Читать интересную книгу Девушка полночи - Катажина Бонда

Однако бандитский кодекс обязывает только до тех пор, пока не замаячит перспектива приговора. Даже пребывание в СИЗО не гарантировало безопасности. Многих, таких как Слива и Гиль, уже нет в живых, например, потому, что Слон был беспощаден к стукачам, а того, что они успели сказать, оказалось достаточно, чтобы начать оперативные действия.

Кто-то наверху решил, что дело возьмет в свои руки Белосток. Было проведено собеседование с сотнями претендентов, во всяком случае, так говорили. В конце концов выбрали молодого, неоперившегося сотрудника, который должен будет проникнуть в ряды мафии Слона.

Именно тогда и попался им на глаза мелкий патрульный из черного списка. Школа милиции в Пиле окончена с отличием, из академии ушел по собственному желанию. Меткий стрелок, несостоявшийся автогонщик, без семьи, детей, обязанностей. Из леса, а значит, без прошлого, то есть вряд ли его кто-то сможет узнать. Потому что, кроме того, чем он занимался сейчас, ничего значимого он не сделал. Знал русский и немного немецкий. Способный. С актерским талантом к тому же. Он был идеален для этой роли. И просто мечтал рисковать жизнью ради родины.

Тогда он ничего не знал. Ему казалось, что вот оно, счастье. Его заданием было проникнуть в среду Слона, завоевать доверие, помочь в задержании главаря и исчезнуть. Лучше всего так же незаметно, как и появился. Версия, которую знал Слон, гласила, что именно Вальдемар спас его из горящей машины. В следующем взрыве бомбы мафиози мог погибнуть, но пока он был еще нужен армии. Как оказалось, контрразведка часто использовала его как информатора. У Слона были свои люди как в России, так и в Германии. Никому не хотелось, чтобы он «сел» и начал проливать свет на «государственные тайны». Когда его время закончится, будет, например, найден его труп. Самого Слона тоже забавляло все это. Говорили, что он был завербован еще до трансформации милиции в полицию. Это могло бы объяснить тот факт, что такой психопат еще ни разу не попался, причем его даже охраняли, хотя Вальдемар не знал подробностей. Официально он был только водителем преступного авторитета, а то, что изображал дурачка, помогало ему в доступе к информации. Его миссия вскоре должна была закончиться, и ему очень хотелось выйти из этой ситуации целым и невредимым.

Вальдемар считал, что на протяжении всей операции он совершил две ошибки. Первая – наркотики – ему необходимо было торговать ими, для правдоподобия. У Слона был самый лучший товар, и Вальдемар быстро понял, как хорошо он бодрит. Другая ошибка – та малолетка. Вроде и не было у него плохих намерений. Он только хотел помочь, так как она выглядела совсем растерянной. Оказалось, однако, что в связи с этим могут появиться серьезные проблемы. Сначала, когда ее брат начал ходить за ним и слухи дошли до Слона, Вальдемар смеялся. Но сегодня все усложнилось. Настырный пацан почти разоблачил его. Вальдемар принял молниеносное решение и попросил Слона раз и навсегда решить вопрос брата девушки. Он ничего не объяснял, пусть Слон думает что хочет. В конце концов, не одно дело было решено таким способом.

Вальдемар не мыслил ничего плохого. Он хотел жить и знал, что его начальство из полиции ни в коем случае не должно получить информацию об инциденте с девчонкой. Никогда. Следующий рапорт он должен был подать на будущей неделе. Но все шло к тому, что на связь понадобится выйти раньше, возможно даже сегодня. Группировка готовилась к переправке амфетамина, товара нового и очень дорогого. Экспериментальная партия. Огромные бабки. Именно эту новость Вальдемар должен был передать оперативникам в Белостоке. Еще он хотел, чтобы его миссия закончилась раньше. Из-за какого-нибудь форс-мажора, например. Ему нельзя оставлять никаких хвостов, а малолетка и ее брат могут невольно сдать его. Он корил себя, что не остановился на Елене, одной из девок Слона, которая с семи утра пила виски и никогда не грустила. Но, раз уж он начал совершать ошибки, он подвергает опасности весь отдел. В глубине души Вальдемар все еще верил, что находится на правильной стороне. С девчонкой он прокололся нечаянно. В первый и в последний раз.

Вальдемар посмотрел на часы. Хватит размышлений. Застегнул пальто, двинулся к машине. Кроме его машины на стоянке у отеля «Марина» было только несколько машин, припаркованных ближе к входу. Фраера боялись, что бушующее море зальет им двигатели. Через пятнадцать минут ему нужно было появиться в ночном клубе «Роза». Его ждали там люди Слона, а в баре несколько оперативников. Если все пройдет хорошо, то будут аресты и медали. Завтра его ждала новая жизнь. Как бы ему хотелось провести заслуженный отпуск где-нибудь далеко. Перед выходом с пляжа он еще раз обернулся на море. Оно казалось опасным, непредсказуемым, как всегда перед штормом. Таким он любил его больше всего.

Мартин уже час сидел на досках у гимнастического зала на улице Личманского. Он чувствовал, как его ступни примерзают к ботинкам. Неожиданно ударил мороз. Старые рыбаки предсказывали снегопады. Снег будет идти обильно и пролежит до марта. Во всяком случае, таковы были прогнозы. Мартину надоело ждать. В голове пару раз мелькнула мысль о том, что Пшемек решил позабавиться. Он подумал, что даст другу еще десять минут, а потом пойдет домой греться. Вдруг он увидел, как кто-то перепрыгивает через забор. Расстояние было слишком большим, чтобы понять, тот ли это, кого он ждет. Но через мгновение появился второй силуэт, и это точно был Пшемек.

– А он зачем? – Мартин указал на Иглу, когда приятели приблизились на расстояние вытянутой руки.

– Пригодится. Рукастый, – буркнул Пшемек и сунул в рот сигарету. Замерзшая зажигалка отказывалась гореть. Игла услужливо вынул спички и подал Пшемеку огонь. Только после этого брат Моники спросил: – Достал?

Мартин склонил голову:

– Пытался. В мастерской никого не было. Они устроили себе рождественские каникулы или готовятся к чему-то крупному. Даже ни одной машины не притащили в логово.

Пшемек с трудом сдерживал бешенство.

– И что теперь? – сказал он, опустившись на доски.

Мартин сунул руку во внутренний карман пуховика и вытащил ключ для откручивания колес. Далее последовали ножовка по металлу, полиэтиленовые мешки, скотч и слезоточивый газ.

– Что это? – в ужасе прошептал Игла.

Мартин взглянул на него с пренебрежительным сочувствием, пояснил:

– Монтировка. Самая большая из всех, что были. Немецкая.

Пшемек встал, взял в руку металлическую трубку. Изобразил удар.

– Кино не смотришь? – довольно усмехнулся он. Сигарета уже жгла ему губы. Он отшвырнул окурок вперед.

– Убить легко. Трудней всего избавиться от тела. Небольшие изменения в планах, но ничё, прорвемся.

Игла часто заморгал. Он натянул капюшон пониже. Нос его был красный, а губы синие. Мартин пощупал его куртку, она была тонкая, без подстежки.

– Ты как оделся?! – воскликнул он. – Тебе на шухере стоять! Промерзнешь до костей. Как ты нас предупредишь? – Он сорвал шапку с его головы. – Еще и шапку какую-то стеклянную напялил. Мать тебя не любит, что ли?

Пшемек, до сих пор занятый рассматриванием приспособлений, принесенных Мартином, резко обернулся:

– Ты, принц Старонь, отвали от него. Они там, в приюте, «вранглеров» не носят.

Мартин посмотрел на Иглу:

– Ты из детдома?

Тот кивнул.

– Правда? – И уже дружелюбнее добавил: – Ты не говорил.

– Ну, вот и сказал. – Пшемек встал на защиту Иглы. – В случае чего поменяемся куртками.

Мартин несколько секунд колебался, после чего снял пуховик, стянул толстовку и дал Игле.

– Нам и так будет жарко.

Роли были распределены. Мартин вынул голубую бумажку, и каждый втер себе в десны немного ЛСД.

– Нам пора, господа, – решился Пшемек.

Шесть дней спустя Мария Старонь открыла дверь и увидела своего брата вместе с избитым мужчиной с перевязанной головой, которого поддерживали полицейские в форме. Один из них был величиной со шкаф. Несмотря на мороз, он был без шапки и сверкал лысым черепом. Нос его покраснел, полные губы потрескались. В белой пуховой куртке он напоминал снеговика. Мария вспомнила его и подумала, что догадывается, почему его называют Булем. Было десять утра. Вечером они собирались отметить Новый год в Гранд-отеле. Мария была уже в шубе, готова к выходу. Перед появлением неожиданных гостей она красила перед зеркалом губы морковной помадой и нечаянно испачкала себе зубы. Почему-то подумала тогда, что это плохой знак. В новой лисьей шубе ей было уже жарковато. Она постучала с нетерпением в дверь ванной.

– Минуту!

Она услышала звук передвигаемых корзин для белья, а потом шум воды в раковине, увидела силуэт мужа, движущийся за дверью с матовым стеклом. Она была уверена, что Славомир прятал что-то в корзинах для белья, и решила, что по возвращении обязательно проверит свою догадку.

– Иду, – прозвучало из-за двери.

Она оглянулась. Войтек, с плеером в ушах, сидел на стуле возле двери. Глядя на экран телевизора, он бил очередной рекорд в тетрис и терпеливо дожидался родителей. Славомир должен был отвезти ее с сыном в костел. Мартин с ними не собирался. Даже не встал к завтраку. Он не исповедовался уже несколько лет, а в этом году впервые не отметил с семьей Рождество. Весь вечер он таскался по улице, отец даже хотел позвонить в полицию. А когда вернулся, то объявил: