Читать интересную книгу Нежные кузины - Паскаль Лене

Обе ее руки легли на темные заросли. Указательный и средний пальцы одной раздвинули дивные лепестки, между которыми Жюльен увидел набухающий пестик, весь покрытый росой. Указательный палец другой руки проник в сердцевину орхидеи и ненадолго исчез, а затем появился снова, залитый прозрачным желе.

Миг спустя палец снова исчез и снова появился, а затем опять исчез, и движение его все более ускорялось.

Казалось, Матильда стала невесомой, ее живот приподнялся, все тело от плеч до пят изогнулось, как лук стрелка. Палец все еще двигался, послышалось слабое журчание, и Жюльен увидел, как между ног служанки обильно потекла жидкость, от которой черная шерсть завилась блестящими колечками.

Внезапно левая рука Матильды покинула чудотворный источник, правая же не прекращала омовений, в то время как уста молодой служанки возносили благодарственные молитвы. Какое-то мгновение свободная рука блуждала в воздухе, словно растерявшись от избытка чувств. Затем она опустилась на голову Жюльена и вцепилась ему в волосы с такой силой, что у него вырвался крик боли. Через секунду его подбородок, рот и нос покоились, купались, плыли, тонули — как описать это ощущение? — в горячей лагуне бесконечного желания.

— Лижи меня! Соси меня! — стонала Матильда.

— Ах! — воскликнула Аньес: она постучалась в дверь и, не дождавшись ответа, вошла.

Бедная мать двоих детей (взрослой девушки и уже большого мальчика, если вы забыли) застыла посреди комнаты, раскрыв рот, выпучив глаза, схватившись за неистово бьющееся сердце.

Жюльен и Матильда услышали крик Аньес. Лицо Жюльена увлажнилось от счастья его партнерши, он увидел приближающуюся мать словно сквозь слезы, не успел увернуться и получил звонкую пощечину.

Обольстительно нагая Матильда превратилась в комок, испуганно сжавшийся в изголовье кровати, у стены, которая никак не желала раздвинуться. Аньес обратилась к комку со следующими словами:

— Вон из этого дома, голубушка! Забирайте ваше тряпье, и чтоб мы вас больше не видели!

Глава двадцать шестая Пуна хочет увидеть ягодицы Жюльена

Помимо прочих наказаний Жюльену было запрещено покидать свою комнату в течение всего дня. Исполнение приговора доверили месье Лакруа. Матильду рассчитали, месье Лакруа привез ее на станцию и вместе с маленьким фибровым чемоданом определил в купе третьего класса. Пусть недостойная кухарка дает пробовать свои соусы где-нибудь еще!

Месье Лакруа поручили также в присутствии всех домашних дать Жюльену двадцать ударов ремнем — в назидание.

Тетя Адель заступилась за мальчика. Она всегда за него заступалась. Эдуар в глубине души был доволен сыном. Он без удивления отметил, что мальчик — весь в родню, и, как мудрый отец семейства, решил в следующий раз взять Жюльена с собой в Париж. Там он поведет его в один знакомый ему дом, полный благосклонных красавиц. А сейчас надо проявить строгость. Замять скандал! И Жюльен получил свои двадцать ударов.

На следующий день, ближе к вечеру, когда Жюльен, лежа на животе, размышлял о непрочности счастья, Пуна осторожно открыла дверь к нему в комнату.

Жюльен услышал, как она вошла. Он повернул к ней голову — больше он ничего не мог повернуть — и вымученно улыбнулся. Видно было, что он страдает. Пуна взяла стул и села у кровати.

— Пожалуйста, покажи ягодицы!

— Тебе обязательно надо их видеть? — пробурчал Жюльен.

— Я только на секунду взгляну!

— А потом ты от меня отстанешь?

— Честное слово! — просияла Пуна.

Не меняя позы, Жюльен спустил пижамные штаны, и стали видны его ягодицы, изборожденные красными полосами.

— Ух ты, больно, наверно, было! — сказала Пуна. У нее захватило дух от восхищения. Ей бы не хотелось получить двадцать ударов ремнем, однако следует признать, что большие страдания, жестокие кары ставят человека в центр внимания!

Жюльен приподнялся на локтях и взглянул на кузину. Он вдруг напустил на себя вид много испытавшего человека.

— Ну, как тебе сказать! Скорее это морально тяжело.

— Но все-таки! Это же больно!

И тут вошла тетя Адель. Она принесла большой тюбик с мазью. Пуна встала, уступая ей место. Жюльен стыдливо натянул штаны.

— Нет! Не двигайся! — сказала тетя Адель, усаживаясь рядом.

Она выдавила немножко мази и кончиками пальцев стала массировать правую ягодицу Жюльена. Мальчик выгнулся на локтях с гримасой боли.

— Чуточку жжет, — признала тетя Адель, — но зато тебе станет лучше.

Жюльен хмыкнул в знак согласия, а тетя Адель с задумчивым видом принялась за его левую ягодицу.

— Тебя так сильно интересуют женщины?

— Ой!

— Ты еще на них насмотришься!

Она вытерла платком руки и закрыла тюбик. Затем повернулась к Пуне:

— Послушай, ты, гадкая мартышка! Держу пари, это тебя забавляет!

Пуна утвердительно хихикнула. Адель встала и поцеловала ее в голову. Перед тем как выйти из комнаты, она обернулась к Жюльену.

— Все не так страшно, милый Жюльен! Раны любви не бывают смертельными! Особенно раны на ягодицах.

Она расхохоталась и вышла.

Глава двадцать седьмая Жюльен понапрасну открывает кузине свои чувства

На следующее утро вышедший на свободу Жюльен делал в саду первые шаги, мелкие и болезненные. Он вспоминал Матильду, вспоминал теплое и восхитительно пресное ощущение на языке. Он сожалел, что лишился этого. И, разумеется, ему было стыдно! Стыдно за то, что его застали врасплох! И кто? Собственная мать. Да, мать! От мысли об этом у него перехватывало дыхание. Собственная мать!

Однако, если вдуматься, ей с отцом наверняка доводилось совершать подобные безумства! Эта мысль несколько успокоила его. Хотя нет! Он не мог такого себе представить! Как только в его воображении возникала эта картина, он с отвращением гнал ее прочь. Ему казалось, что он совершает нечто вроде кровосмешения!

А тетя Адель? Он очень любил тетю Адель. Характер у нее, кажется, был мягче, чем у его матери, и найти общий язык с ней порою удавалось быстрее. Наверно, у тети Адели было немало любовников с тех пор, как она овдовела. Он спрашивал себя, красивая ли она, может ли мужчина желать ее.

А Жюлиа?

Жюлиа в изящной позе сидела на качелях в нескольких шагах от него и, слегка раскачиваясь, читала «Анну Каренину».

— Ну что? — сказала она, увидев Жюльена. — Зверя выпустили из клетки?

Жюльен осторожно сел на землю у ног Жюлиа, которая сделала вид, что снова погрузилась в чтение, однако разгладила юбку на коленях.

Жюльен заметил этот жест. Он понял его значение, и это причинило ему боль. До сих пор его вина заключалась в том, что он маленький мальчик. А теперь — в том, что он перестал им быть.

— Я много думал, — сказал он после недолгого молчания. — Все это случилось из-за тебя.

Жюлиа подняла рассеянный взгляд от книги.

— Что случилось из-за меня?

— То, что я делал со служанкой.

Она уставилась на Жюльена изумленными глазами, в которых изумление быстро сменилось гневом. Благородным гневом невинной девушки!

— Раньше, — продолжал Жюльен, — мне ничего такого в голову не приходило. Я считал, что мы с тобой поженимся. И мне плевать было на женщин!

Жюлиа резко встала и без единого слова удалилась. Жюльен грустно смотрел на опустевшие качели, которые продолжали качаться.

Тут он заметил машину Шарля, медленно двигавшуюся по аллее к воротам. Жюлиа пустилась бегом.

— Шарль! Шарль! Вы едете в деревню?

Жюльен выпрямился, у него болела душа и болели ягодицы. Он увидел, как Жюлиа села в машину и как машина унеслась, исчезнув в туче пыли.

Вернувшись в дом, он встретил Клер: свежая и нарядная, она спускалась по лестнице.

— Слушай, ты не видел Шарля?

— Видел!

— Он мне сейчас закатит скандал. Я опаздываю.

— А он не стал тебя ждать, — мрачно сказал Жюльен, — он уехал с Жюлиа.

В глазах Клер отразилась такая растерянность, что Жюльену стало совестно: не надо было ради сомнительного удовольствия делать сестру своим товарищем по несчастью. Он знал, что она нарядилась для Шарля, надушилась для Шарля, причесалась для Шарля! Уж он-то понимал тихое удовольствие, которое испытывала невеста, прихорашиваясь для любимого ею болвана, — ведь сам он выдавливал угри для Жюлиа, мыл уши для Жюлиа, менял носки для Жюлиа!

Глава двадцать восьмая Как Жюлиа едва не погибла от ядовитой гадины, и как Шарль ее спас

Автомобиль Шарля был заполнен пакетами и свертками. В деревне они с Жюлиа сделали покупки. Жених мастерски вел машину. Дневное светило устремляло благодатные лучи на окружающий пейзаж, и вокруг, конечно же, было очень красиво! Жюлиа расстегнула две верхние пуговки, чтобы загорала шея. Грудь у нее была гораздо более развита, чем у Клер, но Шарль смотрел вперед, на дорогу.