Читать интересную книгу Музыка и ее тайное влияние в течение веков - Кирилл Скотт

Для тех, кто получил верное представление об основных положениях наших высказываний, при исследовании музыки Баха будет очевидным, что она имеет очень большое воздействие на способ мышления духовное устремление. Только математическое остроумие его фуговых композиций способствует в значительной мере этому воздействию. Своими имитациями и стретто-эффектами[13] фуга без всяких усилии держит равновесие между «Давать и Брать» на ментальном уровне[14], или можно сказать, что она облегчает обмен и ассимиляцию идеи: ведь что такое фута, если не обмен одной или многими идеями между различными партиями. Ко времени распространения музыки Баха замечается усиленный акцент понимания немецкого народа, устремлении некоторых из его великих мыслителей и философов. Музыка Баха била ответственна и за богатый урожай немецких композиторов-последователей. Причины из-за которых Германия, а не Англия стала столь продуктивной в этом аспекте, можно объяснить воздействием музыки Баха в противоположность воздействию музыки Генделя. Как нужны и благотворны воздействия музыки Генделя во многих аспектах, так же они оказались и чуждыми самостоятельному мышлению и появлению творческих мыслящих музыкантов. Этим можно объяснить, что Англия, после Пёрселла, вступила в самую незначительную эпоху своей музыкальной истории. Так Гендель, кроме прочего, дал импульс к придерживанию условностей, и после него английские композиторы были сильно скованы этими условностями. Они испытывали слишком большое уважение к традициям и поэтому не были творческими созидателями, а лишь подражателями. Обновление английской музыки настало тогда, кода прекратилось это воздействие, благодаря противодействию других сил.

Всё это не говорит о том, что музыка Баха не будила почтительности, но это был другой вид почитания: более духовного и разумного, а следовательно менее подчеркивающего исключительно чувствительное. Почитание немцев направлено на достижения великих людей, на глубокомысленные художественные произведения, на величие природы, то есть оно выражено в других формах, чем те, которые мы исследовали в связи с Англией. Оно — более философское и менее религиозно «- условно. Фактически Бах своей музыкальной логикой вызвал у немцев явное предпочтение философии. Даже спустя 60 лет, когда его влияние было уже смешано с другими явлениями, молодые немцы еще серьезно занимались вопросами человеческого бытия:

«Почему, откуда, куда», в то время, как молодые и взрослые мужчины Англии охотнее болтали о крикете, футболе или игре в гольф.» Несмотря на то, что 19 век в Англии, как мы показали в нашей последней главе, был явно серьезен и солиден, все этот вид строгости стал скорее пуританским, чем интеллектуально-осмысленным, и во многих из его основных черт проявилась определенная мера лицемерия. Вместо литературы высокохудожественной ценности были распространены, например, пиетистически лицемерные книги. Даже отважная, неортодоксальная писательница Георге Элиот не могла отказаться сдобрить свои романы «моральной кислинкой», как саркастически заметил Ницше, что принесло ей довольно большею часть славы. Даже несмотря на это, читать ее книги считалось безнравственным, т. к. она жила вместе с мужчиной, не будучи замужем за ним. Есть много примеров, когда книги ее читали, но при появлении посетителей немедленно прятали.

Мы исследовали общие следствия огромной гениальности Баха и обратимся теперь к тем воздействиям, которые связаны с менее значительными и глубокими произведениями. Несмотря на то, что элементы, из которых они строились были меньше связаны с секвенцией и повторением, т. е. средства, которые использовал Гендель, все же они способствовали тому, чтобы вызвать определенный объем Формального мышления. Для некоторых умов это однозначно было необходимо и вызвало «Право и порядок» в способе мышления, а других привело к тому, что ограниченность их мышления усилилась гораздо больше, чем под влиянием музыки Генделя. Результат этот может быть замечен в способе осмысления традиций, подчеркивании духовной весомости или даже тяжеловесности, за что немцы однажды были отмечены дурной славой. Совместно с этой обстоятельной тяжеловесностью выступили признаки другого вида формальности которые лучше всего определяются словом «мещанские». Это был типичная особенность немецкого образа жизни в 19 веке, которая более чем какая-либо другая походила на викторианский дух времена и которая способствовала в определенной мере необычному обстоятельству в связи с посмертной славою Баха. Ведь на сотню лет канули в забвенье его более сложные по содержанию и изобретательные в своей гармонии произведения, в то же время, по крайней мере часть произведений Генделя, завоевали первенство и действительно влияли на немцев. Если бы наиболее значительные произведения Баха, например, «Страсти по Матфею» и «Страсти по Иоанну» сохранили свое полное влияние со времени своего возникновения, тогда 19 столетие протекало бы в «отечестве» менее по-мещански, чем это было на самом деле, вследствие диссонансов, которые в обоих упомянутых произведениях были фактором бросающимся в глаза. Ведь диссонанс, производит четкое воздействие на духовный организм, как мы покажет в одной из следующих глав, он делает мышление более гибким и мене формальным и склонным к условностям. И вот на основе временного спада диссонансных влияний Баха и главенствующего положения Генделя, расцвел не только мещанский элемент, но также возникла порода людей, которые были обозначены как «культурные обыватели». Сначала немцев интеллектуализировал Бах, потом на первый план вышел Гендель и подчинил их традициям, а как результат — появление культурных мещан, как одного из побочных продуктов смещения влияния их музыки. Не совсем верно обозначить их интеллектуальными снобами, несмотря на то, что налет снобизма окружал некоторых из них. Главным образом, при этом говорится о людях, чье обывательство и мещанство находится в тесной связи с затрагиванием интеллекта вместо грубых и безвкусных вещей.

Мы указали на то, что значительные произведения Баха на сотню лет канули в забвение, но большинство любителей музыки знают, что за возрождение музыки Баха в 1829 году, мы должны быть благодарны Мендельсону, когда в Берлине вновь зазвучали и «Страсти по Матфею». После этого события «музыкальный мир был охвачен мощным волнением; люди /в Германии/ вдруг почувствовали, что в этих заброшенных произведениях спрятаны бесконечная глубина и наполненность творческой оригинальностью, которые выражены в идеальной завершенности формального построения. Постановки «Страстей» и других вокальных произведений проходили как в Берлине, так и в других местах. Музыка Баха звучала по всему «отечеству».

Интеллектуализирующее влияние музыки Баха распространилось широко и действенно и сегодня, но оно было и есть перемешано со многими другими влияниями, что делает трудным определить точный характер и меру его воздействия. Здесь только нужно подчеркнуть, что в Германии глубина осмысления жизни, благодаря музыке Баха, распространилась шире, чем в любой другой; европейской стране и что традиционные условности и интеллектуальное мещанство стали быстро исчезать. Что касается Англии, то некоторые небольшие произведения Баха, преимущественно фуги для органа, в 1840 году нашли свою аудиторию. «Страсти по Матфею» полностью были поставлены в 1854 году — только через сто двадцать пять лет после появления их в Германии. Поэтому Гендель со своими ораториями был победителем до 1846 года, когда Мендельсон представил английской публике своего Элиаса. Если бы И.С. Бах с полным провозглашением очень смелых, для того времени, гармоний и мастерским контрапунктом, вышел на первый план раньше, то мы убеждены в том, что характерные признаки Викторианской эпохи были бы если не совершенно другими, то в любом случае, безусловно ограничены. В этом случае нашла бы более широкое распространие скорее интеллектуальная, а не пиетистическая — лицемерная серьезность, и религия не стала бы такой стереотипной, ведь мышление людей развивалось бы по независимым направлениям, вместо того, чтобы довольствоваться воспроизведением мысли других. Так как все происходит только однажды, то «простые величины» Генделя, его благозвучные гармонии по своей форме были пригодны для того, чтобы углубить общую духовную направленность и образ мышления. Ограничить же условные и формальные склонности — это право осталось за Бахом и другими композиторами более позднего времени.

Глава 9. Бетховен, сочувствие и психоанализ

Точно через двадцать лет, после того как Бах, довольствуясь бедными условиями существования и незначительным положением, которое занимал, умер, инкарнировалась душа совершенно другого характера в маленьком городке Бонне на Рейне. Речь пойдет о Людвиге ван Бетховене, само рождение которого говорит о причудах его характера. По точным данным ему следовало родиться на два года позже, чем было в действительности, в чем он и неоднократно убеждался в более — поздние годы, когда, ему показывали копию о крещении. «Это кажется неправдоподобным, — писал он на оборотной стороне, — передо мной произвели на свет какого-то Людвига!» Совершенно верно, только это была девочка по имени Людвиг Мария, которая родилась за три года до Бетховена. Когда же мы рассмотрим то особое дело, для которого он был предназначен, тогда станет скорое удивительным, если бы его нрав не обнаружил еще больших особенностей.