Читать интересную книгу Крыса - Анджей Заневский

Твердая поверхность не сразу поддалась моим резцам. Лишь когда я ударил ими почти под прямым углом к скорлупе, мне удалось пробить небольшую дырочку. Но внутри я не нашел желтка – там был невылупившийся цыпленок, плававший во вкусной пахучей жидкости.

Мою трапезу прервала рассерженная, кудахчущая курица, которая бегала вокруг, пытаясь выклевать мне глаза. Я попытался отогнать ее, но тут появился петух. Он несся ко мне с вытянутой вперед шеей и стоящим торчком гребнем. Я сбежал. Потом мы со старым самцом часто забирались в курятники, в кладовки, в магазины.

Я научился обвивать яйцо хвостом и тащить его за собой. Теперь, в кладовке пекарни, я мог досыта налакомиться вкусными желтками.

Утолив собственное чувство голода, я решил притащить яйцо в гнездо. Но хвост мой был слишком слаб для того, чтобы сдвинуть с места лежащие в углублениях яйца. Поэтому я поддел одно из них мордочкой и лапками выкатил его из углубления, в котором оно лежало. Но оно не задержалось на столе, а с громким шумом упало на пол. Этот грохот перепугал меня до такой степени, что я спрятался в сломанном вентиляторе. Подождав немного, я спустился вниз, на пол, где лежало разбитое яйцо. Только теперь я понял, что из кладовки мне не удастся дотащить яйцо до гнезда.

Но это не помешало мне предпринять следующие попытки выкатить яйца из картонных форм. Вместе с самкой-матерью мы этой ночью съели несколько штук, а разбили намного больше.

Я с двумя крысятами отправляюсь в кладовку. Они идут за мной, подпрыгивают, пищат, кувыркаются по пустой в это время пекарне.

Пир в самом разгаре. Наши брюшки округлились, пора возвращаться – скоро придут люди, и тогда вернуться будет труднее. Возвращаться через вентилятор, заснеженный карниз и обледеневший желоб я не рискну. Голодные совы всю ночь кружат над окрестными дворами.

Тем временем один из малышей обнаруживает в углу мышеловку с рыбьей головой. Таких ловушек появляется все больше. Они расставлены на лестницах, в подвалах, на чердаке, во дворе.

Они сконструированы так, что крыса сразу не погибает. Оловянная гирька обычно ударяет ее в область таза, раздробляя кости и позвоночник. Придавленный этой тяжестью, зверь умирает медленно, не в состоянии вырваться из западни. От боли крысы часто отгрызают себе лапы.

Маленького крысенка буквально расплющило на доске. Потрясенный болью, он стискивает в зубах рыбью чешую и пытается подняться.

Он не понимает своего положения, не знает, что с ним случилось. Крысенок пищит, изо рта и ушей течет кровь, коготки скребут доску.

Мы убегаем. Сейчас придут люди. Мы уже в пекарне. Я чувствую, как вибриссы крысенка щекочут мне хвост. Мы добираемся до шкафа.

Малыш, вместо того чтобы взбираться проторенным путем между шкафом и стеной, идет дальше. По трубе он спускается на стол, а оттуда прыгает на край огромной бадьи, полной пахучего сдобного теста.

С самого верха шкафа я вижу, как он покачивается на краю бадьи, стараясь удержать равновесие с помощью хвоста. Сдобное тесто липнет к его мордочке. Во дворе слышно какое-то движение. Шаги приближаются. В дверях скрежещет ключ. Малыш теряет равновесие, опирается лапками о клейкую пористую массу, падает в нее, отчаянно перебирает лапками, погружаясь все глубже. Только темный подергивающийся хвостик еще торчит над поверхностью.

От малыша не осталось и следа, только тесто в этом месте слегка осело.

Входят люди. Когда зажигается свет, я слышу мерный шум в механизме, прикрывающем прогрызенную мною дыру.

Я еще раз пытаюсь прорыть туннель наружу и натыкаюсь на толстую доску. Самка-мать и малыши тоже вскарабкиваются по наклонной стенке и грызут. Из прогрызенного отверстия прямо на наши мордочки сыплется тонкая струйка песка. Дальнейшее расширение дыры может привести к тому, что наше гнездо будет совсем засыпано.

Из нескольких следующих пометов уцелела молодая самочка. Она осторожна, хитра, пуглива, всегда настороже. Открытое пространство преодолевает быстро, в несколько прыжков. Останавливается, осматривается, не грозит ли ей опасность. Избегает светлых, хорошо освещенных мест, где ее можно заметить издалека. Она боится, постоянно боится. И этот страх позволяет ей выжить среди врагов, дает возможность жить и бороться за жизнь.

Так что теперь в гнезде живут две мои самки. Старая самка-мать часто кусает молодую и переворачивает на спину, стараясь выгнать ее. Молодая спасается бегством, но через некоторое время возвращается как ни в чем не бывало.

Самка-мать, кормящая очередной выводок крысят, внимательно наблюдает за ней, как за опасным чужаком, вторгшимся в ее владения. Молодая самка устраивает себе гнездо в одном из коридоров, прокопанных во время поисков другого выхода.

Она выбрала место в конце туннеля, у самой стены, где из кладки выпал раскрошившийся кирпич. Теперь она расширяет, утаптывает, цементирует испражнениями грунт, вьет гнездо.

Она собирает обрывки бумаги, тряпки, куски ваты, перья, нитки – все, что попадается мягкое, пушистое, теплое.

Самка готовится к родам. По обе стороны от ее позвоночника становятся все более заметны явные выпуклости. Когда она проходит мимо самки-матери или пытается приблизиться к ней, та скалит острые желтоватые резцы, и шерсть ее встает дыбом – как будто она готовится к прыжку. Молодая самка поспешно отступает и прячется в обрывках газет в конце своего туннеля.

Время родов приближается. Молодая самка все реже покидает свою нору.

Я возвращаюсь в гнездо. Из туннеля слышится тоненький писк. Молодая самка лежит среди обрывков бумаги. Слепые безволосые крысята тянут молоко из ее набухших сосков. Она позволяет мне приблизиться к ней и к малышам. Я внимательно обнюхиваю их. Им нужна еда. До сих пор молодая самка добывала пищу вместе со мной... Но теперь это невозможно – она должна присматривать за малышами.

Крысята самки-матери уже видят, они расползаются по всему гнезду, учатся самостоятельно есть, кусать, убивать. Недавно я принес им живую мышь, которую они тут же загрызли.

Я несу для молодой самки кусок сыра из кладовки.

Я уже в гнезде, уже направляюсь ко входу в туннель. Старая самка вырывает у меня сыр.

Ситуация повторяется, а когда изголодавшаяся молодая самка высовывается из туннеля и подбирает несколько крошек, старая больно кусает ее.

Только раз мне удается пронести молодой самке ароматную рыбью шкурку. Больше всего ее мучает жажда. В последний раз она пила еще до родов. В подвале есть небольшой сточный колодец, прикрытый жестяной крышкой, под которую можно без труда подлезть. Но молодая самка боится оставить малышей. Она пытается слизывать влагу с растрескавшихся кирпичей, сосет комочки земли.

Но все же ей придется выйти, чтобы найти какую-нибудь еду, иначе у нее кончится молоко. И она ждет подходящего момента. Старая самка засыпает. Молодая быстро выскальзывает из норы, влезает под крышку и пьет. Съедает несколько сороконожек, до которых никогда не дотронулась бы в обычных условиях.

Малыши растут. Их розовая кожица покрывается нежным серым пушком, а под веками становятся заметны темные пятнышки глаз. Они уже очень подвижны и безошибочно тянутся в сторону набухших молоком сосков.

Теперь им нужно значительно больше еды, чем сразу после рождения, и молодая самка все острее ощущает голод. Она поедает куски ваты и тряпок, жует бумагу, бросается на каждого заползшего в туннель червяка. Но терпеть голод становится все труднее, тем более что старая самка все время настороже и не дает мне приносить молодой даже крошек еды.

Только тогда, когда она спит, молодой удается добыть несколько недоеденных рыбьих костей или прогорклую ветчинную шкурку.

Измученная голодом молодая самка наконец решается отправиться в пекарню, ведь ее малышам грозит голодная смерть.

Когда она выходит из гнезда, старая самка спит. Но вскоре она просыпается и сразу же врывается в туннель, по одному перетаскивает малышей в свое гнездо и бросает их своим бойким крысятам.

Из-под противоположной стены я наблюдаю за уроком убивания.

Самка-мать загрызает одного из малышей и съедает его, подросшие крысята съедают остальных.

Когда молодая самка возвращается, волоча за собой найденную на помойке хлебную корку, малыши уже мертвы. Сначала она ищет их в туннеле, потом врывается в гнездо старой самки, хватает полусъеденные тельца и пытается унести их назад к себе. Старая самка бросается на нее, опрокидывает на спину, кусает.

В конце концов молодой удается схватить в зубы обезглавленное тельце одного из малышей и спрятаться с ним в своем гнезде.

Молодой самке скоро опять рожать. Она покидает гнездо и поселяется в соседнем подвале. Здесь много пыльных полок, уставленных пустыми банками, валяются поломанные ящики. Люди уже давно сюда не заглядывали.

Молодая самка устраивает гнездо в стоящем в углу проеденном молью кресле. Кресло кажется ей наиболее спокойным и безопасным местом. Но самое главное – из трубы неподалеку постоянно капает вода. Она снова старательно собирает и распихивает бумагу, тряпки, перья. Собирает и запасы еды – высохшие обрезки мяса, рыбьи головы, хлебные корки.