ты можешь начать свою жизнь с чистого листа.
— Что ты сказал? — Не догнал с первой попытки мертвец.
— Мы готовы предоставить тебе возможность пожить еще немного! — терпеливо повторил старец, слегка повысив голос.
— Оглох, что ль, после смерти? — резко «наехал» на покойника наглый «парнишка» Локи. — Так вытряси землицу из ушей — мы подождем!
—