Читать интересную книгу Честь Афродиты - Владислав Вишневский

— Но мы должны его положить в стационар, — отдалённо послышался женский голос. — Это желательно. Мы на машине.

— Не надо. Я его родственник, доктор, — вновь прозвучал надо мной дяди Гришин голос. — Я за него отвечаю. Под мою ответственность, доктор. Могу расписку написать.

— Не надо, — ответила женщина. — Я вам верю. Вот эти таблетки ему дадите, по две через каждые три часа, и следите за температурой, если что — звоните.

— Понятно. Обязательно!

— А утром к нему медсестра приедет. Мы пришлём. Если хуже будет — заберём.

— Договорились! — ответил дяди Гришин голос. — Спасибо!

Меня подхватили на руки, поправляя чуть подбросили, и я поплыл…

Проснулся или очнулся, не знаю что будет правильнее, я утром, рано. С ощущением узости моей телесная оболочки, словно я вырос из неё. Шум в голове ещё был, но зрение стало ещё лучше, по-моему. Главное вспомнилось, вчерашнее. Заслонило собой всё. Почти живьём встало перед глазами, как плотный шершавый забор по душе, со всеми мелкими деталями. И взрыв, и шум, и даже укол… Правда теперь шум в голове сильно удалился, словно где-то плыл за спиной, но далеко-далеко, и непрерывно, гудел, как воздух из пробитого трубопровода, лоб к этому ещё заметно болел, и грудь тоже. Удивило другое. Я не помнил, как здесь оказался, совсем не помнил. Находился я не в гостиничном номере, а на чьей-то кровати в спальной комнате, в квартире. Об этом говорили и незнакомый мне зеркальный шкаф, и сама кровать, и коврик с тапочками, и люстра над кроватью, и полочки вдоль стены с диковинными чучелами морских рыб на специальных подставках, и плюшевыми детскими игрушками зверушек. Меня поразили в первую очередь рыбы. Я такие нигде не видал. Одни удивительно плоские, другие нормальные, но длинные, с разинутыми зубастыми пастями, третьи почти круглые, как шар, с длинными иглами по спине, ни тех ни других я в жизни не видел, и большое окно, и занавески, и запах… Запах совсем не такой, как в гостиничном номере, жилой, тёплый… Я вскочил, точнее сел. Второй раз удивился: на мне нет моих обычных трусов с майкой! Как это всегда!! Я почему-то в пижаме. Откуда? К тому же, она не по размеру — а, понял я, вот почему меня так сильно сжимало! — с короткими штанами и в цветочек. На груди узкая, не застёгивается, причём пуговицы на левой стороне… И материал довольно тонкий, можно сказать удивительно приятный. У меня точно такой пижамы не было, ни вообще, ни в частности, и быть не могло, я знаю, я уверен. Меня в неё зачем-то одели! И почему-то никаких признаков моей одежды в комнате, ни… трусов даже. Ну, дела! Это дядя Гриша мой, наверное постарался… Зачем? Странно. И квартира эта ещё непонятная… Странно, всё странно! Но значит так надо, учитывая вчерашнее событие. И пусть, и ладно, и хорошо… Подбежал к окну, выглянул. Ооо! За окном — этаж десятый или двенадцатый — внизу, вдали, как в огромной чаше, панорамой раскинулся морской залив. Большой и величественно красивый. По берегам стояли пришвартованные маленькие, из-за расстояния, но огромные морские корабли, высились портальные краны. За ними, зелёными пучками-шапками выглядывали кроны деревьев, и множество разноцветных высотных домов, перекрывая и наступая друг на друга, весело взбиравшихся на крутые сопки по обеим сторонам залива… Это же бухта «Золотой рог», у них, вспомнил. Гордость Приморья и страны. В журнальных проспектах, помню, где-то встречалась, или в кино. Но красиво! Действительно впечатляет.

— Ну, проснулся, сыщик. Доброе утро, Волька ибн…

— Без ибн! — резко оборачиваясь, привычно огрызнулся я. Огрызнулся главным образом потому, что заметно вздрогнул от неожиданности. Как лось, всем телом. Едва не подпрыгнул. На женский голос. Молодой голос. Девушка заметила это, поняла. А чего, действительно… Пугают тут, всякие… Шагов я не слышал.

В дверях стояла — она. Девушка не девушка, подросток, с мальчишеской фигурой, с короткой причёской, с меня ростом, босиком. Большие глаза, аккуратный нос, усмешливая улыбка, худые руки, в джинсах, майке с коротким рукавом, с сигаретой в руке. Ничего привлекательно женственного… даже там, где должен быть… бюстгальтер. Линейка!

— Как самочувствие? Голова не болит? Есть хочешь? Я приготовила.

— Да! — машинально признался я, и спросил о главном. — А где дядя Гриша? Дядя Гриша где?

— Они с КолейНиколой работают, — выдохнув сигаретный дым, спокойно отмахнулась девушка. — Звонили. Скоро должны быть.

— Ааа… А ты кто?

— Я? Это не важно.

— Ты школу уже закончила, девочка? Сколько тебе лет?

— У женщин возраст не спрашивают! — сухо парировала она.

Вот как, женщина! Я обомлел. Она — женщина! Ну, удивила! Если это так, то я — космический корабль с Жучкой на борту.

— Можешь называть Марго, — разрешила девушка. — Меня многие так зовут.

Она ещё и Марго, оказывается! Хха, она Марго! Если она Марго, то я Принц Датский.

— А на самом деле? — веселясь, с иронией спросил я.

— На самом деле Маша, по паспорту. Меня так назвали, — девушка не теряла спокойствия.

Вот это другое дело. Маня — ей подходит. Но я не удержался, ещё раз съехидничал, в отместку за свой испуг.

— Молодцы родители. Могли и Дуней или Прасковьей…

— У меня нет родителей. Я детдомовская, — пресным голосом перебила она, остро глядя мне прямо в глаза. Словно шилом буравила… Я мысленно чертыхнулся: чёрт Датский, мог бы и догадаться, такая худая и угловатая.

— Ну извини. Я же… не хотел.

Девушка небрежно кивнула головой, вновь затянулась сигаретой. Мне это не понравилось. Я не курю. Дым терплю только трубочный, если табак хороший.

— Ничего! Мне это без разницы, — разгоняя рукой дым, заметила она. — Так ты будешь завтракать или мы НАШИХ подождём? — Спросила она.

Стоп! Я опомнился. Я же без трусов и майки!!

Сжимаю коленки, безуспешно запахиваю полы куртки пижамы. Мне стыдно перед ней, и вообще.

— А где мои эти… — Понятно на что машу рукой.

Она поняла.

— Уже в сушке. Слышишь, гудит?

О! Так это сушка оказывается в квартире гудит, а я думал в голове это у меня после вчерашнего. Я машинально почесал затылок.

— Что, болит? — участливо спросила девушка.

— Да нет, я думал… А джинсы?

— Тоже там…

— Ага! А кто меня переодевал, дядя Гриша? — уже не надеясь, я всё же спросил.

— Я!

— Ууу, — меня почти винтом свернуло, в жар бросило. — А зачем? — окончательно теряясь, жалобно пролепетал я. — Я же не просил.

— Как ты мог просить? Когда ты в отключке был, и весь грязный.

— А дядя Гриша тогда почему меня не…

Девушка понимающе скривилась.

— А они со Свешниковым как привезли тебя, меня вызвали, так сразу и уехали. Меня оставили. Сказали, чтобы я… Ну в общем, за тобой смотрела… А что? Что-то не так? — В её голосе звучала явная насмешка, ирония, если не издевательство, в глазах прыгали смешинки. — Ты телевизор не смотрел, ничего не знаешь? — спросила она.

— Нет. А что там?

Девушка усмехнулась.

— Твоих подрывников задержали. Всех.

— Иди ты! Да?!

— Сам иди. Да! Меньше спать надо. Передавали. Старший следователь прокуратуры выступал. Целую группу, сказал, задержали. Одного по приметам на даче взяли, он местный, с золотыми зубами был, администратор гостиницы с охранником на золотые зубы показания дали, а на другого по ментовской картотеке вышли. Подельник. Рано утром. У главаря микрочастицы гексогена на одежде нашли, и золотые зубы выдали, а у подельника расфасованный по пакетикам наркотик, героин или амфитамин, не ясно. Я думаю подбросили. Обычный приём. 12 граммов запротоколировали. И всё, решётка. Как минимум 222-я часть 2-я, хранение наркотиков в особо крупном размере. Потом по цепочке ещё троих взяли… Сейчас все в СИЗО. Всё отрицают, у всех, говорят, алиби, но… Все неоднократно судимые, в устойчивую группу входят и всё такое прочее. Не отвертеться, сказал прокурор, следствие работает над сбором доказательств. И докажут.

— Так это здорово! — Воскликнул я, шлёпая ладонями. — Значит я…

— Ничего это не значит, — холодно оборвала девушка. — Успокойся. Я уверена, это не наши. Если бы наши, я бы уже что-то знала.

— Ты?! Откуда?

— От верблюда. Много будешь знать, скоро состаришься. — Отрезала она и отвернулась.

Ничего себе заявочки, подумал я, хлопнув глазами, даже вздохнул. По настоящему вздохнул, глубоко. Что тут говорить? Я ничего не понимал, говорить мне было нечего. С ней, тем более. К счастью, шум двигателя сушки спасительно смолк, едва слышно мелодичным перезвоном потребовал к себе деятельного внимания: «Эй, люди, я здесь, ко мне!» Марго-Маша это услышала, всё так же иронично глянула на меня, ещё раз чему-то своему — женскому! — усмехнулась, повернулась и вышла. Оставила размышлять. И ладно.

Скажу откровенно: Марго мне категорически не понравилась. Не понравилась, и всё. Не уговаривайте! Сразу и окончательно.