к своему столу, месту несения службы.
— А что делать с теми, кого мы поймаем? — Спросил я, совершенно не представляя этого.
— У них два пути, либо продолжить путь, либо… — Пернатый чиновник не договорил. Его отвлекла кучерявая помощница, милая овечка.
Мы постояли еще некоторое время в надежде дослушать, как поступить с преступниками во втором случае, но вскоре поняли, что Археорису совсем не до нас. На аудиенцию пришли еще человек двадцать и каждый требовал внимания.
— Боюсь, что для второго «либо» я слишком мягкосердечная. — Призналась Ляля, когда мы вышли на улицу.
— Ты подумала, он имел ввиду, смертный приговор? — Я сам допускал более широкую трактовку недоговоренной фразы.
— А что с ними еще можно сделать? — Удивилась она. — Пригрозить, сказать, что так делать нельзя?
— Я не знаю, память можно стереть и оставить их в родном мире. — Предложил я.
— Ты умеешь стирать память? — Язвительным тоном спросила Ляля.
— Ну, нет, только вместе с человеком. Но можно найти кого-нибудь, кто умеет.
— Я считаю, что второе «либо» подразумевало любой способ, который поставит крест на извращенных действиях недоиномирца. — Вступил в дискуссию Антош. — По обстоятельствам. Но не стоит забывать, что нам присущ гуманизм.
Мы добрались до дома, громко дискутируя по дороге о моральных аспектах будущей работы. По дороге нас остановила охрана из могучих «австралопитеков» и предложила вести себя немного тише, чтобы не нарушать общественный порядок. Глядя на него, мне вдруг пришла интересная идея.
— Послушай друг, а почему среди жителей Транзабара так много ваших представителей? Вы случайно не коренные жители этого места? — Спросил я у него.
Ляля незаметно шлепнула меня под спину, а змей закатил глаза. Им совсем не хотелось иметь дел с представителями этой профессии, память о которых оставила у них не самые приятные моменты.
— Нет, мы не из этого места. — Ответил начальник патруля, отличимый от остальных набедренной повязкой иного цвета. — Нас привел сюда один иномирец, Вертиног, чтобы спасти от глупого сражения, на которое нас вел полководец Гульбулькуль.
— Гульбулькуль? Почему оно было глупым?
— Мы не знали про миры, думали, что воюем с захватчиками наших земель, оказалось, что он водил нас в другие миры и заставлял сражаться с войсками, для которых эти миры были родными. Выходило, что это мы были агрессорами. Нас погибло очень много, но Гульбулькуль говорил такие пламенные речи, что мы ему верили. Но в один день, нас просто увели от него и привели сюда. Потом, все было, как у всех. Вернулись назад не многие, но те, кто овладели искусством перемещения, вернулись в Транзабар.
— А где этот Гульбулькуль сейчас? Вертиног его схватил?
— Не знаю. Думаю, он сбежал, чтобы набрать новую армию. — Воспоминания заставили патрульного передернуть плечами. — Вы так больше не шумите, ладно? — Мягко попросил он.
— Ладно. — Пообещали мы хором.
Дома мы снова занялись тем, что стали выяснять, по каким вещам можно понять, что в этом мире есть злоупотребляющий умением иномирец.
— Отторжение. — Неожиданно произнес Антош. — Они не смогли пройти эту стадию. Не пройдя путь до конца, они не познали гармонию всех миров. Так что, в любом мире, кроме родного, должно существовать напряжение от их присутствия.
— Очень замечательное предположение. — Скопировал я манеру раздавать комплименты у Археориса. — Теперь стоит просто представить себе мир, в котором оно есть. Ну-с, приступим или попьем чай перед дорожкой?
— Приступим, чай попьем позже, в качестве вознаграждения. — Решила Ляля.
— Кто первый? — Спросил змей.
В его голосе я почувствовал нерешительность.
— Давайте, я. Проверю на себе свое предположение.
— На нас. — Поправила меня кошка.
— Как знаете. Идемте ко мне.
Мы собрались в кучу, скрепленные Антошем в одно целое. Я попытался представить себе мир, в котором есть инородный предмет, типа занозы, против которого работает иммунная система. Никаких конкретных образов у меня не возникло, так, обтекаемая формулировка в общих чертах. Воображение поблуждало по вариантам, и выбрало первый попавшийся.
Это был рынок, похожий на земной, из какой-нибудь первой половины девятнадцатого века. Деревянные разборные палатки, накрытые грубой тканью, стояли в несколько рядов. Между рядами втиснулись телеги с деревенскими продуктами. Гвалт человеческий и животный стоял невообразимый. Все пытались перекричать друг друга, чтобы завлечь «жоржеобразных» покупателей.
Мы, как я думал, должны были вывалиться возле того самого места, где напряжение от присутствия иномирца было самым высоким. И оказался прав. Рядом с нами, под навесом палатки слышалась какая-то возня. Мы заглянули внутрь и увидели разгорающийся конфликт.
Продавец и покупатель дубасили друг друга кулаками и всем, что попадалось под руку, по большей части товаром. Верх одерживал обманутый покупатель. Лицо продавца уже было разбито в кровь, он выдыхался и бил только наотмашь. В кутерьме, любой проходящий мимо человек, мог запросто брать с витрины все, что вздумается и никто бы этого не заметил. Мы, разумеется, были здесь не за этим. Я покашлял, а после того, как поймал взгляд продавца, дал ему понять, что мы не просто любуемся спаррингом.
Деловому человеку наш интерес придал сил. Он огрел ножкой сломанного стула покупателя, лишив того сознания. Оттолкнул его под прилавок, немного поправил на себе одежду и приветливо ощерился испачканными в крови зубами.
— Что вас интересует?
Мужчина заметил Лялю и Антоша и его глаза забегали. Так мог отреагировать только иномирец, знающий о существовании каких угодно людей. Коренной житель мира уже давно бы закричал благим матом и сбежал бы отсюда.
— Товар-то у вас не соответствует эпохе. — Обратил я его внимание на предметы, сделанные из яркого пластика.
— А что мне делать? У меня такой бизнес, продаю, то, что стоит в моем мире копейки, — он обвел взглядом свою витрину, — и покупаю то, что стоит копейки в этом мире, натуральные продукты. Я не ворую, никого не обманываю, зарабатываю, как могу.
— А чего этому надо было? — Кивнул я в сторону лежащего у него в ногах покупателя.
— Он пытался подогреть молоко на печи в пластиковом ковше. Решил, что я надул его, подсунув плохой товар.
— М-да, не кошка в микроволновке, но тоже тупость. Откуда ему знать, что пластик плавится.
— Я всех предупреждаю, что это тара для хранения, только они тупые, раз за разом пытаются ее сунуть в огонь. — Оправдался иномирец.
— Они не тупые, просто вы опережаете события. За это и расплачиваетесь недопониманием и разбитым лицом. — Изрек змей, заставив несчастного замереть на несколько секунд.
— Вы пришли, чтобы наказать меня? — Глаза мужчины округлились. — У меня семья, дети, голодные.
— Не дешево ли размениваете свое умение? — Не дав ответа, спросил я у горе торгаша.
— А чего оно стоит-то? — Продавец искренне