Читать интересную книгу Архетипическое исследование сновидений - Владислав Лебедько

Ведущий: Захватывающе! Итак, если я правильно понял: сам факт казни, выбор способа, выбранный способ и его обстоятельства. Давай начнем с начала. Тема казни вообще и твоей казни в частности.

С: Тема казни вообще для меня притягательна с детства. Я в детстве очень любил ходить на фильмы, типа «Звезда пленительного счастья» или про Емелю Пугачева. Это были фильмы, где кого-то вешали, Пугачева — четвертовали. Меня эти темы очень захватывали и волновали. И с приятелем по школе во втором, кажется, классе мы обсуждали, какие бы способы казни мы бы выбрали, если нас казнить: повешение, отрубание головы, четвертование, посажение на кол и т. д. Это было излюбленной темой наших разговоров в тот период детства. Причем сейчас удивительно это вспоминать, насколько серьезно мы к этому относились, обсуждали. Это для нас было очень интересно, тема казни. После уже во взрослом состоянии мне в воображении рисовались героические сцены моей гибели насильственным путем. То я бунтарь — революционер, то я диссидент, а в стране захватила власть хунта, и я как некий герой выхожу на расстрел. Причем я чувствую, что смерть на казни для меня не так страшна, как смерть естественная. Как говорится «на миру и смерть красна». Я даже часто придумывал какое последнее слово я бы сказал, как бы держался и т. д. Как-то это бодрило, как ни странно. Тема насильственного убиения, казни меня бодрила. Даже во взрослый период. Интересно, что об утоплении я не думал, и считаю, что это неприятная вещь. В детстве я тонул один раз в бассейне, и помню, что это было очень травмирующее переживание. Вспоминаю, я минут десять прыгал на больших пальцах ног, глотая воду, не умея плавать, пока не вцепился в какого-то высокого парня, проходившего мимо. Это было крайне неприятное впечатление.

В: Т. е. в детских фантазия такого сценария казни не было?

С: Утопления не было.

В: А какие ощущения вызывает естественная смерть?

С: Естественная смерть пугает в большей гораздо степени, чем казнь, причем казнь героическая, торжественная, с последним обличительным словом.

В: Во сне выбор смерти произведен тобой или это случилось без твоего участия?

С: По-моему, это уже случилось без меня. Так случилось, что мы уже оказались возле этого канала.

В: А канал с чем у тебя ассоциируется?

С: Ну, как я сказал, с Обводным каналом, с какой-то грязью, свалкой, с водами, куда сбрасывается всякое дерьмо. Почему-то вспоминаются тоже детские наши игры, когда мы вешали на склоненном над небольшой грязной речушкой деревом веревку с палкой, типа таганки. Было довольно удалое и рискованное приключение прокатиться над этой канавой. Был в этом драйв, выражалась подростковая тема риска. Пару раз я упал в воду, что тоже считалось приключением. Мы бегали туда с уроков и от родителей взбучку получить можно было. И как-то упав туда, я весь мокрый и в грязи пришел на урок. Это было очень стебно. Тоже своеобразное действо на миру, скоморох, шутовство.

И лозунги, которые висят над мостом, тоже ассоциируются с темой шутовства. «Послать всех на х…й» или «Процитировать какой-то афоризм», «Прочитать проповедь»… Это соответствует букве того, о чем я фантазировал, какое-то яркое действие, которое могло быть и шутовским, триксерским и в тоже время выливание глубинных душевных переживаний, презрения к миру, а скорее к власти, к общественному строю… к власти сильных, имущих. Может, это было связано с тем, что в школе я был самым маленьким по росту, меня притесняли, я не котировался среди девушек. Были связанные с этим проблемы, а тут можно было как-то проявиться героически, поступок совершить. Дескать, они пожалеют, они увидят какой я герой, и пожалеют, что не ценили меня.

В: А они, это кто?

С: Все те, кто меня в детстве обижал, притеснял, начиная от родителей, школьных учителей, соучеников, каких-то ребят старших со двора, которые, бывало, обижали, ну и вся совокупность таких людей, обидчиков. Можно сказать общим словом — обидчики.

В: Образ мелкой воды и плавающих там водолазов?!

С: Образ мелкой воды — это тоже некий потешный образ. Вспоминается фильм «Неоконченная пьеса для механического пианино». Там герой в накале своих лучших драматических чувств бежал топиться, бросился с утеса, а там — по щиколотку. Такой накал драмы, драмы, драмы, драмы, а потом «бах», оказался шут гороховый. Т. е. опять же звучит тема драмы, а с другой стороны шутовства. Соединение трагического и комического.

В: Водолазы?!

С: Водолазы? В детстве это воспринималась мной как интересная работа. Я хотел наверно стать водолазом, потому что солидно выглядишь, круто, костюм как у инопланетянина, какая-то таинственная деятельность под водой, в подводном мире. Соответственно подводный мир — это мир подсознания, мир глубоких чувств. И человек, который там находится, что-то познает из того, что нам, обычным людям, не известно. Сначала я испугался, решил, что это какие-то распухшие трупы. Сначала было чувство отвращения. Вспоминаются случаи из жизни, когда я сталкивался на улице или еще где с умершими людьми, которых еще не успели отвезти в морг. Тема смерти на улице, трупов в морге, вызывает очень неприятное ощущение.

С другой стороны, вспоминается другая история. Достаточно долго у меня были страхи смерти. Лет двадцать мне было. Я специально, что бы преодолеть пошел в крематорий, посмотреть как это происходит. С начала это было жутковато, вся эта атмосфера…, покойник. Я пристроился к процессии, хоронили какого-то крупного деятеля. Прошел мимо его, посмотрел на его труп и потом проникся атмосферой некоей возвышенности, драматизма. Потом долго гулял уже в спокойных чувствах по этому крематорию, смотрел на колумбарий, ячейки для урн, смотрел с какой-то философской стороны. Это был первый опыт в двадцать лет прикосновения к теме смерти. Начинался он паническим страхом, а заканчивался атмосферой торжественности, возвышенности. Вот еще что вспомнилось.

В последнем крике: «Яду мне, яду!» — есть тоже, что-то шутовское, ироническое. Это сленг так называемых «падонков», которые обретаются в Интернете, типа: «Автор жжот, дайте мне яду!». Это иронический, ерничающий прикол. Фраза «яду мне, яду!», означает отношение к тексту, что там такая херня, что легче отравиться, чем читать ее. Или автору яду дайте.

В: А во сне к чему такое отношение?

С: А у меня такое ощущение, что меня никто не принуждал участвовать в этой казни, и я воскликнул: «Яду мне, яду» от комизма этой дурацкой ситуации. Какая, мол, херня — все это действо. Это эмоциональное восклицание, что происходит какая-то дурь с этими плакатами, с этими водолазами, неглубокой водой. Нонсенс! Грань драмы и комичности, которая в конце концов оказывается лажей. Примерно так.

В: Кажется режиссер сна знал, что ты разгадаешь лажу!

С: Режиссер? Я думаю да, потому что символы такие гротесковые!

В: Как ты думаешь, а в чем замысел режиссера?

С: Сейчас, проговорив все это, я думаю, что замысел режиссера — показать мне определенную лажу в моей жизни. Лажу в моем отношении к жизни и к смерти, в том числе. В моей излишней ипохондричности и каких-то страхах несущественных. Т. е. это саркастическая ирония над какими-то глупостями в моей жизни. «Ну давай, скажи проповедь, пошли всех на х…й, или произнеси цитату на злобу дня, пожалуйста! Хочешь, чтоб тебя казнили на виду, пожалуйста! Но это все так комично и глупо!» Чем-то напоминает раскаяние Гарри Галера из «Степного волка», который увидел сколько он за свою жизнь наделал никому не нужных гадостей. И обо мне, прожил сорок лет, сделал какие-то дела, а по сути это какая-то лажа все! От этого в мире ничего не прибудет, не убудет. Т. е. вместо того, чтобы жить и проживать эту жизнь, я в основном позировал, позировал трагичностью, комичностью, шутовством, драматичностью, смесью этого коктейля, а жизнь сама текла мимо получается. Эта лажа и предстала, наверное, во сне.

В: А у тебя есть образ этого режиссера, понимание кто он, что он?

С: Знаешь, ты спросил, и мне сразу пришел в голову Воланд. Каким его Басилашвили в «Мастере и Маргарите» играл. Сразу перед глазами предстал. Не иначе, он показывает такую дурость людям, дурость из собственной жизни.

В: У меня тоже картинка появилась, что пока идет твое действие из сна, в стороне некая фигура стоит и наблюдает.

С: Угу.

В: С ним можно пообщаться?

С: Попробуем… Ну, он говорит, что я все правильно понял, проговаривая. Зачет.

В: Это действительно Воланд?

С: Это не Воланд, это скорее архетип Джокерского типа, на гране миров. Может быть сам Джокер или кто-нибудь из пограничных архетипов.