Прочитав эти жалобные строки, льющиеся из уст узника, заточенного в темнице, Маргарита умолкла, взволнованная сходством судеб короля Ричарда и ее брата Франциска. Не обращая больше внимания на Зефирину, она обмакивала гусиное перо в походную чернильницу и довольно быстро писала свои новеллы, попросив затем свою спутницу прочитать их вслух. Сборник назывался: «Гептамерон». Зефирина подумала, что, видимо, «Декамерон» ее любимого Боккаччо «вдохновил» принцессу, но остереглась спрашивать.
К большой радости автора, Зефирина послушно прочитала: «Прискорбная смерть влюбленного дворянина, который слишком поздно узнал, что любим своей избранницей», «О сельском жителе, чья жена занималась любовью с местным бальи», «Ловкий ход, который сделал один мудрый муж, чтобы отвлечь свою жену от монаха», «Об одном торговце из Пре, который обманул мать своей возлюбленной и скрыл свои похождения».
Названия и сюжеты были действительно забавны – такого вряд ли кто мог ожидать от принцессы королевской крови.
Зефирина смеялась от всего сердца вместе с Маргаритой. Но внезапно та заговорила о своем брате Франциске, и слезы навернулись ей на глаза.
Кортеж подъезжал к Мадриду. И только тогда Зефирина поняла, что принцесса Маргарита старалась развлечься, забыть о своей печали.
Зефирина заметила, что это средство подействовало и на нее. Полная отваги, она забыла о своем горе. В этой отсрочке она черпала силы для того, чтобы броситься в атаку.
Вдали, над Ле Мансанарес и лесами Эль Нардо, Зефирина увидела мрачные башни Алькасара.
ГЛАВА VIII
ИДАЛЬГО ИЗ МАДРИДА
– Эй, день добрый, сеньор!
Всадник, к которому обратилась Зефирина, только склонил голову в черной шляпе с пером.
– Куда ведет эта дорога? – спросила Зефирина, высунувшись из окна кареты.
Уже два раза свита госпожи Маргариты сбивалась с пути в предместьях Мадрида, упираясь то в стену, то в ров в поисках входных ворот в город.
Раздосадованная на своих оруженосцев, совсем не понимавших местного наречия, принцесса попросила Зефирину расспросить всадника, которого сопровождал кабальерисо[24] без ливреи.
Видимо, им встретился один из мелких идальго, если судить по темному плащу, штанам и бедному камзолу, потертому на рукавах. Единственным светлым пятном в его костюме был гофрированный воротник, да и тот достаточно запачкался от долгого пути.
Простой вопрос Зефирины, казалось, поставил его в тупик.
– Чего вы хотите? – спросил идальго.
У него был непонятный акцент, чудная манера говорить, спотыкаясь на каждом слове. Зефирина с трудом понимала его. Ее удивили пристальный взгляд и бледность лица. «Я разговариваю с идиотом», – решила молодая женщина. Разинутый рот всадника убедил ее в невысоком уровне его умственных способностей. Несмотря на молодость, он носил усы и реденькую, довольно запущенную бороденку.
– Куда ведет эта дорога? – повторила Зефирина, и сразу же добавила: – Вы понимаете?
– Очень хорошо, – ответил, слегка заикаясь, идальго.
Он явно норовил заглянуть вовнутрь кареты. Рыжая шевелюра Зефирины скрывала от него принцессу Маргариту, сидевшую на задней скамье.
– Укажите самую короткую дорогу в Алькасар, – продолжала Зефирина.
– Налево мост, – с трудом выговорил идальго.
Он обернулся к своему кабальерисо, и тот скороговоркой пробормотал в седую бороду:
– Направо, подъем.
Зефирине послышалось, что кто-то хихикнул. Она не вполне разобрала, что ей сказали.
– Могу я попросить вас об одолжении?
При этих словах во взоре всадника сверкнула молния, затем он снова молча наклонил голову.
– Говорите медленно, сударь, я вас не понимаю, – очаровательно улыбнулась Зефирина.
Быть может, всадник ожидал услышать иную просьбу? Он удостоил собеседницу тенью улыбки, тронувшей углы большого рта, а затем спросил:
– Вы говорите по… по-французски?
– Да, мы несчастные французы, заблудившиеся у стен Мадрида.
– Я… це… ценю… ваш яз…ык. Мы… мы… едем… в… том же… на… правлении, это не… далеко… Сле…дуйте за нами.
Если идальго был посредственным оратором, то всадником оказался превосходным и, махнув рукой в перчатке, пригласил кортеж следовать за ним. Ехавший сзади кабальерисо, казалось, был недоволен поворотом событий. Он следовал за своим господином словно тень и, проезжая, одарил Зефирину взглядом столь же дерзким, сколь злобным. Молодая женщина откинулась назад.
– Какие же мрачные эти испанцы, – усмехнулась она.
Маргарита нервно обмахивалась веером.
– Вашему высочеству плохо? – забеспокоилась Зефирина.
– Просто не терпится встретиться с дорогим братом. Вы не заметили ничего необычного в этом идальго?
Из окна кареты принцесса Маргарита Ангулемская провожала глазами черный силуэт кабальеро.
– Несколько странный… глуповатый и, конечно, заика, сударыня! – сказала Зефирина со смешком. – Но он знает дорогу.
Принцесса Маргарита рассмеялась вслед за своей спутницей. На несколько мгновений они стали всего лишь молодыми насмешницами.
– Я уже где-то видела его лицо, – продолжала Маргарита. – Но не могу вспомнить где…
Прекрасный белый лоб принцессы перерезала озабоченная морщинка.
– Ну, сударыня, мужайтесь, мы приближаемся к цели.
Зефирина указала на улицы Мадрида. Везде царило большое оживление. Двигавшемуся за идальго кортежу трудно было прокладывать дорогу. Не такому большому, как Париж, городу Мадриду не повезло – он был лишен судоходной реки. Это вынуждало передвигаться только по земле: на ослах и в повозках, запряженных мулами и быками. Длинные караваны создавали нескончаемые вереницы за городской чертой перед воротами в крепостной стене. В самом городе крики торговцев безделушками, парфюмерией и вышивками смешивались с возгласами жителей, занимавшихся своими делами, тащивших дрова, птицу или кувшины с водой.
– До свидания!
– До скорого!
– Бутылку вина!
– Осторожно!
– Завтра!
– Осторожно, вода!
Во всей этой сумятице Зефирине удалось заметить, что совсем немногие дома имеют два этажа. Даже солидные здания выглядели непритязательно. Они были построены из самана или кирпича. Лишь дома знатных вельмож имели каменные фасады.
Окна маленькие, часто их закрывал смазанный маслом пергамент, через который проникали лишь слабые лучи света. Почти на всех были стальные решетки, служившие, скорее, не для украшения здания, а для защиты от бродяг или… предприимчивых любовников.
Когда они подъехали к Каль Майор, главной артерии города, зловоние стало невыносимым. Все дамы из французской свиты достали кружевные платочки. Зефирина поняла причину такого смрада. Жители выливали содержимое своих ночных горшков прямо из окон и с балконов, сопровождая это деяние знаменитым криком, предназначенным для того, чтобы предупредить вероятного прохожего. «Осторожно, вода!» – смысл этого возгласа Зефирина поняла только теперь. Земля, раскисшая от дождей, превратилась в тошнотворную жижу, в которой увязали быки, лошади, мулы.