— Рано или поздно это нужно сделать. Почему не сейчас?
— Мы могли бы подобрать тебе достойную пару — девушку из лучших семей нашей крови.
— Что обеспечило бы новый виток интриг на добрую сотню лет вперед! Нет уж, избавь меня от такого счастья! Сейчас наша знать сидит в своих норах и почти не пытается лезть во власть — вспомни, сколько сил и времени я угробил, чтобы этого добиться. Перечеркнуть все достигнутое браком? Ну уж нет!
— Деметрий…
— Что? — я развел руками. — Да и что мне делать с этими капризными наследницами? Их манерность заставит меня обходить супружеское ложе стороной. Впрочем, и они после брачной ночи не будут жаждать моего возвращения в их объятия. А Повелителю нужны наследники. Ведь так, матушка? Разве ты не мечтаешь понянчить внуков?
- Все так, сын мой. — Выдержка позволила Аяне сохранить невозмутимость, хотя, полагаю, перспектива стать бабушкой вгоняла ее в не меньший ужас, чем осознание собственной неизбежной кончины. — Но почему она?
— Что ты заладила? — это уже начало раздражать. — Что именно тебя беспокоит? — теперь уже я пристально вгляделся в ее глаза. Где-то очень глубоко, едва ли не на самом дне их прятался страх. — Так вон оно что! Ты боишься потерять свое влияние! Думаешь, юная женушка начнет вить из Повелителя веревки и тебя отправят покрываться морщинами подальше от гущи событий! Так ведь? Не знаешь, как жить без своих прилипал? Всех, кто заглядывает тебе в рот и ловит каждое слово? — с губ сорвался смех, но весело мне не было. Всем что-то нужно, каждый норовит урвать кусок пожирнее и только и ждет удобного случая поставить подножку и забраться на мой трон. Особенно, самые близкие.
— Неправда, Деметрий! Я пекусь о тебе!
— Отлично сыграно! — я зааплодировал. — Дрожащий голос, слезы в глазах, сложно не поверить! Но ты забыла, перед кем даешь спектакль. Во мне нет веры к тебе, ни капли! Пошла прочь!
— Сын!
— Хочешь позаботиться о сыне? Тогда по дороге зайди к наложницам, пришли ко мне парочку. Хотя, нет, лучше троих. — Ее лицо превратилось в неподвижную маску, но внутри женщины полыхала ярость, я чувствовал ее кожей — весьма приятное ощущение! — И поторопись, твой сын не намерен ждать!
Девочки старались. Хотя у них не имелось выбора. Одна даже старательно улыбаясь, несмотря на то, что конвульсии, в которых билось ее тело, были порождены вовсе не наслаждением, а болью — о которой я знаю все. И в совершенстве умею причинять.
Самая младшая расплакалась. Это решило ее участь. Я прижал девушку к кровати, сжав горло. Нагое прекрасное тело дрожало, доставляя мне эстетическое удовольствие — иного она доставить не смогла. В конце инстинкты и паника взяли вверх — ее ногти впились в мои плечи и пробороздили руки глубокими царапинами. Я простил ей это, внимательно наблюдая за уходом жизни из красных — полопались сосуды — глаз наложницы.
Столкнув с кровати бездыханный труп, я посмотрел на оставшихся двоих, что прижались друг к другу. Во взглядах девиц жизнь еще теплилась, но та обреченность, что заполняла их, вскоре станет застывшим равнодушием — единственным доступным нам отражением смерти.
Когда слуги унесли мертвых наложниц, я долго стоял обнаженным у прозрачной стены. Темнота стерла границы между безопасным помещением, где мое такое хрупкое тело могло выжить, и бесконечной Вселенной, жестокой, бескомпромиссной и потрясающе прекрасной. Она уничтожила бы меня за считанные секунды, распылив на атомы и даже не заметив.
Что было бы дальше? Несмотря на все достижения науки, мы до сих пор знаем о том, что за гранью, не более, чем самые древние цивилизации — безвозвратно канувшие в бесконечность миллиарды лет назад. Остается только теряться в догадках. Возможно, сознание просто гаснет — и все. Прочее порождено паникой перед смертью и ужасом при осознании полнейшей бессмысленности нашего существования — пред ликом вечности.
Вдалеке мерцала А-34. На ней, маленькой и такой зеленой, живой, процветали верования, свойственные и моей цивилизации — но столь давно, что о них все успели позабыть. Я наморщил лоб, вспоминая. Богиня-мать, кажется? Этот архетип присущ многим завоеванным мной мирам. Чем, как и для чего он порожден сознанием живых существ, пытающихся осмыслить себя и найти способ жить в имеющемся мире, понятно. Все так просто, что даже скучно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Что сейчас делает Касикандриэра, интересно? Учитывая ритмы смены дня и ночи на А-34, девушка, вероятно, уже спит. Я подавил желание связаться с Гаяном, чтобы узнать о ее самочувствии. Не сейчас. Не стоит столь явно проявлять мой интерес к ней — она юная, но все же женщина. И должна знать свое место. Ей уже удалось куда больше, чем любой другой, включая мою мать. Позволять ей укреплять это уникальное умение, которое девушка, похоже, даже не осознает, нельзя. Но посмотреть на нее спящую мне бы хотелось.
Самому сон не грозит, с ним у Покорителя миров натянутые отношения. Страх не давал мне спать в детстве, и, хоть и сложно было оставаться настороже, когда веки слипались, я научился существовать на стыке сна и бодрствования, на пару секунд время от времени проваливаясь в дрему, когда мозг отключался. Подобное балансирование на грани несколько раз спасало мне жизнь, когда враги, осознав, что выросло у них под боком, начали отправлять ко мне убийц. Но было уже поздно — очень скоро моя власть укрепилась настолько, что ни один из них более не представлял опасности. Впрочем, это не спасло их — я ни одного не оставил в живых.
Деликатный стук в дверь спас меня от неизбежно вставшей бы вскоре проблемы — чем себя занять. «Резолют» никогда не спал, как и я сам, но ритм жизни на нем по устоявшемуся негласному правилу подчинялся смене дня и ночи на той планете, что была целью на данный момент времени. Посему я даже удивился, что кто-то посмел потревожить Повелителя глубокой ночью.
Накинув халат, я посмотрел на монитор. Что глава научного отдела и его зам здесь делают в такое время? Моя ладонь легла на панель управления, дверь уползла в сторону. После долгих извинений лысый коротышка посмотрел на второго — высокого седовласого мужчину. Он извиняться не стал.
— Я Андриан, Повелитель. Наша экспедиция вернулась с А-34, получены ошеломляющие данные.
— О чем?
— Прозвучит несколько странно, но, — мужчина помолчал, — речь идет о порталах между мирами.
— Это связано с червоточинами? — припоминаю недавний доклад этого же отдела.
— Не совсем так, Повелитель. — Осторожно возразил зам. — Червоточины подразумевали перемещение в пространстве. — Так в чем разница? — я начал терять терпение.
— Порталы на А-34 — это врата в иные Вселенные.
— Проходите, Андриан, — я посторонился, пропуская ученого в каюту. — А вы можете быть свободны, — мой взгляд скользнул по коротышке, что замер, услышав эти слова. — Как вас там зовут? Впрочем, неважно. Вы уволены. В кратчайшие сроки передайте дела Андриану, теперь он возглавляет научный отдел. — Кланяясь и что-то бормоча, коротышка отступил в коридор.
Я приложил ладонь к панели, дверь закрылась, и внимательно посмотрел на Андриана. Кажется, мужчина вовсе не рад, и дело отнюдь не в неожиданном повышении. Что ж, он умен — понимает, каким образом мной будут использованы порталы на А-34, а также осознает, что ничем не сможет мне помешать.
Глава 9 Саяна. Демонический танец
Разогнав тучи, солнце, которому поклонялись и приносили жертвы когда-то жившие здесь цивилизации индейцев, не менее развитые на тот момент, чем инки и майя, грело мое лицо. Прохладный ветерок обдувал его, ревниво отвоевывая внимание. Тонкие белые облака отползли подальше к горизонту, будто боялись растаять от жара, что растекался по небольшому колумбийскому городку, со всех сторон укрытому горами с зелеными склонами и темно-серыми верхушками. Длинные белые домики в два этажа тянулись по мощеным булыжником улицам, даруя спасительную тень, в которой дремали старики и бродячие псы. Колокольный звон опускался на выцветшую красную черепицу и стекал вниз, на туристов, которые неспешно бродили по окрестностям, понимая, что смотреть тут особо не на что. Понимали это и мы с Алексом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})