Слегка смущенная неожиданным эмоциональным взрывом, Энн нахмурилась.
— Прочитал в газете, что я лепила снеговика вместе с сэром Ройсом Пемберли.
Виконт еще крепче сжал руку.
— Что ж, в таком случае все ясно. Йоркширский домосед понял, что вашей персоной интересуется другой, и поспешил заявить права на невесту и ее деньги.
Как бы ни обстояли финансовые дела, а лорд Хэлферст без труда за один день полностью обновил гардероб и вдохнул жизнь в скучавший без дела особняк на Хай-стрит. С другой стороны, некоторым семьям удавалось годами скрывать банкротство, пока истина, наконец, не выплывала на свет божий.
— Если честно, милорд, я впервые слышу о денежных затруднениях маркиза.
— Ха! Неужели полагаете, что самолюбие позволит ему поделиться столь серьезными проблемами? Если дело не в деньгах, то почему же он не исполнит ваше желание: не расторгнет нелепую помолвку и не женится на одной из лондонских девиц? Они гроздьями виснут у него на шее.
Интересно!.. Оказывается, женщины преследуют Максимилиана? А она-то и не знала. Когда они вместе выезжали в свет, все его внимание концентрировалось исключительно на ней.
— И как же, по-вашему, мне лучше поступить, Дезмонд?
Виконт склонился так низко, что щекой коснулся ее пышных волос.
— Какими бы мотивами ни руководствовался наш общий знакомый, мы оба прекрасно знаем, что Йоркшир не для вас. При этом сельский аристократ — далеко не единственный, кто жаждет, вашего благосклонного внимания.
Гость улыбнулся и легко прикоснулся губами к ее виску. Энн изумленно подняла глаза, а он позволил себе повторить попытку, на сей раз, поцеловав в губы.
Едва справившись с удивлением, Энн подумала, что рядом с этим джентльменом ей не приходится сдерживать желание немедленно броситься на шею. Не хотелось ни углубить поцелуй, ни даже продлить.
— Пожалуйста, прекратите, — попросила она и, с некоторым усилием освободив руку, встала.
Виконт поднялся вместе с ней.
— Прошу прощения, Энн. Позволил чувствам… руководить действиями. — Он вновь сжал ее ладонь. — Пожалуйста, извините.
— Конечно, извиняю, — с готовностью поддержала леди Бишоп, стремясь загладить неловкость. — Мы же друзья.
Виконт улыбнулся, и в его небесно-голубых глазах мелькнуло неподдельное облегчение.
— Да, мы давние друзья. И в качестве друга хочу попросить разрешения сопровождать вас на раут Морландов. Какое бы решение ни навязал вам Хэлферст, один вечер вы вправе провести с удовольствием.
Возражений не нашлось. Да, общество лорда Хэлферста с каждым днем и с каждым часом становилось все более интригующим и привлекательным, и все же забыть о блистательной перспективе жизни в Йоркшире никак не удавалось. Если маркиз и впредь намерен придерживаться устоявшегося жизненного уклада, то следующий визит в Лондон состоится лет через шесть, не раньше. Разве можно стерпеть безнадежное затворничество в глуши?
— Хорошо, — согласилась леди Бишоп. — Буду рада отправиться на каток вместе с вами.
— Благодарю. В полдень непременно заеду. Едва гость вышел, Энн оглянулась на горничную.
Верная Дейзи скромно сидела в уголке и делала вид, что зашивает чулок.
— Как, по-твоему, теперь все джентльмены намерены меня целовать?
— Да, миледи. Вот только лучше лорда Хэлферста этого не умеет делать никто.
— Что?
— Вы же сами признались, миледи, что он очень хорошо целуется.
Госпожа вздохнула:
— Да, действительно призналась. Отрицать трудно. Не прошло и десяти минут, как в открытую дверь снова постучал Ламберт.
— Приехал лорд Хэлферст, миледи. Щеки ее мгновенно вспыхнули.
— Пригласите, пожалуйста, Ламберт.
Максимилиан помедлил в дверях, ожидая, пока дворецкий отойдет в сторону и уступит дорогу. Скоро, черт возьми, ему не придется спрашивать разрешения войти в комнату и увидеть ее. Скоро не придется сдерживать себя в поцелуях и воображать, что скрывают восхитительно-волнующие линии скромного утреннего платья.
— Доброе утро, — поприветствовал ее маркиз, входя.
Энн встала.
— Доброе утро.
Она смотрела на его губы. Усилием воли Максимилиан преодолел внезапное желание опрокинуть красавицу на диван и сделать своей не только формально, на скрепленном подписями отцов листке бумаги девятнадцатилетней давности. Он всего лишь бережно коснулся щеки и склонился для почти бесплотного поцелуя.
Незаметное, но бдительное присутствие горничной заставило его тут же выпрямиться и прервать поцелуй значительно раньше, чем хотелось.
Малышка вцепилась в лацканы сюртука и прильнула так откровенно, что при первом же дыхании Максимилиан ощутил прикосновение нежной груди. Святая Дева, о чем же он думал раньше? Почему не примчался в Лондон, едва ей исполнилось восемнадцать, несмотря на стойкое предубеждение против столицы и ее жителей? Из-за преступной медлительности пропали почти два драгоценных года рядом с Энн Бишоп.
Горничная громко кашлянула в своем углу. Энн вздрогнула, опустила руки и отступила.
— Доброе утро.
Маркиз улыбнулся:
— Вы это уже сказали.
— Правда? Совсем забыла.
— В таком случае, наверное, забыли и о поцелуе. Должно быть, следует напомнить.
Энн на мгновение зажмурилась.
— Не думаю, что такой поступок окажется мудрым, — прошептала она и снова взглянула подернутыми туманной дымкой зелеными глазами.
— Аминь, — донесся из угла голос Дейзи. Максимилиан на мгновение обернулся. Горничная, конечно, права, как и сама Энн. Следует держать себя в руках; опыт уже показал, что вспугнуть суженую ничего не стоит: любая попытка форсировать мучительно медленный процесс приручения может закончиться крахом. А он вовсе не намерен терять драгоценность, едва обретя.
— Что ж, пусть так. — Лорд Хэлферст грустно вздохнул. — Позволите ли в качестве компенсации попросить вас провести вторую половину дня в моем обществе? Дело в том, что меня пригласили покататься на коньках на Темзе.
Только что пылавшие щеки Энн внезапно побледнели.
— О!
— В чем дело? — не скрывая дурного предчувствия, сурово уточнил маркиз.
— Дело в том, что… недавно приезжал лорд Хард. Я дала согласие отправиться на каток с ним.
Проклятый фигляр!
— Итак, целуете меня, а планы строите с другим?
— Его она тоже целовала, — неожиданно подала голос горничная. Правда, тут же испугалась собственной дерзости и втянула голову в плечи.
— Дейзи!
— Что?
Энн отступила еще на несколько шагов.
— Я его не целовала. Это он меня поцеловал. Максимилиан сжал кулаки.