Это не помешало создателю "метода Аяска" продолжать свою работу. На след его навело чтение книг бывшего депортированного Поля Рассинье. Мы позже расскажем о Рассинье и о той невероятной клевете, жертвой которой он стал. Накануне своей смерти в 1967 году он выразил пожелание, чтобы молодые исследователи приняли из его рук факел и осветили этот болезненно воспринимаемый период войны и депортации.
Фориссон составил досье, разослал по всем направлениям письма с запросами на документы, прилежно посещал лекции, например, в Центре современной еврейской документации, консультировался у специалистов по использованию газа и кремации, ездил в Австрию и Польшу, посещал лагеря, вооружившись рулеткой и фотоаппаратом, расспрашивал свидетелей и архивистов, анализировал тексты, делал выводы и пытался их опубликовать, Но безуспешно. 16 января 1979 года "Ле Монд" опубликовал в порядке права на ответ его письмо:
"До 1960 года я верил в реальность этих массовых убийств в "газовых камерах". Потом, после чтения Поля Рассинье, бывшего депортированного, участника Сопротивления и автора книги "Ложь Одиссея", я начал сомневаться. После 14 лет размышлений и четырех лет интенсивных исследований, я с уверенностью могу сказать, как и два десятка других авторов-ревизионистов, что мы имеем дело с исторической ложью. Я был в Освенциме и Бжезинке, где показывают "реконструированную газовую камеру" и развалины т. н. "крематориев с газовыми камерами". В Штрутхофе (Эльзас) и Майданеке я изучал места, именуемые "газовыми камерами в оригинальном состоянии". Я проанализировал тысячи документов, в частности, в Центре современной еврейской документации в Париже: архивы, стенограммы, фотографии, письменные свидетельства. Я неотступно преследовал своими вопросами специалистов и историков. Я тщетно искал хотя бы одного депортированного, который мог бы доказать, что действительно видел своими глазами "газовую камеру". Мне не нужно иллюзорное обилие доказательств, я готов удовлетвориться одним-единственным, но я его не нашел, а нашел, наоборот, множество ложных доказательств, достойных судов над ведьмами, но не делающих чести чиновникам, которые принимали их во внимание. Мне ответили молчанием, препонами, враждебностью, клеветой, оскорблениями и избиениями".
В то самое время, когда Фориссон "преследовал своими вопросами специалистов и историков", он вел с 1966 года своего рода партизанскую войну с прессой, прежде всего, с газетой "Монд", чтобы добиться от них публикации своих взглядов, но безуспешно. Вот характерный пример. Фориссон послал Шарлотте Дельбо такое же письмо, какое было послано д-ру Кубовы, а попало в "Канар аншене". Дельбо, писательница, автор четырех рассказов о депортации, передала это письмо в "Монд" со своими комментариями. Эта газета попросила у Фориссона разрешение на публикацию письма, но получила отказ. Тем не менее, письмо было опубликовано с комментарием Дельбо, но имя Фориссона исчезло. Статья Дельбо ("Ле Монд", 11–12 августа 1974 г.) называлась "Демифологизация или фальсификация". На вопросы, заданные д-ру Кубовы, Ш. Дельбо отвечала так:
"Эти вопросы можно счесть странными, поскольку они адресованы свидетельнице, каковой я являюсь. Однако, они заданы мне в письме, которое я недавно получила. Несомненно, прочтя это письмо, можно лишь пожать плечами из жалости к несчастному безумцу или ответить иронически: Как, мсье, вы ставите под сомнение всю историю? Вы отрицаете Варфоломеевскую ночь, взятие Бастилии и битву при Ватерлоо, раз при этом не присутствовал репортер "Пари-Матч"? Разумеется, это письмо иного бы не заслуживало, если бы не было написано на бланке факультета литературы и если бы его автор не указал свое имя и звание.
Перед нами профессор, которому нужны только доказательства против истины и который надеется, что я помогу ему их найти. Но Р. Гесс рассказывает в своей автобиографии ("Говорит комендант Освенцима"), что он считал своим долгом, хотя ему было и тяжело, заглядывать в глазок газовой камеры при каждой ее загрузке. Он спорил с судом только о цифрах: по его мнению, в газовых камерах было уничтожено 2800 тысяч евреев, а суд считал, что 4 миллиона.
Газовые камеры — миф или реальность? Этот вопрос меня удручает. Мы со сверхчеловеческой волей боролись за то, чтобы вырваться из Освенцима, мы боролись в столь ужасных условиях, что то, что мы выжили, кажется чудом. Наше желание выжить подкреплялось желанием рассказать потом о том неописуемом, что мы пережили. Возвратившись, мы давали свидетельства, чтобы сдержать обещание, данное там: рассказать все как было. А сегодня нас спрашивают, не миф ли газовые камеры?
Нет, ряд огромных труб, из которых день и ночь валил густой четный дым, это не выдумка выживших. Разумеется, на фотографиях эти трубы не отличить от доменных печей, на запах? Запах горящей плоти? Фотографии не передают этот запах. И газовая камера на фотографии выглядит как обычный сарай. Но я видела в Освенциме, куда я прибыла 27 января 1943 года евреев со всей Европы, которых эсэсовцы заталкивали в этот сарай и которые потом исчезали навсегда. Извините, мсье, но в Бжезинке у меня отобрали все, даже фотоаппарат.
Что я думаю о возможности существования газовых камер? Я не думаю, я уверена, что видела их. И что могло поколебать эту уверенность за 29 лет? Странный вопрос. Я еще довольно молода, и старческого маразма у меня нет. К счастью, у меня есть досуг. Но я в отчаянии, что приходится использовать этот досуг для протеста против измышлений извращенного ума.
Стиль "ретро", эстетизирующий нацизм, романтизирующий гитлеризм это не просто мода, созданная пресыщенными или лишенными воображения интеллектуалами. Опасность более серьезна. Историю ревизуют, чтобы пересмотреть ее уроки. Правду стирают, чтобы возрождение фашизма не казалось смертельной угрозой. Разве они не прекрасны, эти эсэсовцы в их униформе? Как они мужественны, как пылки в любви! К тому же они обладают высшей властью, — нести смерть. Разве они не герои, эти прекрасные эсэсовцы, разве не образцы для молодежи, которая ищет цель жизни? Да, дело более серьезно, чем кажется. И те, кто пережил Освенцим, должны над этим задуматься".
Фориссон ответил следующим образом:
"Говорят, газовые камеры функционировали в некоторых местах в Польше, в частности, в Освенциме-Бжезинке. Мадам Дельбо утверждает, что видела одну из них. Но что она в самом деле видела? Об этом она не говорит. Она смешивает печи крематориев (где сжигали трупы) с газовыми камерами (где, как уверяют, убивали по 10000 человек в день). Гесс, пишет она, признался, что смотрел в глазок газовой камеры. Я же читал в сочинении, на которое она ссылается, что Гесс заглядывал внутрь газовой камеры "через дыру в дверной задвижке". Эта нелепость, наряду с сотней других такого же качества, делает "признание" Гесса документом не более ценным, чем признания обвиняемых на процессах в Москве, в Праге или, как в данном случае, в Варшаве. К тому же рукопись Гесса не показывают, а ее расхожие версии очень противоречивы.
Удивляет, что заключенные, которые провели в Освенциме-Бжезинке более трех лет, утверждают, что никогда не видели газовых камер, как, например, Бенедикт Каутский, депортированный еврей и лидер австрийской социал-демократической партии. Ничто не позволяет говорить, что "специальные акции", упомянутые в дневнике хирурга Освенцима Иоганно-Пауля Кремера, это уничтожение в газовых камерах. Последний вопрос: Международный Красный Крест провел в сентябре 1944 года тщательное расследование среди заключенных всех категорий и пришел к выводу, что в Освенциме-Бжезинке не было и нет газовых камер, о которых кричало английское радио.
Депортированные умирали от голода, холода, болезней, эпидемий, плохого обращения. Иногда их расстреливали или вешали. Иногда они становились жертвами союзнических бомбардировок. Число их уменьшалось вследствие непрерывных пересылок. Следует ли добавлять ко всем этим ужасам демонические газовые камеры? Раньше я в них верил, теперь больше не верю. Но сомнение — не препятствие для исследований, скорее наоборот".
Ответное письмо прислал Пьер Виансон-Понте: "Поскольку вы не упомянуты, вы не имеете права на ответ. Что же касается первого письма, то оно было адресовано мадам Дельбо, а письмо, как вы знаете, принадлежит адресату. Более того, мы считаем нецелесообразным вступать в заведомо бессодержательную полемику. Только новые и важные факты мы довели бы до сведения наших читателей" (26 августа 1974 г.).
Такой короткий ответ не удовлетворил Фориссона. Он попытался объясниться в письме, отправленном 20 июня 1975 года Жаку Фове:
"Общее число заключенных, прошедших через Освенцим, Бжезинку и лагеря-спутники, максимум 500000 (см. Герман Лангбейн. Мужчины и женщины в Освенциме. Изд. Файяр, 1975, с. 51–61). В первом признании, которое из него выбили поляки, Гесс сказал, что он убил полтора миллиона человека. Во втором его признании эта цифра была доведена до трех миллионов. В дневной передаче первой программы французского телевидения 18 июня 1975 года была объявлена как официальная цифра 4 млн. погибших, а вечером того же дня она увеличилась до 4,5 млн. Макс Галло в "Экспрессе" от 16 июня дает цифру 5 млн. жертв.