Читать интересную книгу На дальних берегах (СИ) - Беккер София

— Медь, можно вопрос?

— Какой? — насторожилась я.

— Почему ты все время от меня убегаешь? Есть обязательства там, в твоем мире? Или все-таки Никсар?

— Нет у меня никаких обязательств. — Я аккуратно положила вилку. Так и знала, что аппетит испортят неуместными вопросами. Но не подозревала, что НАСТОЛЬКО неуместными. Неймется ж человеку. Точнее, эльфу. — И с Ником ничего нет, мы друзья. Просто… не хочу ничего менять. Ведь и так все хорошо, зачем усложнять, правда же?

Архимаг задумчиво ковырнул что-то в тарелке и заметил:

— А вот я хочу менять.

— Зачем?

— Люблю тебя.

Упс… И теперь это уже и моя проблема. Что отвечать-то? Простите, нет, "давайте останемся друзьями" и я пойду? Только куда я денусь с корабля, в море? Разве что ко дну, плавать-то я по-прежнему не умею. Соврать, что "я другому отдана и буду век ему верна"? Идиотизм. И поздно уже, раньше надо было думать. Свалить на Никсара? Тоже не вариант. Ника тогда точно пустят на ленточки для бескозырок, да и не те у меня актерские способности, чтобы в формате 24/7 изображать влюбленность. Спалюсь на какой-нибудь ерунде, и будет совсем детский сад — штаны на лямках. Остается традиционное: "Я подумаю". А там и на сушу сойдем. И сбежим. Нет, сначала дела закончим, а потом сбежим!

А вдруг я себя накручиваю? Легкий курортный роман, можно же и так к нему отнестись? В конце концов, никто мне вечной любви и свадьбы пока, слава богу, не обещает. Романтика, чтоб ее.

— Даже не знаю, что ответить, — честно призналась я. — Как-то не думала я в этом направлении. Меня и текущий статус вполне устраивал. Дружеский.

— В новом будет еще лучше, — заверил меня мужчина, подливая вино.

— Ну… давай попробуем, — почему-то сказала я.

Аджим улыбнулся. Твою мать, и на кой мне это все было нужно? Зачем все усложнять? Почему нельзя просто и дальше дружить? Зачем портить такие прекрасные отношения лишней любовью? Ну я же уйду. Рано или поздно, но уйду. И это может оказаться очень и очень больно. Вон, один уже дострадался, лежит теперь в каюте в бессознательном состоянии. Зачем обязательно выдумывать себе лишние проблемы?!

— Знаешь, я, наверное, пойду. Все-таки мне нужно отдохнуть. Большое спасибо за завтрак.

— Снова убегаешь? — изогнул бровь Аджим.

— Снова, — покаялась я, — но тут ничего не попишешь. Мне нужно немножечко времени, чтобы привыкнуть к мысли, что ты теперь мне больше чем друг. Вот привыкну, и тогда-а-а…

— Могу помочь быстрее привыкнуть, — предложил капитан, вставая из-за стола.

— Спасибо, не стоит, — поспешно отказалась я. — Я как-нибудь сама. Потихоньку. В комфортном режиме.

И пулей вылетела из каюты. Сама виновата! Вот отказалась бы, все немножечко поогорчались бы и продолжили бы себе жить — легко и весело! Романтики захотелось? Ну так будет романтика по полной. Эх, Анька, Анька, когда ты уже начнешь сначала думать и прикидывать последствия, а потом давать опрометчивые обещания? Ничему жизнь не учит! Головой о мачту постучаться, что ли? Для просветления.

Я просидела в своей каюте до вечера. За исключением кратких перебежек к туалету. Просидела бы и дольше, но, во-первых, это оказалось безумно скучным занятием, а во-вторых, очень хотелось есть. Я перерыла все, но не нашла даже завалящей корочки хлеба. Зато нашла свою одежду. И еще не мою, но явно пошитую на меня. Видимо, каюта действительно предназначалась мне.

Часам к пяти я окончательно уверилась, что дальше сидеть взаперти это не только очень глупо, но и голодно, и вышла на поиски камбуза и запасов съестного. Ну не обделят же меня бутербродиком? Не будут же попрекать корочкой хлеба?

Совершенно не было желания пересекаться с Аджимом. Глупо, конечно, но как теперь себя вести, я совершенно не знала. Проще всего просто объяснить, что погорячилась и откатить все назад, пока не накопилось непоняток и взаимных обид. Он не Никсар, глупостей творить явно не будет. Хотя-я-я… если вспомнить, КТО именно нашел способ и резервы меня сюда притащить, то, может, и будет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кухни я так и не нашла, зато отыскала кладовую с хлебом. Выбрала себе буханочку по вкусу и уже повернулась к выходу…

— А просто попросить нельзя? — В проеме нарисовалась капитанская фигура. — Медь, что за ребячество?

— Это не ребячество, — мне стало очень стыдно. — Просто не хотела тебя беспокоить. Извини. — Я со вздохом вернула добычу на место.

— Мэлэтриль, не нужно меня бояться. — Мужчина в два шага оказался рядом и пальцем приподнял мой подбородок. — Что я тебе плохого сделал? Чем-то обидел? Напугал?

— Нет, — призналась я.

— Тогда в чем дело? Что ты из меня какого-то монстра делаешь? Убегаешь, прячешься. Хлеб тайком берешь, будто я тебя голодом морю. Медь, за что?

— Извини, — еще раз повинилась я. Он прав, как ни крути. А я — дура. Полная. Действительно, понавыдумывала себе неизвестно чего, хотя все решалось элементарно. И просто. Щеки пылали так, что о них можно было зажигать спички. Надеюсь, тут достаточно темно и Аджим перемены в колере не увидит. Хотя он же эльф. А эльфы вроде как славятся острым зрением. Господи, неловко-то как. Хоть сквозь палубу проваливайся. И еще очень хотелось зареветь. Что уже окончательно отдавало ребячеством. Угораздило же Архимага влюбиться в идиотку! Что, никого поприличней в окружении не нашлось?

— Малыш, ты чего? — Аджим наконец отпустил мой подбородок и просто обнял. И так было даже лучше. Хотя бы лицо спрятать можно.

— Ничего. Мне стыдно, — созналась я.

— Забудь. Всякое бывает.

Я в очередной раз вздохнула. Забудешь тут, как же. Чувствую, этот день меня и через пять лет в кошмарах преследовать будет.

— Аджим, а у тебя бутерброда в кармане случайно не завалялось?

— В кармане — нет, а вот ужином накормлю. — хмыкнул капитан и, наклонившись, поцеловал. От неожиданности я сначала дернулась, а потом… Вот не врали насчет бабочек в животе и подгибающихся коленей! Разум сделал на прощание ручкой и свалил в туман, оставив вместо себя пустоту и какое-то сладкое еканье под ложечкой. Кажется, с этого и надо было начинать…

— Вот вы где! А я вас повсюду ищу!.. Ой! Извините! Все, ушел!

Никсар, я тебя убью!

Я смутилась и спрятала лицо в ладонях. Этот день точно проклят!

Староста испарился, как его и не было. Талант, истинно талант, появляться не вовремя и не вовремя всякую дичь творить! Не каждому это дано.

— Медь, все хорошо, — Аджим был спокоен, будто маяк в шторм. — Все в порядке. Ник большой мальчик и все понимает. Хотя я с ним еще побеседую. Будет знать, когда искать, а когда сидеть тихо и зубрить навигацию.

— Да ладно, — решила я, — тоже мне, секрет Полишинеля. Меня подобные намеки преследуют с момента возвращения. Только ленивый не отметился с подковыристым вопросом и многозначительным взглядом.

— То-то ты такая нервная, — понимающе протянул мужчина. — Нужно было сразу сказать. Разберусь.

Я пожала плечами. Толку-то уже? Тут проблемы похлеще сплетен и взглядов. Мы выкрали заключенного и сбежали. И впереди у нас намечаются Сарверские острова. С восставшими из мертвых Ждущими и кучей неприятностей, которые лучше бы решить ДО того, как до нас доберется королевская стража. На этот фоне пусть хоть обсмотрятся и пальцем обпоказываются. Мелочи жизни и пыль мироздания.

Аджим снова притянул меня к себе, предусмотрительно подперев спиной дверь кладовочки. Во избежание повторного явления любопытного старосты. Хотя, подозреваю, мы теперь Ника до конца дня не увидим, даже если специально будем искать. Оно и правильно. Ему же безопаснее.

Но он все-таки нашелся, и причем довольно быстро. Стоял на корме и разглядывал воду, будто надеялся там увидеть ответы на все вопросы. Ужин мне пока не дали, пообещав через час, а вот мясную нарезку предоставили. Ну хоть так. Наесться не наелась, но голод заглушила.

— Ник, ты как?

— Нормально. Относительно. — Выглядел он и правда, на "относительно". Как-то даже похудел, осунулся, под глазами залегли темные круги. Веселость пропала. Движения стали какими-то заторможенными, деревянными. Но хотя бы мраморную статую перестал изображать и задумываться о смысле бытия, и то радость. — А еще я понял, что у заорра Каттара ну очень богатая фантазия. Мне такого наобещали, что я одной половины не понял, а вторую не могу себе и представить.