Читать интересную книгу Загадки золотых конвоев - Владимир Шигин

Особенно выгодно было поднимать боеприпасы, оружие и военное снаряжение, за которые щедро платил Наркомвоенмор. Поэтому самым удачным в коммерческом отношении стало завершение начатого еще перед революцией подъема артиллерийских башен линкора «Императрица Мария». За первые 10 лет существования ЭПРОН подняла 110 судов, 13 тысяч 852 тонны черного металлолома, 4 756 тонн брони, 1 200 тонн цветного металлолома, 2 387 тонн военного имущества и т. д. У ЭПРОНА была вполне счастливая дальнейшая судьба, но это уже совсем другая история.

До сих пор принято считать экспедицию ЭПРОНа 1924 года провальной и безрезультатной. Но все ли мы знаем о делах ОГПУ в Балаклаве в 1924 году? Напомним, что поиск подводного золота был поручен именно чекистам, а не какой-либо другой организации. Случайность ли это? Каковы были на самом деле результаты тех подводных работ? Мы еще вернемся к деятельности ОГПУ у побережья Балаклавской бухты.

А пока скажем, что как раз в 1920-х советское правительство получило предложение японской водолазной фирмы «Синкай Когиоссио Лимитед» поднять золото с «Принца». Начиналась новая, весьма важная и интересная страница в истории погибшего парохода.

Японский след

Из литературно-детективного расследования, проведенного Михаилом Зощенко:

«В это время в Москве находился представитель японской водолазной фирмы, некто Като, который и сделал предложение Главконцесскому “войти в компанию” с ЭПРОНом для разгрузки “Черного принца”. Первоначально это предложение было более обширно. Японская фирма предложила свои услуги на судоподъемные работы по всем морям СССР. (Кроме того, фирма желала получить концессии на рыбные промыслы.)

Но руководители ЭПРОНа ответили, что весь затопленный в водах СССР тоннаж судов будет поднят средствами советских организаций. Что же касается “Черного принца”, то ЭПРОН согласен предоставить дальнейшие операции японской фирме.

А надо сказать, что это была знаменитая водолазная фирма под названием: “Синкай Когиоссио Лимитед”.

Эта японская фирма отличилась и прославилась тем, что за два года до этого она успешно разгрузила английский пароход, который затонул в Средиземном море с большим грузом золота. Эта водолазная операция, по словам специалистов, действительно показала наивысший класс глубоководной работы.

Английское судно затонуло на глубине свыше 40 саженей. И японские водолазы с огромной быстротой, несмотря на чрезвычайные трудности, с большим блеском и успехом произвели эту работу.

И вот теперь представитель этой прославленной фирмы, молодой японский коммерсант Като, узнав о “Черном принце”, чрезвычайно заинтересовался делом и, списавшись со своим патроном, подал заявление в Главконцесском о желании войти “в долю” с Эпроном.

И вот, как мы уже говорили, ЭПРОН, тщательно обсудив все дело, решил целиком предоставить японской фирме работу над “Черным принцем”.

Предоставление этой работы иностранной компании считалось весьма полезным для дела, так как предстояла возможность вблизи изучить водолазную технику, которая у японцев была в то время на необычайной высоте. В то время японская водолазная техника считалась первой в мире. И в особенности водолазным специалистам было интересно ознакомиться с японской водолазной маской, в которой японцы (без скафандра) могли находиться на громадной глубине в течение семи – десяти минут. В общем, во всех отношениях это японское предложение было интересным и небезвыгодным.

Итак, первоначальные переговоры с японским представителем были вчерне закончены.

Японская фирма соглашалась оплатить ЭПРОНу понесенные расходы в связи с поисками “Принца”, и в случае удачи предположено было делить золото на тех условиях, на которых в дальнейшем договорятся обе стороны.

В общем, это были пока черновые наметки. По приезде же главы фирмы все эти вопросы должны были снова обсуждаться уже более подробно, после чего между ЭПРОНом и японской фирмой предполагалось заключить официальный договор.

Договорившись приблизительно на этом, представитель фирмы Като просил по возможности ускорить дело. Так как он находится в Москве уже полгода, его отец стал несколько недоверчиво к нему относиться и стал урезывать ему денежные переводы, поскольку он потерял всякую надежду на благоприятный исход переговоров относительно рыбных концессий.

Като чистосердечно добавил, что он прожил в Москве большие деньги и у него единственная надежда, что вопрос о “Черном принце” будет разрешен в благоприятном смысле, иначе он прямо не представляет себе, как вернется домой.

И вот в марте 1927 года из Японии прибыл в Москву директор и председатель правления этой водолазной фирмы мистер Катаока.

Он прибыл со своим инженером и тремя водолазами.

Представителям ЭПРОНа он заявил, что основная группа в 18 человек со всем водолазным имуществом приедет в Москву после заключения договора. Пока же они привезли только самое необходимое для того, чтобы произвести обследование на Черном море, и для того, чтобы показать некоторые свои возможности.

Материальную сторону дела мистер Катаока, в основном, не стал оспаривать. Он сказал, что его, конечно, в высшей степени интересует этот вопрос и к этому он, несомненно, еще вернется, но пока он не этим занят. Он хочет сначала обследовать место гибели. И кроме того, он желает показать русскому обществу, на какой степени совершенства находится японская водолазная техника. А уж потом можно будет заняться коммерческой стороной дела. Катаока с гордостью сказал:

– Наша фирма тем и отличается от других фирм, что мы широко смотрим на вещи. Мелочность не в нашем характере. Мы главным образом заинтересованы, чтоб нам не подорвать наше реноме. А будет ли у нас прибыль на пять процентов больше или меньше – это не является чем-то основным и решающим. Да, конечно, в это дело мы вовлекли много японских финансовых деятелей. И они все жаждут получить свою прибыль. Но и убыток их не смутит и не доведет до отчаяния. И это тоже плюс нашей фирмы. – Улыбаясь, Катаока воскликнул: – Но не будем говорить об убытках, мы вполне надеемся на счастливый исход дела! Поднятие золота со дна моря – это уже нам нечто знакомое по нашим прежним работам, благодаря которым мы установили свое реноме так высоко, как не смогла до нас сделать никакая другая фирма, существовавшая до нас или даже в наше время. – И тут Катаока солидно добавил: – В довершение всего мы привезли вам рекомендательные письма о солидности нашей фирмы от двух больших японских банков и от лидера партии, сочувствующей СССР. И когда вы ознакомитесь с этими письмами, вы наглядно убедитесь в справедливости наших слов.

После этой своей маленькой речи корректный и вежливый Катаока сказал, что они желали бы возможно скорей выехать в Балаклаву, для того чтобы без всякого промедления приступить к обследованию и показу технических возможностей.

– Наша фирма не любит ждать и сидеть сложа руки, – сказал Катаока. – А уж если пришло время работы, то мы работаем, как львы, и теряем понятие дня и ночи.

И вот в первых числах апреля группа японцев во главе с директором Катаока и представителем Като прибыла в Балаклаву. Директор внимательно обследовал Балаклавский рейд и место гибели “Черного принца”. Сам Катаока не спускался в море, но его инженер и техник лично обследовали развалины корабля. После чего Катаока сообщил в Токио своим акционерам, что трудностей при разгрузке парохода будет значительно больше, чем предположено, так как затонувший корабль находится под отвесной скалой и весь корпус его засыпан обломками скалы, среди которых имеются камни весом до 60 тонн и больше. Все эти камни придется убрать, и только потом можно будет приступить к разгрузке.

Это обследование производилось на глубине всего 8–9 саженей, так что для показа глубоководных работ японцы специально прибыли в Севастополь, где и демонстрировали свою знаменитую маску.

В этой маске (без скафандра) водолаз мог спуститься на глубину 50 саженей. Причем устройство этой маски было в высшей степени оригинальное. Маска закрывала только глаза и нос водолаза. Рот же и уши оставались открытыми. Причем водолаз брал в рот какие-то небольшие щипчики, которые соединялись с маской. Весь секрет этой маски заключался в умелом и особом дыхании. Воздух качали по шлангу, водолаз вдыхал носом и, не разжимая рта, выбрасывал его в воду.

В такой маске водолаз без всякого для себя вреда мог находиться до 10 минут на значительной глубине. Причем поразительно было то, что подъем и спуск водолаза происходили без всяких замедлений. Японец бросался вниз головой, как ныряльщик, а не как водолаз. И вытаскивали его из воды тоже без всякой страховки на случай кессонного заболевания.

Сама маска представляла собой толстое овальное стекло в металлическом никелированном ободке.

Директор разрешил внимательно осмотреть маску, но при этом, улыбаясь, сказал, что европейцам с этой маской делать нечего, что эти маски рассчитаны на специфику японского водолаза. Потирая руки, Катаока с достоинством сказал: