И снова она была права. Люди постарше, кто не принимал участия в танцах, возможно, и не испытывали подобного желания, но те, кто вволю натанцевался, определенно предложение одобрили. Вслед за Китти они потянулись через застекленные двери на террасу, а оттуда спустились на газоны и парами стали прогуливаться среди деревьев.
Порция не удивилась, когда Саймон материализовался возле нее, в подобной ситуации он непременно должен был оказаться рядом. Это была его неизменная привычка — быть непрошеным защитником.
Он предложил ей руку.
Порция заколебалась.
Саймон видел, как она смотрит на его локоть. Он дождался, когда она подняла на него глаза, и безмолвно, явно бросая вызов, уставился на нее.
Порция вскинула подбородок и с надменным спокойствием положила ладонь на сгиб его руки. Пряча улыбку по поводу этой маленькой победы, Саймон повел ее по пологим ступенькам в сторону газона.
Китти шла впереди с Эмброзом и Десмондом, оживленно беседуя с Люси Бакстед, и по этой причине та вынуждена была сопровождать трио, вместо того чтобы отстать и идти вместе с Джеймсом, что, по всей видимости, было ее целью. Чарли и Джеймс сопровождали девиц Хэммонд и Уинифред. Друсидла не пожелала присоединиться к ним, сославшись на то, что ей неприятен вечерний воздух. Генри был занят беседой с мистером Бакстедом.
Приблизившись к лужайке, Саймон спросил:
— Какую достопримечательность вы хотели бы увидеть? — Он жестом обвел открывающийся вид. — При лунном освещении? — Порция продолжала двигаться за компанией Китти, которая держала путь в сторону громадных рододендронов, окаймлявших лужайку.
— Куда ведет эта тропа?
Саймон внимательно посмотрел ей в лицо.
— К храму.
Она чуть надменно вскинула брови.
— А как идти к озеру?
Он указал жестом в сторону уходящей вниз дорожки, вьющейся между садовых клумб.
— Это не близко, но и не так далеко для прогулки.
Они пошли этим путем, другие последовали за ними. Вечерний воздух огласился восторженными восклицаниями сестер Хэммонд, восхищавшихся Обширностью садов, пышными кустами, высокими деревьями и прекрасно ухоженными клумбами. Сады и в самом деле были роскошньми; воздух был напоен густыми ароматами неведомых цветов.
Они гуляли не слишком быстро и не слишком медленно, не преследуя какойлибо конкретной цели, наслаждаясь тишиной, покоем и неожиданным чувством доброжелательности.
Позади них брели гости, голоса их звучали все приглушеннее. Саймон бросил взгляд на Порцию.
— Так о чем вы говорили?
Порция слегка насторожилась.
— Что вы имеете в виду?
— Я слышал ваши слова, — когда вы были на площадке обозрения, помните? О том, что нужно чемуто подучиться, принять решение и рассмотреть всех подходящих…
Она взглянула на Саймона, но ее лицо оказалось закрытым тенью от дерева, под которым они проходили.
— Подходящих для чего? — уточнил Саймон. Порция растерялась.
— Да так… просто размышляла кое о чем.
— О чем же?
После краткой паузы она ответила:
— Вам это знать не нужно.
— Вы имеете в виду, что не хотите мне сказать?
Она наклонила голову.
Саймона одолевало искушение проявить настойчивость, но затем он подумал, что она будет здесь, перед его глазами, в течение последующих нескольких дней. У него еще будет время определить ее намерения, просто наблюдая за тем, что она делает. Он заметил, что Порция внимательно разглядывала джентльменов за обеденным столом, а когда танцевала с Джеймсом, Чарли и Уинфилдом, выглядела необычно оживленной и направляла беседу, задавая вопросы. Он был абсолютно уверен, что вопросы были не о Китти, об этом она могла спросить и его, тем более что, принадлежа, можно сказать, к одному семейству, они даже не пытались говорить друг другу светские любезности.
— Ну что ж, очень хорошо.
Эта его сговорчивость стала причиной того, что Порция бросила на него подозрительный взгляд, однако не в ее интересах было придираться к его словам. Он замолчал, и они продолжили путь, даже не сочтя нужным озвучить очевидное — то, что он будет наблюдать за ней до тех пор, пока не выяснит ее секрет, и что он об этом ее предупредил.
Когда они ступили на последнюю лужайку перед озером, Саймон задался вопросом: была ли она еще одной женщиной, которую следовало подозревать в охоте за мужем? Порция никогда не была к этому склонна. Она никогда не видела пользы в мужчинах. Саймон не мог даже предположить, какое именно обстоятельство могло изменить ее мнение.
Более вероятным было то, что она хочет получить какуюто информацию — например, о деятельности, которая обычно закрыта для женщин. Это выглядело весьма правдоподобно.
Порция и Саймон достигли края лужайки, откуда поросшая травой тропинка полого спускалась к озеру. Они остановились. Порция обозревала широкое озеро, его темную и спокойную гладь. Это была черная яма, расположенная в естественной долине на фоне поросшего лесом холма, справа от которой темнела сосновая роща, едва видимая в слабом вечернем свете, а на левом берегу белела живописная садовая беседка на фоне черного массива рододендронов. Живописное зрелище на какоето время лишило Порцию дара речи. Саймон улучил момент, чтобы внимательнее посмотреть на ее лицо… Убеждение, что она ищет джентльмена, который приобщил бы ее к некоей незаконной деятельности, еще более укрепилось в нем.
— О Господи! Какая красота! — воскликнула Аннабелл, подходя к озеру с группой гостей.
— Восхитительно! Настоящая готика! — провозгласила Сесилия, сцепив руки.
— Оно на самом деле очень глубокое? — Уинифред посмотрела на Джеймса.
— Мы никогда не доставали дна.
В глазах сестер Хэммонд появился ужас, когда они услышали этот ответ.
— Пойдемте? — Чарли посмотрел на Порцию и Саймона. По берегу озера вилась узкая дорожка.
— Ой! — Аннабелл обменялась взглядом с Сесилией. — Наверное, нам не следует этого делать. Мама сказала, что мы должны хорошо отдохнуть сегодня, чтобы оправиться после трудного путешествия.
Уинифред тоже отказалась. Джеймс галантно предложил проводить леди домой. Пожелав всем спокойной ночи, они направились к дому. Порция в сопровождении Чарли и Саймона двинулась по тропе вдоль озера.
Молодые люди шли и вели светскую беседу, комментируя происшествия только что закончившегося сезона, припоминая скандалы, свадьбы, наиболее сенсационные слухи. Больше всего Порцию удивило то, что Саймон не молчал, по своему обыкновению, а наоборот, принимал в беседе самое активное участие. О Чарли можно было не беспокоиться, он всегда тараторил без умолку.