Читать интересную книгу Кретч. Гимн Беглецов - Павел Шабарин

Крестьянин еще никогда не видел такого большого скопления домов и людей. И хотя его спутники не видели в этом ничего особенного, те несколько десятков человек, что встретились им по дороге, показались крестьянину настоящей толпой. Было шумно – цокот копыт смешивался с голосами, скрипами, шумом воды и каких-то механизмов. Двигаясь за своими компаньонами, крестьянин старался держаться поближе к лошади.

К его великому сожалению, вскоре с лошадьми пришлось расстаться. Добравшись до «Отдыха колдуна» – массивного каменного здания с пристройками, что расположилось у самых городских стен, – они отправили скакунов на конюшню. В городе они не нужны, а продавать их было рановато – могли понадобиться для быстрого побега. Старик Томас, перекинувшись парой слов с мальчишкой-конюхом, отдал ему несколько медных монет, после чего обратился к Алисе и Эрику:

– Тут оставаться нам не стоит. Я договорился, чтобы любое сообщение для нас записывали. Будем приходить время от времени и забирать послания у слуг. Сами же остановимся в «Пьяном купце Монтгомери»… это трактир на Рыночной площади. У них комнаты выходят на крыши соседних домов… очень удобно…

– Ты здесь бывал раньше? – удивился Эрик.

– Лет двадцать назад… или тридцать… – Старый вор улыбнулся ностальгически. – Это я, знаешь ли, напоил Монтгомери…

Когда наконец все вещи были нагружены на Морковку, они отправились в путь к другой таверне.

– Расскажешь о купце? – спросила Алиса.

Признаться, Эрику тоже было интересно послушать.

– О, это было так давно, что уже не упомнишь всего…

Томас начал свой рассказ. В нем он повествовал в ярчайших подробностях о своем первом визите в этот дивный город. История крутилась вокруг того, как вор обманом и хитростью напоил зажиточного купца, а затем втянул его в совершенно безумное пари. В результате купец отдал половину своего состояния бедному ремесленнику на постройку того самого трактира. История, вопреки уверениям Томаса о собственной скудной памяти, пестрила подробностями и целой кучей побочных сюжетов. Эрику, конечно, было интересно ее послушать, но делал он это вполуха, стараясь уделять внимание и самому городу, по чьим улицам они сейчас шли.

Из рассказа старика можно было узнать многое не только о его хитрости, но и об истории места действия. Кретч имел довольно странную архитектуру. Он развивался в несколько этапов. Вначале было укрепленное поселение, которое основали беженцы третьей войны со Скверной. Сейчас район внутри города, обнесенный древней стеной, называется Старым городом. Старый город постепенно оброс котлами – маленькими замкнутыми ремесленными кварталами в дюжину домов каждый. Больших улиц тут было всего несколько, зато переулочков и этих самых котлов – превеликое множество.

С появлением города открылись новые торговые маршруты. Кретч разрастался, богател за счет торговли. Спустя долгие годы город стал достаточно большим, чтобы назваться метрополией… и тогда в город явились Высшие. Они назначили ему архонта – своего глашатая. После такого эпохального события Кретч конечно же стал столицей веры, привлекая паломников со всего света. Архонт сделал древний монастырь на севере города своей резиденцией, перестроив его и дав ему имя «замок Фейрфакс». Замок этот стоял меж двух горных рек, протекавших из ущелья, расколовшего в этом месте Скалу. По легендам, в этом ущелье находился храмовый комплекс тех-кто-был-до, таинственных предтеч, древних королей, вслед за кем в мир пришли Высшие. Сейчас в ущелье находился мемориальный парк, где в криптах, по старой традиции, хоронили местную аристократию.

Город источал самые разные ароматы – запахи гнили и навоза соседствовали с ароматами специй и копченого мяса, а в стальном жаре кузницы можно было услышать едкие нотки серы. Предрассветный бриз рассеивал духоту и приносил хоть какую-то свежесть со стороны озера, но в нем чувствовались масло и керосин. Ощущения, которые Кретч вызывал у Эрика, казались ему противоречивыми. Город был огромным живым организмом, заботливым чудищем, охраняющим своих несмышленых детей от бед и невзгод. Но дети были неблагодарны, они отравляли своего защитника – жгли его, рвали на части… Не щадили они и друг друга.

История Томаса то ли еще продолжалась, то ли уже закончилась. Он рассказывал какую-то шутку. Слушая его, Алиса смеялась время от времени. Смех ее был громким, заливистым и немного нахальным, но при этом все-таки красивым.

Так, за разговорами, в которых Эрик почти не принимал участия, они дошли до Рыночной площади, которую совсем недавно видели с парома. На ней уже появилось какое-то подобие суматохи – первые торговцы спешили занять хорошие места. У кого-то были свои прилавки, а кто-то раскладывал свои товары прямо на земле – на ковриках или простых кусках ткани.

Эрик засмотрелся на какие-то безделушки, затем на что-то еще и не заметил, как, идя за своими компаньонами, оказался в таверне.

На взгляд крестьянина, это место отличалось от тех питейных, что он видел раньше, только размером, зато отличалось в разы. Такой огромный зал, представлялось ему, больше подходил для какого-нибудь барона, нежели для простого люда. Но дело было только в размере, в остальном не имелось никаких отличий от обычной деревенской таверны – грубо сколоченные столы, гладкие и темные от времени, такие же стулья. Вокруг мягкий свет, запах кислого пива и жареного мяса. Теперь, в предрассветный час, тут было не очень-то людно. Пара пьянчуг, группа картежников, все никак не желающих расходиться, да трое стражников, видать отмечающих удачную ночную смену.

Втроем они сели поближе к барной стойке.

Томас подозвал бармена:

– Юноша! А ты, случаем, не сын ли Кедрика Бейли?

«Юноша» был крепко сбитым мужиком за сорок, чья густая борода покрывала половину лица, составляя дивный контраст блестящей лысине. Где-то между лысиной и бородой примостились глубоко посаженные глаза и их недобрый взгляд.

– Внук, – буркнул бармен, выходя из-за стойки, – что будете заказывать?

– О… – Томас немного опешил, видимо осознавая, сколько лет прошло с момента его знакомства со старым хозяином таверны, – я знал его… ну, деда твоего.

– А я – нет. – Фигура бармена нависала над столом.

Эрик понимал, что этот мужчина получает искреннее удовольствие от того, что своим внешним видом и манерами пугает людей. Их взгляды столкнулись. Безразличие в глазах Эрика и немая угроза в глазах бармена. Понадобилась лишь секунда, чтобы здоровяк отвел взгляд, дрогнув всем телом.

Легкое замешательство бармена, похоже, вернуло старому вору уверенность.

– Тебе очень не повезло, что ты его не знал… как тебя зовут, парень? – спросил старик, поднимаясь со стула.

– Бэар, – ответил бармен.

– Бэар, – старик похлопал его по широкой спине, – а что, если ты принесешь нам четверым по кружечке пива, и я расскажу тебе о твоем деде?

– Но вас тут трое, – не понял Бэар.

– А четвертая тебе. Посидишь с нами, я расскажу тебе о старике, – широко улыбнулся Томас.

Вскоре пиво было на столе, а здоровяк-бармен, потеряв остатки своего угрожающего вида, с большим интересом слушал, как Томас травит свою байку про пьяного купца по второму кругу. К своему удивлению, Эрик обнаружил, что ему до сих пор интересно слушать.

Сэм

Сэм замер на пороге. В его доме было тихо, абсолютно тихо.

Парень вздохнул с облегчением – деда тут не было, а значит, ему не придется объяснять, откуда взялась вся эта кровь. Неспособный думать ни о чем, кроме как о том, как бы избавиться от следов драки, Сэм ринулся наверх, в свою комнату. Там он скинул куртку, зажег лампу и подошел к зеркалу. Открывать ставней парень не стал. В центре красного пятна на его рубашке зияла дыра от пули. Та вошла в тело там, где под крепкими мускулами скрывалось сердце, но, слава Высшим, похоже, вошла неглубоко. Второе ранение было на спине, но его Сэм не мог рассмотреть. Признаться, он даже не представлял, что нужно делать. За всю свою жизнь он до этого видел пулевое ранение лишь единожды, и его обладатель скончался на месте. Где-то в голове мелькала мысль, что ему должно быть чертовски больно, но боль была вполне терпимой. Сэм достал небольшой ножик и начал срезать с себя рубашку, аккуратно отдирая те места, которые, пропитанные запекшейся кровью, прилипли к ране. Когда юноша наконец сумел рассмотреть пулевое отверстие, его удивление только возросло. Кожа вокруг огрубела, затвердела и сморщилась. Своим видом она походила на древесную кору.

Юноша спустился вниз, на кухню, вскипятил воды, затем сходил к гербарию деда и вскоре вернулся наверх с горячим чайником и мешочком высушенного мебиускуса. Это была одна из самых сильных целебных трав, что Сэм знал в силу фамильной профессии. Он быстро смешал траву с другими ингредиентами и приготовил мазь.