Читать интересную книгу Танец с бубном. Часть 1 - Максим Васильев

день прохожие спешат по своим делам. Вытащил замерзшие руки из карманов, и надев перчатки заспешил на автомобильную стоянку. Я скольжу по наледи в глубь двора, вглядываясь туда, где заканчивались унылые пятиэтажки, — там темнеет вход в подземный гараж.

До входа в гараж, оставалось каких-нибудь двести метров, когда откуда-то сверху навалилось чувство тревоги, воздух вокруг меня сгустился и стал тяжелым.

— Все-таки это паранойя! — не успел подумать я, как внутренний голос прошептал: «Тебе не кажется, вокруг подозрительно тихо» … Я скорее почувствовал, чем услышал движение за спиной. Мгновенно развернулся, пружинисто согнул колени и… упал, наступив на развязавшийся шнурок.

Почти вплотную за мной, с отверткой в руках, стоял озадаченный работяга, из-за ветра я поздно услышал шаги. Он похож на сантехника из нашего ЖЭКа, в черной куртке и натянутой на глаза спортивной шапочке. Мужик, глядя на мое падение, настороженно замер, затем сошел с тропинки, и, обошел меня по снегу. Стоя на коленке, я завязываю шнурок и смущённо улыбаюсь: мол, с кем не бывает. Сантехник прихрамывает на левую ногу, продолжает опасливо на меня коситься, убирает в карман куртки отвертку. Он быстро исчез в снежной пелене, кривоногий с походкой кавалериста. Вот не повезло-то мужику, мало ему что хромой, так он еще и косолапым уродился…

В 13.00 я удобно расположился в салоне цвета слоновой кости, за рулем своего синего «Пежо-607». Трехлитровый двигатель легко завелся и ровно заурчал. Я включил подогрев сиденья и в 13.03 выехал из подземного гаража. Переднеприводный «пыж» ловко пробивает дорогу в снегу, успешно справляется со снегопадом, и уже через пару минут я поворачиваю на Ленинский проспект.

Сегодня Анатолий и Тамара Панченко проводят семинар по Эниостилю. Точнее по эниогипнозу. С супругами я познакомился в Новосибирске, на Высших курсах военной контрразведки. Панченко в рамках спецкурса оперативной психологии прочитали лекцию «Методы психологического воздействия на человека». В конце лекции Анатолий рассказал слушателям, о Эниостиле, новом направлении прикладной психологии, которое он создал. Затем продемонстрировал его эффективность. Я заинтересовался разработкой и познакомился с супругами. Благодаря Панченко увлекся психологией и стал их учеником. В 90-х семинары Панченко в Сибири и на Алтае собирали огромное количество участников.

По окончании учебы, я вернулся на Северный флот. Вскоре Советский Союз развалился, началось массовое сокращение армии и флота и через пару лет, поняв бесперспективность дальнейшей службы, я подал рапорт на увольнение, и вернулся в Москву.

Воспоминания отвлекли меня от дороги, и я поздно заметил то, что левый ряд тормозит и двигается медленнее всех. Лавирую в потоке машин и ухожу правее. Хочу ускориться, давлю педаль акселератора, выжимая из трёхлитрового движка всё возможное, и, на пересечении с улицей Новаторов проскакиваю на жёлтый сигнал светофора. Машину заносит. Несколько секунд удерживаю «пежо» в управляемом заносе. Ловлю кайф от чувства полного контроля над автомобилем, а затем мягко вывожу его на прямолинейное движение.

Из-за стоящего у обочины микроавтобуса, как чёрт из табакерки, размахивая жезлом в мою сторону, выскочил толстый гаишник.

Блядь!!! Попался! Надо тебе было выёживаться, когда твоё амбре свалит с ног слона! Сейчас этот борец за денежные знаки, скажет, что я проехал на красный свет, и заметит следы вчерашней пьянки. Плавно прижимаю машину к бордюру. Я немного подождал, собираясь с духом, отчаянно двигая челюстями с двумя пластинками жевательной резинки, прежде чем нажать на кнопку стеклоподъёмника. Стекло скользнуло вниз — чуть быстрее, чем мне хотелось бы. Я наполовину приоткрыл окно. Плотный, красномордый уже немолодой офицер наклоняется к моему окну, принюхиваясь, словно кот к колбасе:

— Лейтенант Головченко. Ваши документы!

Я протягиваю свидетельство о регистрации и права. Он едва смотрит на них и, остро взглянув мне в глаза, спрашивает:

— Выпивали?

— Как вам не стыдно?! — Возмущённый тон, честный взгляд и всё моё существо выражают предельное негодование. При этом я не дышу. Лейтенант, растерявшись, возвращает мне документы и козыряет:

— Счастливого пути!

Я все еще не дышу и отчаянно шарю рукой в поиске кнопки, чтобы снова поднять стекло. От волнения это удаётся не сразу. Посмотрел в боковое зеркало, — дорога была свободна. Прежде чем нажать на газ, я случайно поймал взгляд лейтенанта. Это был взгляд обманутого человека, только что сообразившего, что его провели. Я резко газанул. Настроил радио «Джаз» и расплылся по сиденью.

10

Минут через тридцать я подъехал на Новослободскую улицу — к месту, где проходит семинар. Свернул в маленький дворик и припарковался. Убираю пистолет в кобуру и засовываю ее за поясной ремень. Выхожу из машины и вижу, как во двор медленно въезжает бежевый «опель». Возможно, как и я, опаздывает на семинар. Мысль о том, что я такой не один, меня согревает. К старому пятиэтажному зданию пристроен козырёк, под которым находился кодовый замок. Я набираю код, вхожу в здание, и поднимаюсь на второй этаж. Как вдруг под ложечкой кольнуло. Похожая машина останавливалась метрах в ста впереди, когда меня затормозил гаишник.

«Тебе не кажется, что это странное совпадение». В данный момент внутренний голос звучал слегка самодовольно.

Да нет! Не может этого быть! Снова паранойя? Что это я сам себя накручиваю? Войдя в актовый зал, я про всё забываю.

Большинство слушателей находятся в трансе. Сидят на стульях, безвольно расслабленные. Тамара Панченко делает групповое наведение. Рядом с ней на табурете сидит слушатель, он замер с закрытыми глазами, его рука зависла в воздухе. Каталепсия.

Я стараюсь не шуметь, нахожу свободный стул и тихо усаживаюсь. Расслабляюсь. Закрываю глаза, откидываюсь на спинку стула. Расслабляю лицо, шею, плечи, туловище и ноги. Гоню прочь мысли. Расслабляюсь. Слушаю голос Тамары и представляю, как я в старинной башне, на берегу моря, медленно спускаюсь вниз по винтовой лестнице, всё ниже и ниже, через бойницы вижу море, солнце, слышу шум прибоя; прохладная тень каменной лестницы и солнечные блики на ступеньках; я спускаюсь всё ниже и ниже… Монотонный голос Тамары слышится всё глуше, я погружаюсь в транс… В памяти — обрывки воспоминаний: пляж, песок, солнечные блики на море, плавно качающаяся на волнах лодка, чёрно-белая шахматная доска… покой, тишина, солнце, пляж…, и я проваливаюсь в кайфовое состояние транса…. Время исчезает.

Я не знаю, сколько длился сеанс. Но вот, как будто издалека, приближаясь, всё громче и ближе раздаётся голос Тамары:

— … и вы можете почувствовать, что вы снова находитесь в аудитории, сидите на стуле и может быть вам захочется открыть глаза…

Медленно приходит осознание того, где я нахожусь, и я слышу нарастающий гул аудитории. Заставляю себя открыть