году64.
В 1920‐е годы все дворцовые ансамбли нуждались в ремонтных и реставрационных работах. В резолюции конференции центральных музеев Москвы и Петрограда в июле 1922 года отмечалось, что ее участники глубоко потрясены «картиной катастрофического состояния музейных зданий, являющихся во многих случаях памятниками мирового значения»65. В сентябре 1922 года государство выделило на эти цели специальные средства, но их с самого начала было недостаточно. Россия в то время переживала экономический кризис, поскольку проблемы, порожденные революцией и Гражданской войной, усугубила политика «военного коммунизма» (1918–1921). В условиях экономического и финансового кризиса любое государство экономит в первую очередь на культуре, и большевики не стали исключением. В 1922 году заместитель председателя Совета народных комиссаров А. И. Рыков предложил сократить расходы на охрану памятников66. Расходы на музеи также были урезаны, а их собрания, кроме того, рассматривались как резерв пополнения государственного бюджета67: именно в этот период начались первые продажи предметов из музейных запасников.
Новгород и Псков: новый интерес к древнерусскому искусству
В начале ХX века Новгород и Псков были обычными русскими провинциальными городами. Осознание их особой исторической и культурной роли приходило постепенно и было связано с растущим интересом к истории Древней Руси. Изучение краеведения и местной истории началось с реформ 1860‐х годов, а в начале нового столетия в русских интеллектуальных кругах произошел еще один поворот: возник новый интерес к древнерусскому искусству – живописи и архитектуре68. Стало интенсивно изучаться культурное наследие Новгорода и Пскова, были открыты древнерусские памятники, которые признали выдающимися явлениями не только русской, но и мировой культуры. Краеведческие исследования сочетались с культурными открытиями, а в связи с этим началась и дискуссия о музеях. Первые музеи создавались по инициативе, с одной стороны, государственных или муниципальных органов, с другой стороны, церкви; им они и подчинялись, поэтому в каждом городе, как правило, было по два музея с похожими коллекциями и названиями. Например, в Новгороде имелись Музей древностей при губернском статистическом комитете и епархиальное Древлехранилище, в Пскове – Музей Псковского археологического общества и Музей Псковского церковного историко-археологического комитета. Музеи – особенно те, что подчинялись органам местного самоуправления, – еще не имели четкого профиля; нередко в них содержались одновременно коллекции икон, оружия, археологические находки, предметы быта, картины, рукописи и книги.
Важный вклад в развитие музейного дела в древних русских городах внесли частные коллекционеры, которые открывали собственные музеи: такими были в Новгороде Василий Степанович Передольский, а в Пскове – Федор Михайлович Плюшкин69. Передольский, по профессии юрист, одним из первых исследовал историю Новгородской земли; по его инициативе было создано Новгородское общество любителей древностей – общественная организация, которая многое сделала для сохранения и изучения новгородских памятников культуры. Предприниматель Федор Плюшкин был членом Псковского археологического общества; его коллекция, включавшая в себя редкие иконы, книги, напечатанные церковнославянским шрифтом, рукописи, планы и карты Пскова, оружие, русскую одежду, а также уникальное собрание монет, считалась одной из крупнейших в России.
До революции важнейшие памятники архитектуры в Новгороде и Пскове принадлежали Русской православной церкви: в храмах и монастырях, где размещались действующие приходы и братии, хранились лучшие образцы древнерусской живописи и декоративно-прикладного искусства: фрески, иконы и церковная утварь. За столетия многие здания обветшали, другие реконструировали или отремонтировали. От ремонтных работ больше всего пострадала настенная живопись – древние фрески были перекрыты новыми росписями. При ремонте Георгиевского собора в новгородском Юрьевом монастыре в 1825–1827 годах фрески XII века сбили, а стены покрасили заново. В конце XIX века начали капитальный ремонт Софийского собора XI века – главного храма Новгорода и одной из старейших русских церквей. Ремонт осуществлялся по принципу «модернизации», поглотил немалые средства и изуродовал древний архитектурный облик собора70. Отношение церкви к сокровищам, находящимся в ее распоряжении, изменилось после того, как в 1910 году архиепископом Новгородским и Старорусским стал Арсений (Стадницкий)71. Священнослужитель, ученый и известный историк церкви, он обладал авторитетом не только в церковных кругах, но и среди искусствоведов, археологов и художников. Многие из них вступили в созданное им Новгородское церковно-археологическое общество. Он же инициировал организацию в Новгороде и Пскове выставок церковных ценностей, не имевших литургического назначения; по сути, это были первые комплексные выставки древнерусского искусства. Архиепископ своим авторитетом и практическими мерами поддерживал учет, охрану и научно обоснованную реставрацию памятников в Новгороде и Пскове. В 1903–1904 годах отреставрировали жемчужину русской архитектуры: построенную в 1198 году церковь Спаса на Нередице (возвышенности в окрестностях Новгорода). К сожалению, и здесь не удалось избежать технических ошибок: чтобы укрепить стены, их оштукатуривали цементом вместо извести. В результате воздух стал циркулировать недостаточно интенсивно, стены перестали «дышать», что поставило под угрозу фрески. В 1919 году ошибку исправили, стены вновь покрыли традиционной известковой штукатуркой72.
В Новгороде первый опыт раскрытия фресок, то есть снятия слоев, нанесенных в более позднее время, относится к 1910–1911 годам, когда были раскрыты фрески в церкви Федора Стратилата «на Ручью» XIV века. Результат стал подлинной научной сенсацией. Не только вновь стали доступны людям замечательные образцы древнерусской живописи, но и было сказано новое слово в реставрации: впервые в России были полностью раскрыты все фрески церкви73. Однако Первая мировая война прервала эти исследования, и возобновились они только после революции. В 1919 году в Новгород прибыла группа московских художников и реставраторов во главе с Игорем Грабарем, чтобы вновь реставрировать стены церкви Спаса на Нередице; но главное, чем занималась эта группа, было раскрытие фресок и расчистка икон74. В условиях Гражданской войны и разрухи, при самой скудной финансовой поддержке здесь началась новая эпоха возрождения новгородских памятников культуры.
Масштабы и результаты этих реставрационных работ могли бы быть еще более значительными, если бы эксперты не конкурировали друг с другом. Помимо московских реставраторов в городе работали специалисты Петроградской реставрационной комиссии, возглавляемой Николаем Петровичем Сычевым. В обеих группах были признанные специалисты по древнерусскому искусству и архитектуре, и разногласия между ними по вопросам стратегий реставрационной работы переросли в целую «войну» двух научных школ75. Поскольку Новгород находился в административном подчинении петроградских властей, петроградские чиновники от культуры формально имели право время от времени останавливать работу московской группы.
В Пскове планомерная реставрация памятников архитектуры началась лишь в 1925 году, когда московская группа под руководством искусствоведа Александра Ивановича Анисимова осмотрела церкви. Она тоже раскрыла фрески; кроме того, Анисимов составил списки икон, изъятых из церквей в 1922 году и переданных Псковскому музею, отобрал из