после обеда в лагерь приехал следователь.
Допросы пионеров велись в присутствии пионервожатых. Дети нервничали, некоторые плакали. Витьку с его подельниками в лагере никто не любил. Но внезапное исчезновение придало его пошлой фигуре оттенок таинственности. Ушли в бандиты, шептали пацаны. К любовнице уехал, делали выводы девочки из старшей группы. Сестра Витьки только плакала и на попытки её утешить, ругалась. Родители Витьки собирались приехать и во всем сами разобраться. Над лагерем нависла тревога.
Нас предупредили, чтобы мы никуда из лагеря не отлучались. Пропал день, вздыхали мои друзья. По правде говоря, поход в лес после дождя ничего хорошего путешественникам не сулил. Комарья тьма тьмущая, сырость и с деревьев на тебя льет ушатом дождевая вода.
До нас очередь дошла ближе к вечеру. Сначала допросили моих друзей, потом пригласили меня. Вера Михайловна сидела в углу, строгая в официальной форме пионервожатого. Следователь оказался довольно молодой, но уже лысый парень с университетским значком в петлице. Спрашивал он, однако, с наивной хитрецой. Мне скрывать от него было нечего. Да, подрался с Виктором, он ударил меня кастетом в лицо, я потерял сознание. Следователь поморщился, видимо не это он хотел от меня услышать. Больше никаких драк с вышеупомянутым Витенькой у меня не было. Он не раз на меня наезжал, но так, по пустякам. Последний раз заинтересовался зачем-то моей новой удочкой.
– Удочку мы подарили Боре за успехи в соревновании по спортивной ловле рыбы. Вмешалась нервничающая Вера Михайловна.
– О придирках Виктора он мне не говорил. Вообще Витя мальчик с очень сложным характером. Надеюсь, он скоро найдется.
– Я тоже надеюсь, но проверку мы обязаны были провести. Ты свободен, Боря. Если что еще вспомнишь, обязательно сообщи мне.
– Дожидайся дяденька, ухмыльнулся я про себя. – Сообщу тебе место на болотце, где рыбки кушают твоего подопечного. Уже всю харю наверняка объели. А Верка молодец. Хороший пионервожатый, когда надо. Дополнительная палка от меня ей в подарок. Через денек, другой попросит.
Ужин был такой же пресный, как и весь день. К вечеру распогодилось, завтра опять будет тепло. Время еще было, до отбоя не меньше часа. Я рванул через кусты к нашему забору. Похоже, никто меня не заметил. Хватит уж есть и оглядываться. Спрячусь в лесу и поем по-человечески. Сырости мне хватило, но простудиться я не боялся, не успею. Представив себе уже знакомый участок Невского, заметил там пирожковую. Видимо только что открылась. Горячие пирожки с лягушками брали нарасхват. Я похватал с противня один, два…четыре пирожка. Съел, давясь, и снова заглянул в кафе. Никто ничего не заметил, только продавщица с удивлением глядела на полу опустевший противень. А сзади её еще один, полный. Я хапнул и оттуда. Всё. Восемь пирожков для приличного ужина вполне терпимо. Хотелось икать, ноги отсырели, и я рванул к дому. Хорошо молодым, кровь греет. Летом простудиться не просто. Но не буду рисковать.
Глава 9
Перед сном я попытался составить план на завтра. Исхитриться, вырваться одному в лес и там поэкспериментировать с моим даром. В частности, попередвигаю подручные средства защиты. Ветки деревьев, камни, прочие предметы. Как их бросать, чтобы непременно попасть туда, куда надо. Чтобы и убить, кого надо и только слегка ранить, при необходимости. Легкий удар веточкой порой может принести больше пользы, чем удар чугунной гирей. Но не буду загадывать, завтра оно будет, и не я один составляю планы на будущее.
Цветные сны, привилегия юности, сегодня мне не снились. Приснился только опять Питер, на улицах народ, спешащий с работы. Женщины домохозяйки тащат авоськи с продуктами. Я и забыл её, реликтовую авоську. Вот одна тётя ухватила где-то кусище сыра, грамм так на четыреста. Волочет, довольная собой. Сыр остро пахнет… сыром. Я просыпаюсь, за окном уже светло, на подушке под носом приснившийся мне сыр. Вот влип!!
Прыжком выскакиваю в предбанник, рву зубами чертов сыр, плача глотаю. Он свежий, слава богу, но я еще не проснулся, я еще почти и не хочу есть. Что за проклятый дар! Мне теперь и сны не смотреть?! Еле заглотил огромный кусок, выбросив неизвестно куда красную оплетку. В графине у нас на столе должна быть вода, если пацаны не выдули. Возвращаюсь в комнату и жадно пью.
– Борьк, ты чего? Спрашивает сонно Димон. На наших комнатных ходиках половина шестого, еще можно поспать.
Приказываю себе: не видь сны, не видь сны. И, как на зло, перед самым подъёмом вижу голую Веру Михайловну, сидящую на мне верхом и трахающуюся исступленно. А вдруг я и человека могу к себе вызывать?! Ведь мог же парочку тех уродов переправить в болото. А Верку прямо к себе в постель… Вот она обрадуется!
На зарядку! По порядку! На зарядку. По порядку. Становись!!!
– Борька! Ты о чем с моим братом говорил?
Те же и Лера. Сестрица плейбоя и правда вчера плакала. Морда распухшая, косметикой сегодня не пользовалась. Но в целом смазливая деваха. И явно, уже не девочка. С опытом. Мне от неё скрывать нечего.
– Ему, какого-то черта, захотелось моих новых удочек. На рыбную ловлю что ли намыливался?
– Витька то?! И на рыбалку. Да он рыбу только на тарелке в столовой видел, жареную. Ты не врешь?
– А зачем мне тебе врать, красуля? Врать тебе мне незачем. Да и говорить с тобой мне не о чем. Иди к своим мальчикам и с ними болтай о сексе.
– Ой! О чем заговорил. Да что ты в нем понимаешь, в сексе то. Девчоночью писку только в детском саду видел. Осмелел Борик. А вдруг Витя мой вернется?
– Вернется, так с ним и поговорим. А ты иди, умойся Валерия. И марафет наведи, а то страшная сегодня, как смертный грех.
Лерка ошалела пялится на меня, еще не поняла, как ей говорить с внезапно осмелевшим пионером.
– Хорошо Смирнов, я тебя запомнила, пожалеешь Смирнов.
Может, не стоило с дурой так говорить?
– Боря! А ты о чем с Леркой говорил?!
– Конечно, свидание назначал, Галочка. Сказал, чтобы очередь занимала.
– Дурак!!
Похоже, Галя обиделась.
День сегодня будет замечательный. Словно и не было вчера дождя. На небе ни облачка, солнце уже жарит, а всего только десять утра.
– Зайдешь ко мне Смирнов.
А вот этим приглашением пренебрегать не стоит.
– Я тут подумала, повторять такое нам не стоит. Разойдемся мирно, как будто ничего не было.
На роже