Читать интересную книгу Тамблеры. Alis Grave Nil - Аркадий Уткин

– Нет, Линда, дальше было не так. Дальше был охранник Федодкин, которого подкупил хороший папа, чтобы его сыночек покатался на всех аттракционах, пока в парке никого нет. А ты полетела за черной бэхой и задела этого сыночка крылом.

– Так это я Жорика? – Линда перестала рыдать, – а где Жорик, Жорик где?

Жорика нигде не было.

– Где Жорик? – передразнил ее Веня, – Значит так, Линда, мы тут с тобой не случайно. Если ты хочешь, чтобы все это как-то закончилось, вести буду я, а ты ассистировать. Понятно?

– Понятно, – всхлипнула Линда, – но Жорика все равно нужно найти… Где он? Может мне за ним слетать?

Веня подошел к краю платформы и осмотрелся по сторонам:

– Жорика нам не догнать, но приманить его можно! – он осторожно погладил железную сетку перил, и она чуть слышно отозвалась вступлением к Эпиталаме из оперы Антона Рубенштейна «Нерон», именно этот кусочек играл Жорик в своей гостиной с фонтаном. Где-то вдали мелькнул белый всполох, и вот уже рядом с платформой резвился белоснежный Пегас. Жорик восседал на крылатом коне, разодетый в серебристую тунику с сенаторской пурпурной каймой, а его голову украшал лавровый венец.

– Жорик, Жорик, ты просто молодец и выглядишь улетно! – Линда захлопала в ладоши, – я так рада, что у тебя все получилось! Давай, слезай с коня, пора домой, к дедушке!

Жорик вызывающе и звонко захохотал в ответ:

– Теперь мой дом – это мой голос, ничего другого мне не надо, я остаюсь!

– Нет, Жорик, ты не остаешься, – вздохнула Линда, вынула свои спички, – слезай, говорю! Жорик слезать не собирался и смотрел на нее довольно злобно.

– Ах ты так? – Линда мастерски чиркнула спичкой, но она соскользнула и получилась осечка. Чиркнула еще раз – опять осечка. Она аж вытаращила глаза от удивления, такого с ней не разу не случалось.

Жорик возобновил свой громогласный, театральный хохот и направил коня прямо к платформе, Пегас ударил копытом о железо, выбив целый сноп белоснежных искр, Веня и Линда испуганно отскочили в сторону.

– Вы думаете, что можно вот так вот просто остановить артиста в поисках мировой гармонии? – Пегас еще раз окатил платформу великолепием искр, – Смешные вы, наивные, ვგრძნობ ბოდიში თქვენ (мне вас жаль)! – Жорик посмотрел на них с нескрываемым презрением и направил коня прочь.

– Жорик, Жорик, погоди, – взмолилась Линда, – может быть, ты все же будешь генералом, или диктатором… – Линда включила блондинку и захлопала глазами, – ты вполне диктатором можешь стать, ну, пожалустаааа!

– Генерал, диктатор? – Жорик был несколько удивлен, – Линда, да над ними все смеются, кому это теперь интересно? Прощайте!

– А если мы тебе предложим мировую гармонию, вот прямо здесь и сейчас? – неожиданно предложил Веня.

Жорик попридержал коня.

– На базе Эпиталамы из «Нерона».

– За коня? – поинтересовался Жорик

– За коня! – подтвердил Веня, хотя Линда дергала его за штанину.

Жорик спешился и вошел на платформу, блистая туникой:

– Но эта должна быть мировая гармония, по-моему, – Жорик жестко, по-мужски посмотрел Вене в глаза.

– Лады! – так же жестко ответил Веня. Линда за его спиной плавно сползала вниз, закрыв лицо руками.

Веня и Жорик ударили по рукам и отошли в сторону для совещания.

– Значит так, Веня, на вступлении луна наполовину закрыта облаком, потом лунная дорожка упирается в одинокую крылатую арфистку, парящую вон там, над тиром!

Веня вынул блокнот и записывал:

– Высоко парящая?

Жорик почесал подбородок:

– Я бы не сказал, что очень высоко, но довольно высоко…

Линда подошла к ним:

– А арфисткой я буду?

Жорик осмотрел Линду критически:

– Да, пожалуй, но только тебе надо образ поменять, а то ты выглядишь как отставная модель из Балашихи!

– Что??? – вспылила Линда, – да на мне чиносы от Abercrombie and Fitch, прямо из Америки! Да на мне…

– Послушай, Линда, – перебил ее Жорик, – я к тебе очень хорошо отношусь… Фониаторство там, прыжки с парашютом… все это очень мило, но не подходит нам по формату!

– А что подходит? – вставил Веня

Жорик задумался:

– А подходит свободная белая туника, золотой ободок, рыжеватые волосы ниже плеч, скромная небесная улыбка… Понимаешь, Веня, ее вид должен вызывать сочувствие.

– Тогда уж и диадема из белого золота! – Линда очень хотела быть «одинокой, парящей арфисткой».

– Пожалуй, – согласился Жорик, даже не взглянув на Линду, – хотя, с каких это пор диадемы из белого золота внушали сочувствие?.. Далее, оркестр, – продолжил Жорик, – тут должен быть большой симфонический оркестр, все с крыльями. Вылетают вооон оттуда, из-за американских горок. Только, пожалуйста, без лысых и бровастых виолончелистов. Все должны быть молодыми, красивыми, в белых, с золотом туниках, но без диадем, – Жорик строго посмотрел на Линду.

– Жорик, Рубинштейн написал оперу для ооооперного оркестра, потому что она была написана по заказу директора Парижской Оооооперы, Эмиля Перрина, а не для большого симфонического! – стала спорить все еще обиженная Линда.

Жорик на нее даже и не посмотрел:

– Значит так, Веня, записывай: два больших симфонических оркестра. Два! Один, с золотыми крыльями, вылетает из-за американских горок, другой, с голубыми крыльями и в серебристых туниках, вылетает со стороны водных аттракционов, иначе я забираю коня и ухожу из проекта!

– Два больших симфонических оркестра без лысых виолончелистов, я записал! – отрапортовал Веня, – может быть, фонтаны с подсветкой по краям?

– Веня, Веня, и ты туда же! – Жорик даже схватился за голову, – Причем тут фонтаны, почему я должен выслушивать от тебя эти банальности? Мы тут что, четырехзвездночный отель по турецкому образцу строим?

– Я просто хотел габариты обозначить, – стал оправдываться Веня.

– До этого я просто не дошел, Веня, ты бежишь впереди паровоза! – Жорику понравилась идея обозначить габариты, – по краям у нас будет дым, ну как бы это все происходит в кратере античного вулкана…

– Извержение в третьем куплете? – стал уточнять Веня.

– Начнется во-втором, со слов «прославлен Нерон».

– А как насчет дирижера? – Линда решила тоже участвовать в обсуждении, – можно самого маэстро Рубенштейна пригласить, у него такая интенсивная внешность!

Жорик опять схватился за голову и стал бегать по платформе:

– Какой Рубенштейн, зачем Рубенштейн, причем тут Рубенштейн? Просто все внимание на меня, вот и все. Это хоть понятно?

– Жорик, я Рубенштейна вычеркнул, ты не волнуйся, – попытался успокоить Жорика Веня, – ну что, резюмируем?

Все собрались вокруг Вениного блокнота:

– Значит так: одинокая арфистка в диадеме, парящая в лунном свете, два больших симфонических оркестра без дирижера, все происходит в кратере извергающегося вулкана. А посередине Жорик на белом коне – все внимание на него, – Веня захлопнул блокнот.

– Ну, как-то так, – успокоился Жорик, – вроде ничего лишнего. Там еще будут небольшие изменения по тексту: в оригинале – «Слава и Хвала Кризе и Нерону». Кто такая Криза не понятно, в хоровом варианте слышится «Слава и Хвала Crazy Нерону» – это не подходит.

– Может: «Слава и Хвала нашему Нерону?» – предложил Веня, мельком глянув на лавровый венок на Жориной голове.

– Пожалуй, – согласился Жорик, – для хорового варианта даже и хорошо.

– Тогда по коням? – предложил Веня.

– По коням! – Жорик ловко запрыгнул на Пегаса и взлетел, луна тут же закрылась облаком, пошел занавес.

Веня взмахнул крыльями, его фигура раздвоилась, и он полетел изображать два симфонические оркестра в кратере извергающегося вулкана. Линда, рыжеволосая и внушающая сочувствие, была уже на месте, она парила над тиром в белой тунике, обнимая гигантскую арфу из которой полилось плавное вступление.

Из темноты ночи появился всадник на крылатом коне, за которым медленно плыл рассвет. Он запел, и Голос его был прекрасен:

Пою тебе, бог Гименей,

Ты, кто соединяешь невесту с женихом,

Его Голос был столь силен, что заполнил собою все пространство. Свет усилился, и в воздушном амфитеатре появился целый сонм крылатых музыкантов, готовых поддержать Голос:

Ты любовь благословляешь,

Ты любовь благословляешь,

Оркестр вступил, зазвенел, контуры парка развлечений, оставшегося где-то внизу, стали как-то странно набухать и менять форму.

Пою тебе, бог новобрачных,

Бог Гименей, бог Гименей!

Парашютная вышка медленно накренилась и стала почти бесшумно разваливаться в воздухе на куски, из-под нее вырвался первый столб белого дыма. Голосу это не помешало, он все так же полностью покрывал собой все и вся:

Прославлен Нерон, невеста непорочна,

Как невинны очи и как светло чело!