Читать интересную книгу Катарсис. Том 1 - Василий Головачёв

Мимо пронесся орущий во всю глотку молодой человек на своем «Харлей-Дэвидсоне». Увидев идущих Крутова и Селивана Федотовича, он резко свернул к ним, желая, видимо, обдать пылью, заставить отскочить, и Егор, увернувшись, ударом ноги выбросил наездника из седла. Мотоциклист пролетел по воздуху несколько метров, врезался в деревянный штакетник, едва не сломав его, и затих на некоторое время. Его мотоцикл заглох, пропахал борозду в дороге и уткнулся в стоящие мотоциклы. Стало тихо. Лишь на другом конце деревни взревывали моторы: еще двое байкеров гонялись там за курами.

Команда вожака стаи, с хохотом кормившая своего повелителя, примолкла. Оглянулся и он, увешанный цепями и бляхами, не человек — киборг, монстр из американского «светлого» будущего. На вид ему можно было дать лет тридцать.

— Эй, морда, — окликнул вожака Крутов негромко, но так, что его услышали все. — Забирай свою кодлу и выметайся отсюда. И побыстрей, а то я рассержусь.

Гигант озабоченно моргнул, с недоумением посмотрел на своих притихших приятелей.

— Это он мне?!

Молодцы и девицы разом заржали.

Крутов подошел к стаду мотоциклов, определил машину главаря — самую мощную, крутую и навороченную, и одним ударом ребра ладони отбил металлический штырь с зеркалом.

— Я жду.

Смех стих. Молодые люди, озадаченные действиями незнакомого мужика в джинсах и футболке, высокого и жилистого, невозмутимого и спокойного, стали переглядываться, бросая взгляды на вожака, и тот, побагровев еще больше, рявкнул:

— А ну-ка, воины, откнокайте этого карася! Он мне аппарат убезобразил, падла!

Трое парней перескочили через забор, выдергивая из него штакетины, четвертый достал длинную металлическую цепь. Именно его и взял первым Крутов, не ожидавшего стремительного нападения, приготовившегося к потехе.

Парень улетел в заросли лопуха у колодца, а цепь, оказавшись в руках майора, тут же нашла жертву: взвизгнув от боли, завертелся вьюном молодой человек слева с буйной порослью на голове, — прической назвать ее было трудно, — выронил штакетину и отскочил. Блокировав цепью удар палкой второго нападавшего, Егор перетянул через плечо и его, принудив спасаться бегством. Третий пытался оказать сопротивление и продержался три секунды, пока удар цепи не выбил у него из рук импровизированную дубинку. Затем цепь обвилась вокруг его шеи, последовал рывок, и низкорослый отрок с петушиным гребнем вместо волос кубарем покатился по земле.

— Хороший шнурок, — одобрительно собрал цепь в руке Крутов, — почти манрики-гусари. — Глянул на обалдело взиравшую на него компанию. — Ну так как, господа хулиганы, будем и дальше вести разговор в том же духе? Или вы добровольно оседлаете своих коней? Кстати, не забудьте заплатить этому пожилому человеку за ремонт его автомобиля. Вы прокололи ему колеса.

— Ах ты, гнида! — пришел в себя вожак стаи и попер из сада на улицу, проломив забор, как танк. На широком кожаном поясе его со множеством заклепок висело не меньше десятка цацок, в том числе яйцо тамагочи, и Крутов невольно покачал головой. Эти небольшие брелоки с экранчиком и тремя кнопками, в которых «жили» маленькие виртуальные зверушки, выпущенные в свет японской фирмой «Bandai Co», уже давно стали модными во всем мире, в России же они только начинали завоевание рынка, и первыми обладателями игрушек стали почему-то люди с ущербной психикой, бандиты, террористы, бизнесмены. Не считая молодежи.

Вожак байкеров был почти на голову выше и вдвое шире Крутова, однако никакими видами борьбы никогда не занимался, привыкнув надеяться на свою природную силу. И удар он держал великолепно, как бык — щелчок пальцем по лбу. Во всяком случае, первые два удара Крутова: кулаком в подбородок и ногой в живот, — он словно бы и не заметил. Не остановили его и удары ребром ладони по мощным ляжкообразным рукам и сбивающие круги ногой по лодыжкам. Он пер вперед и желал только одного — заключить Крутова в объятия, из которых тот, вполне вероятно, уже и не освободился бы живым. Тогда Егор вошел в пустоту, и его боевые инстинкты вывели его на иной уровень боя, позволяющий не убивать противника.

Сначала он остановил напор гиганта толчком в грудь растопыренными пальцами руки, а затем сделал выпад «копытом лошади» — согнутыми костяшками пальцев в лоб противника. Хрюкнув, вожак байкеров пошатнулся и тяжело рухнул навзничь, едва не угодив на сруб колодца.

Сзади раздались аплодисменты. Крутов оглянулся. К ним подходили трое парней в камуфляжных комбинезонах спецназа, двое — в вязаных масках, третий — с открытым, располагающим к себе, скуластым лицом, на котором выделялись желтые кошачьи глаза. Взгляд его был колюч и насмешлив, выдавая характер неукротимый и упрямый. Это был взгляд профессионала. Возраст его вряд ли превышал двадцать восемь — тридцать лет. Именно этот парень и аплодировал Крутову.

— Мастерски деретесь, — сказал он, останавливаясь у ног лежащего гиганта, в то время как его спутники стали пинками сгонять байкеров в кучу. — Спасибо за помощь, вы, по сути, сделали нашу работу.

— Кто вы? — полюбопытствовал Егор.

— Дорожные мстители. Слыхали, может быть? Идем по следу одной серьезной мотобанды, но это, к сожалению, не они. — Парень с презрением сплюнул на медленно приходящего в себя вожака байкеров. — Саранча! Хотя тоже, конечно, подонки изрядные. Петро, — повернул он голову к одному из своих спутников, — мотоциклы отволочь за околицу и в овраге сжечь, их хозяевам накостылять по шее и отпустить. С вожаком поговорить посерьезней, чтоб не вздумал потом снова собирать команду.

— Сделаем, — пообещал Петро.

— Круто вы с ними, — покачал головой Крутов.

— А иначе нельзя, задавят. Внушить им благие намерения невозможно, так пусть хотя бы боятся. А вы не простой гражданин. — Молодой человек с кошачьими глазами прошелся оценивающим взглядом по фигуре Крутова. — Оч-чень непростой, судя по владению приемами барса и диммака. Часом не из Конторы будете?

Так мог выражаться только человек, сам имеющий отношение к Конторе, то есть ФСБ или другой спецслужбе, и Крутов вдруг ответил откровенно, парень ему понравился:

— Уже нет. А вы случайно не оттуда?

— Тоже уже нет, — засмеялся молодой человек, сунул Егору сухую твердую ладонь. — Панкрат. — Снова засмеялся. — Это меня дед так назвал, не отец, крутой был мужик, царство ему небесное.

— Егор, — представился Крутов. — Бывший полковник-«ходок». Еду на родину, отсюда уже недалеко, в Жуковском районе есть деревенька Ковали. — Он оглянулся на Селивана Федотовича, о чем-то разговаривавшего с хозяйкой подвергшейся набегу усадьбы. — Хотел помочь деду, эти шакалы разбили ему машину.

— Ясно. За что тебя «ушли»?

— За неподчинение приказу.

— Надо же, — удивился Панкрат, — и меня тоже вышибли из службы за то же самое! Бывают в жизни совпадения. Тебе еще далеко ехать?

— Километров двадцать пять в общей сложности.

— Будь осторожен. В этих краях на дорогах разбойничает стая бандитов посерьезней этой вшивой команды. — Панкрат кивнул на потерявшую прежний блеск и азарт группу байкеров. — Оружие у тебя есть? Может, одолжить на всякий случай?

— Не надо, кое-что имеем. По вечерам я никуда ездить не собираюсь, а днем они вряд ли посмеют напасть.

— Ошибаешься, мой друг, действуют они нагло и открыто, и раздевают в основном иномарки. К тому же у них в ГАИ есть свои люди, небось уже дали ориентировку на твою машину: весьма заметный аппарат. В Брянске тебя останавливали гаишники?

— Дважды.

— Вот видишь. Ну, бывай. Может, заеду как-нибудь в гости. Как твоя деревня, говоришь, называется?

— Ковали.

Панкрат хлопнул ладонью по подставленной ладони Крутова и направился вслед за своими спецназовцами, конвоирующими притихших, плохо соображающих, что происходит, любителей вольной жизни и рева мотоциклетных моторов. Из подъехавшего мощного джипа высадились еще трое парней в камуфляже и принялись подцеплять мотоциклы к заднему форкопфу. Восемь мотоциклов они поставили на колеса боками вместе, образовав две платформы, остальные положили сверху. Уехали. В деревне стало так тихо, будто ее внезапно накрыло ватное покрывало. Дед Селиван Федотович, вытянув шею, и хозяйка дома с разоренным огородом, приставив козырьком руку ко лбу, смотрели вслед исчезнувшим «мстителям», прислушивались к тишине и молчали, потрясенные развязкой драмы. Потом в некоторых домах деревни стали робко открываться двери, появились первые жители, прятавшиеся до этих пор по домам. Где-то закричал петух, ему откликнулся второй, третий. Жизнь продолжалась, жизнь села российской глубинки, неторопливая и спокойная, не приемлющая шума и космических скоростей, отвергающая суетливость и нервозность, жестокость и страх.

— Ах, черт! — спохватился Крутов, вспомнив, что хотел отобрать у мотохулиганов средства на ремонт автомобиля Селивана Федотовича. Но тот, поняв, о чем идет речь, замахал руками и перекрестился: