И вот вдруг этот самый примерный мальчик становится, причем в очень короткое время – совершенно иным.
Ну как же всем им плохо стало,А завуч просто занемог,Когда я в руки взял гитаруИ начал шпарить в стиле рок[19].
Кстати сказать, ничего особо страшного для адептов системы в гитаре и роке, если вдуматься, не было. Конечно, завучу провинциальной школы это должно было показаться кошмаром – «пионер, спортсмен, просто красавец» и вдруг… такое грубое вторжение пошлых западных идеалов, такая измена соцреализму во имя бездуховного искусства загнивающего капитализма!
Но идеологи того времени, те, что сидели наверху, в то время уже лишь делали вид, будто воюют с роком, гитарами, активно привозимыми в СССР магнитофонными пленками с записями известных западных рок-групп. Это был один из клапанов, который сознательно приоткрывали, нарочито не стирая штамп запретности с молодежных увлечений. Этими попущениями молодое поколение уводили в сторону от запретных мыслей, от осознания того, что система насквозь лжива, а ее идеалы – насилие над нормальным человеческим естеством. Позволив молодежи прыгать под рок-музыку и слушать якобы запретные диски, ей давали возможность уйти в себя, создать свой собственный мир, в который можно было убежать от мира реального. Но лишь бы никто, ни в коем случае не посягал на самое систему!
Однако Тальков не остановился на гитаре и роке. Его «примерность» нарушилась гораздо сильнее и опаснее. Потому что, кроме всего вышеперечисленного, он стал…
Читать неправильные книгиЯ стал тайком по вечерам,На дискотеках лихо прыгатьИ посещать на Пасху храм[20].
Стоп! А вот это уже не совпадало с теми проявлениями мальчишеского бунта, который охватил тогда большую часть подростков. Нет, нет, они в подавляющем большинстве этого не делали! Книги-то читали, но только не «неправильные». А уж что до посещения храма, то это просто увольте! Ходить вместе со старушками в платочках на церковную службу, идти на пасхальную службу и вместе с этими старушками восклицать: «Воистину воскресе!» Так что же, значит, верить в эти «поповские выдумки»?! Употреблять «опиум»?! Можно тут испугаться… Что-что, а это было в советской системе ценностей не просто запрещено, но жестко табуировано. И подросток, вдруг посмевший задуматься об этом, оказывался уже не стихийным бунтарем, но опасным вольнодумцем.
Ведь был такой хороший мальчик,На скрипке полечку играл,Решал безумные задачиИ все как надо понимал.
Но они не понималиТо, что понять я сразу смог,На разрисованной гитареИграя запрещенный рок[21].
Да, рок был запрещенным, но не исключенным из сознания, не приписанным к проявлениям сумасшествия, открытой, враждебной системе ненормальности. А вот храм!..
В этом Игорь Тальков оказался очень не таким, как его сверстники, да и большинство людей более старших поколений. Ведь чаще всего между роком и храмом так или иначе приходилось делать выбор. Кто посещал церковь в семидесятые-восьмидесятые годы, хорошо помнит, какая она тогда была. Да, основная масса прихожан – очень немолодые женщины, лишь на Пасху (именно на Пасху, которую десятки лет пытались, но так и не сумели запретить!) – особое стечение людей. В основном – просто любопытствующих, с интересом наблюдающих за крестным ходом, который тогда разрешали проводить только в ограде храма, и с опаской оглядывающихся, нет ли тут кого с работы, чтоб потом не «настучали». Очень красиво, но для большей части присутствующих почти полностью непонятно. Что могло привести сюда мальчика, увлекающегося рок-музыкой, гитарой? Ведь Игорь ходил сюда не из любопытства, у него действительно была потребность в этом? Что так рано привело его к потребности в Вере? Пока только к потребности, потому что в «Примерном мальчике» он не ответил до конца на вопрос, что именно, вернее, КТО именно повел его в ту сторону, откуда уже не было возврата в прежнюю «примерность».
Когда над миром солнце всходитИ пробуждается рассвет,Я наблюдаю за природойИ только в ней ищу ответ.
Иду себе своей дорогойИ, как за флаг, держусь за мысль,Что нет мудрее педагога,Чем наша собственная жизнь[22].
Начало пути музыканта
Песни Игорь Тальков начал писать с 1973 года. Первым его сочинением стала композиция «Мне немного жаль». После этого он много сочинял, однако в течение двух лет на свет появлялись скорее музыкальные наброски, незаконченные и не до конца продуманные. Но в 1975 году появилась на свет баллада, которую девятнадцатилетний композитор назвал «Доля». Эту балладу сам Тальков называл своей первой профессиональной работой. Она – о судьбе человека, о его нелегком пути в мире людей.
С самого начала Игорь тяготел к ансамблевому исполнению, к работе с каким-то музыкальным коллективом. В одном из своих последних интервью музыкант дал четкое определение своему отношению к выступлению на сцене. Для него каждое выступление было в хорошем смысле спектаклем, рассчитанным на обратную связь со зрителями-слушателями, на создание образа, который был бы понятен всем вместе и каждому в отдельности.
«– Я никогда не пишу песни, рассчитывая только на гитару или рояль, – сказал тогда Тальков. – я сразу ориентируюсь на работу с группой. И даже когда одно время не было группы, я работал с фонограммами, под аккомпанемент оркестра. Оформление тоже играет для меня большую роль. И я, как правило, сам продумываю свой костюм, освещение на сцене и все остальное»[23].
То есть со временем, создав свой репертуар и свои программы, Тальков фактически занимался режиссурой собственных концертов. Таких исполнителей всегда было не так много. Тем более если вспомнить, как действительно ярко, на высочайшем эмоциональном уровне всегда подавались выступления артиста.
В том интервью журналист, впрочем, задал уточняющий вопрос:
– Но если вдруг случится ситуация, при которой у вас не будет ни группы, ни оркестра. Сможете выйти исполнить эти песни под гитару?
На что Игорь ответил:
– Да, так уже приходилось делать. <…> Для меня это хуже, но зрители, кажется, особо не замечают и так же аплодируют «Родине», «России» и другим песням.
Это было уже в годы признания. А в шестнадцать лет Игорь Тальков создал со своими друзьями свой первый вокально-инструментальный ансамбль. Он назвал его «Былое и думы». Как характерно для подростка, которому в тот момент наверняка казалось, что прожита уже очень большая часть жизни и уже очень многое в прошлом! Впрочем, если вспомнить, сколько лет оставалось прожить Игорю, понимаешь, что он был в этом не так уж и неправ… По крайней мере, он сам вспоминал потом, что в его жизни все основные этапные события случались очень рано. Признавался, что первый раз влюбился в… четыре года. Женщина, которой он впервые отдал свое сердце, была на два, а то и на три десятка лет старше, но маленький Ромео решился объясниться в любви. Над ним, конечно же, посмеялись и отправили спать. Очень рано, в двенадцать лет, Игорь впервые задал себе и главный вопрос жизни, который потом возвращался к нему постоянно: зачем я живу?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});