с чего бы вдруг такой ценный дар? Ты раньше не был замечен в неоправданной щедрости, – Домиан был откровенно недоволен и даже не старался скрыть это, хотя я пока совершенно не понимала – в чём, собственно, проблема.
– А что за браслет? – скромно поинтересовалась я, обращаясь к тёмному провалу с багровыми точками. – Кого он подчиняет? И зачем?
– Достань его, – прогудел Шергил, и в его голосе мелькнули повелительные интонации, – не бойся, это действительно дар, от всего…сердца.
Я хотела было задуматься над паузой, которую сделал Шергил перед словом «сердце», но любопытство перевесило, и я аккуратно развязала шнурок, которым был перетянут мешочек, стараясь не обращать внимания на недовольное сопение Домиана.
На ладонь мне выскользнул тонкий изящный браслетик, выточенный из какого-то явно очень прочного, но незнакомого мне материала, похожего одновременно на кость и на металл.
Домиан за моей спиной громко и сердито вздохнул, но промолчал, а я, как заворожённая, смотрела на магическую (да кто бы сомневался) безделушку: веяло от неё какой-то такой мощной потусторонней жутью, что я просто не знала, как реагировать на такой подарок.
– А что он делает? – я наконец-то отмерла и задала самый логичный вопрос, который и напрашивался в первую очередь. – И как им пользоваться?
– Я ждал, когда ты спросишь, – грохотнуло под капюшоном, но я, кажется, стала и к этому привыкать, – если ты наденешь этот браслет, то ни один мёртвый не сможет причинить тебе вред. Напротив, у него возникнет непреодолимое желание служить тебе.
– А…стесняюсь спросить…и много здесь, – я широким жестом обвела Франгай, мрачной стеной возвышающийся со всех сторон, – тех мёртвых, что не лежат себе спокойненько в могилках, как и положено приличным покойникам, а бродят по лесу?
– Лиз, – Домиан решил принять участие в разговоре, – ну посмотри вокруг, какие могилки? Кто их хоронить будет? Это если люди…А звери? У вас за Гранью что, и зверей принято хоронить?
– Домашних иногда – да, – я вспомнила великого Стивена Кинга с его «Кладбищем домашних животных» и вздрогнула, – но это, наверное, не лучшая идея.
– Странные у них там порядки, – пожал плечами Домиан, а я с каким-то странным чувством поняла, что – да, именно что « у них», потому что « у нас» – это для меня теперь здесь.
– А вы, насколько я поняла, что-то вроде начальника над всеми этими мёртвыми, ну…и теми, которые в могилках, и теми…которые сами по себе? – решила уточнить я статус своего собеседника и бывшего приятеля, если верить словам Домиана.
– Можно и так сказать, – прогремело из-под капюшона, – мёртвые не должны быть, как ты сказала, «сами по себе». Они могут одичать и натворить много бед. И да, я слежу, чтобы в моём хозяйстве был порядок.
– Здорово, – я представила себе это самое хозяйство и вздрогнула, – но вы не договорили про браслет: как им пользоваться? Просто надеть?
– Говори мне «ты», Лиз, как и раньше, – рокочущие звуки уже почти перестали пугать, скорее, я начала чувствовать скрытую в них силу и тихо радоваться тому, что я с ней, с этой силой, в приятельских отношениях, – да, просто надень и мысленно позови меня.
– Шергил, большое спасибо тебе, конечно, но у Лиз есть мы, чтобы охранять и защищать, – процедил Домиан, видя, как я с благодарной улыбкой прячу браслет назад в мешочек и убираю в карман.
– Seann dhia, не будем ссориться из-за пустяка, – в голосе Шергила послышались гневные раскаты, – это всего лишь подарок, ты не можешь запретить мне…
– Мальчики, не ссорьтесь, – ляпнула я и только после того, как на меня уставились удивлённые синие и не знаю какие багровые глаза, поняла, что и, главное, кому я сказала.
Ненадолго повисла пауза, нарушаемая только шумом ветвей, а потом я решила, что с горы (и неважно, что гор тут не наблюдается) скатилась каменная лавина. Но оказалось, что это хохочет Шергил, запрокинув голову в по-прежнему непроницаемом капюшоне.
– Береги её, seann dhia, она невероятная, – пророкотал он и, погромыхивая сдавленными смешками, ушёл в сторону периметра, скользнул по спине Хантера и исчез в непроглядном мраке ночного Франгая.
– Мальчики, значит, – задумчиво проговорил Домиан, – сумела ты Шергила развеселить, уже и не помню, когда слышал его смех.
– А как он назвал тебя, – я вспомнила слова, значение которых не поняла абсолютно, – это какой-то древний язык? И что это означает?
– Seann dhia – это на гаэльском, одном из древних языков той ветки Мирового Дерева, где ты провела эти годы. Насколько я знаю, сегодня на нём говорят только несколько тысяч человек в какой-то горной местности, – пояснил Домиан, почему-то умолчав о переводе.
– А откуда Шергил знает гаэльский? – я посмотрела в чёрную глубину Франгая, где исчез местный повелитель мёртвых.
– Он некоторое время путешествовал по разным мирам, пока не остановился в нашем, – пояснил Домиан и неохотно добавил, – потом сама у него спросишь, он наверняка появится ещё не раз…
– А как эти слова переводятся? – не отставала я, так как гаэльский по понятным причинам не числился среди языков, которыми я владела: русский, английский и немного итальянский.
– Если дословно, то они переводятся как «древний бог», – почему-то не слишком охотно ответил Домиан, – ему всегда нравилось так меня называть…наверное, потому что он знает, что мне это не по нраву. Ну такой уж у Шергила характер…
– Всё время с мёртвыми общаться – и не такой характер заработаешь, – я старалась быть объективной, – хотя рычит он, конечно, жутко…И вообще, давай пойдём домой, пока ещё кто-нибудь не пришёл. Спать хочется – ужас просто.
Домиан улыбнулся, и мы наконец-то ушли в дом, где меня уже ждал приготовленный Майклом ужин, если это можно так назвать с учётом того, что время стремительно приближалось к часу ночи.
Не желая обижать старавшегося Майкла, я с удовольствием съела кашу, похожую на овсянку и украшенную ягодами маниолы, и выпила чай с неизменными листьями вишенника. Попрощавшись с домочадцами, я поднялась к себе и уснула, едва коснувшись головой пахнущей лавандой подушки.
Проснулась я глубокой ночью, судя по тому, что сквозь достаточно плотные шторы не прибивались лучи рассветного солнца. Я лежала с закрытыми глазами и пыталась понять, что же меня разбудило: вокруг было абсолютно тихо, не поскрипывал дом, не шумели великаны-деревья за окнами…Так, а вот это уже странно. За то время, что я здесь нахожусь, я успела привыкнуть к постоянному шуму вековых елей, окружавших дом. Он мог быть тихим, сонным, мог стать громким и угрожающим…но он всегда был. Почему же сейчас так тихо?
Скользнувшие по ноге ледяной холод заставил ойкнуть, быстренько спрятать ногу под одеяло,