Лицо почти не изменилось. Только на скулах появилась мягкая чешуя. На шее были жабры. А в целом все та же Анабель. Хотя прическа… Такую прежняя я никогда не носила. Мама всегда требовала, что бы я поднимала волосы в высокие прически. А сейчас с висков локоны были собраны в тонкие элегантные косички, скрепленные сзади. Свободно свисающие локоны были собраны на середине длинны. А достигали мои волосы почти до колен. Голову украшал жемчужный обод, охватывающий лоб, застегнутый на затылке.
— Нравится? — чуть ли не трепеща, спросила Виола.
— Просто восхитительно!
Идилию звездной ночи прервал оклик.
— Корабль! Там корабль под черным флагом!
— Ну что, готова повеселиться? — Лукаво улыбнулась Виола и нырнула в воду. Я последовала за ней, как и все остальные русалки.
9 [Себастьян]
— Капитан Тонто совсем спятил? Мы же на всех парусах мчимся прямо в центр бермудского треугольника! У меня уже компас барахлит. — Олли нервно дергал подол своей майки и оглядывался по сторонам.
— Не дрейфь, приятель, все путем. — Бывалый моряк хлопнул парнишку по плечу, тот чуть не грохнулся.
— Ха-ха, сразу видно, что ты никогда не плавал под началом Джонни Тонто! — Рассмеялся другой, не переставая травить шкоты.
— Мы, дружок, уже не впервой плаваем по этим водам. — Пояснил третий. — Ничего здесь страшного нет. Все эти неполадки и капризы погоды — проделки морских дьяволиц. Русалочьи чары. Так они оберегают свой дом от людей.
— Р-р-русалки? — Олли перегнулся через фальшборт, вглядываясь в воду, словно надеялся увидеть там хвостатую девушку.
— Ну все, хватит. — Не выдержал я, потянул, чуть не свалившегося в море парня на майку. — Давайте за работу.
— Ты чего, Себастьян, такой хмурый? Ты ж своими глазами ту красотку видел. Не помнишь? Память ромом затопило? — Подначивал бывалый моряк.
— Не в этом дело. Какой бы Джонни ни был покоритель туманов, о том, что мы в бермудском треугольнике забывать не стоит.
— И все же, что ему нужно от русалок? — Не унимался Олли. Я тяжко вздохнул.
— Решил наведаться к ним в гости. Это традиция. Те, кто служат на "Призраке Марианны" каждый год обязательно сходят на берег русалочьего острова, что в самом сердце бермудского треугольника. Джонни Тонто уже много лет как капитан этого судна. Так что бояться нечего. Но будь начеку. Погода здесь непредсказуемая.
В подтверждение моим словам палубу захлестнула волна, которой по всем законам природы неоткуда было взяться. Корабль, ясное дело, остался на плаву. Опытные пираты даже не обратили на это внимания, как и я. А вот Олли схватившись за рею, отплевывал соленую воду.
Я плаваю с капитаном Джонни с самого начала. Когда тот еще был необузданным подростком, сколотившим банду и угнавшим корабль Испанского флота. Я был и остаюсь его ближайшим другом, хоть и не разделяю некоторые его взгляды. Он назвал корабль "Призраком Марианны", в честь девушки, которая по легенде стала первой русалкой. Мальчишка обожал этот миф, но не верил ни во что мистическое. Как и не чтил морские приметы, как ту, что гласит "как корабль назовешь, так он и поплывет". Имя ли или случайность привели нас к русалочьему острову. В самый жуткий шторм из всех, в которые мне доводилось попасть, мы с трудом отстояли свое судно. Потеряли большую часть команды, но "Призрак Марианны" не утонул. Но после шторма, когда небо расчистилось, а море успокоилось, мы поняли, что нас занесло в бермудский треугольник. Стрелка компаса бешено крутилась то в одну сторону, то в другую. Ветер стих. Несколько дней стоял полнейший штиль. Море перестало качать корабль. Создавалось ощущение, будто мы находимся на твердой земле, а не на корабле. Палуба стояла неподвижно. И мы не могли сдвинуться с места.
Джонни изнурял команду, заставляя день и ночь работать на веслах. Половина из оставшейся команды сгинули на этой каторге. Ориентировался Джонни по солнцу и звездам, но надежды это в души команды не вселяло. Наконец, когда еда и вода закончились, на горизонте появилась земля. Это был он. Русалочий остров.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Команда сошла на берег, и мы углубились в джунгли, в надежде найти пресную воду. Напившись, Джонни отправился куда-то один, оставив команду в джунглях. Я последовал за ним. И мы нашли пещеру со странными знаками и устрашающими наскальными рисунками.
Я тогда не стал разгадывать смысл начертаний, поспешил убраться из того места. От него кровь стыла в жилах. Я вернулся к остаткам команды, но Джонни заинтересовали причудливые иероглифы. Он провел в пещерах три дня и две ночи. А вернувшись, заявил, что нам нужно поймать русалку.
Люди и без того были не в духе. Даже поговаривали о бунте и свержении горе-капитана. А его заявление заставило всех усомниться еще и в его здравом уме. Естественно, никто и не подумал следовать за Тонто. Лишь я остался ему предан. И мы вместе обошли остров и нашли лагуну, в которой плескались настоящие морские дьяволицы. В тот день моя жизнь перевернулась. Тот день заставил меня убедиться в двух вещах: в том, что мифы — далеко не выдумка, и в том, что мой лучший друг — чудовище.
Он велел мне залить уши воском и сделал то же самое. Мы вышли к лагуне, девушки тут же нас заметили. И запели. Но мы той песни не услышали. Джонни заранее проинструктировал меня, велев делать вид, будто мы готовы исполнить любой каприз любой из русалок. Я повиновался. И нам удалось схватить одну из них. А потом…
Мои воспоминания прервал оклик.
— Смерч справа по борту!
— Что делать нам, капитан? — Едва сдерживая панику, прокричал Олли.
— Стоять и смотреть.
Я облокотился на мачту, вытянув перед собой руку и разглядывая обломанные безобразные ногти. За столько лет мне так наскучило пижонство Джонни, что наблюдать за этим в который раз с открытым ртом уже не хватало актерского мастерства.
Джонни вытянул руку, растопырил короткие пальцы. И "Призрак Марианны" словно бы ожил. Корабль повиновался своему капитану, выполняя его немые приказы. Даже штурвал вырвался из рук рулевого, резко уводя судно влево.
Да, Джонни мог управлять кораблем без всякой помощи команды. Но не использовал эту возможность все время. Вот и сейчас, уведя корабль от смерча, он скрылся в каюте.
Магия высасывала из него жизненные силы. Злоупотребив властью, Джонни превратился бы в ходячего мертвеца, которого нельзя убить. Но живым быть ему больше по душе. А кому нет? Кто захочет навеки обрести себя на муки? Быть бессмертным, но при этом не чувствовать вкуса еды, не слышать запаха моря, забыть о том каково это — чувствовать тепло женского тела. Я бы на такое не пошел. Вот и он, похоже, пока не готов расстаться с остатками своей человечности.
Больше за сегодня море не капризничало. Работа на корабле возобновилась, день приобрел свою обычную рутинную скуку. Матросы не придавали значения ни тому, что мы в бермудском треугольнике, ни смерчу. Привыкли. Только Олли был слишком уж нервным. Трясся от любого дуновения ветерка. И это раздражает меня. Но я, стараясь не обращать на это внимания, занимался своими делами.
Когда взошла луна, я сменил рулевого. Ночь была тихой, только шкоты поскрипывали, да вода о борт плескалась. Я никогда не был склонен к созерцанию красоты и романтизму. Окунувшись с головой в свои мысли, я не замечал ни манящего блеска звезд, ни завораживающего шепота ветра.
Но подождите ка, что это? До моих ушей донесся странный звук. И тут же стих. Нет опять! Все громче и громче. Песня. Я понял, что слышу тихие русалочьи напевы. Вгляделся, прямо по курсу был остров. Тот самый.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Билл! Спишь что ли? — Окликнул я наблюдателю в вороньем гнезде. — Олли! Буди капитана. Приплыли.
10 [Олаф]
— Вставай, Сэм. Ну давай же. — Я схватил друга за воротник, рывком поставил на ноги. Какой-то он легкий для мужика. Слишком легкий. — Повезло, что тебя волной не смыло.
— Чуть не смыло. — дрожа всем телом, прохрипел он в ответ.
— Чуть — не считается. Пошли, надо скрыться в кубрике. Теперь спасение корабля лежит на рулевом, а мы тут не нужны.