Читать интересную книгу Гитлер. Император из тьмы - Валерий Шамбаров

А для русского народа внедрялись проекты повальной «коммунизации» крестьян, «трудовых армий». На X съезде РКП(б) Троцкий строил планы: «С бродячей Русью мы должны покончить. Мы будем создавать трудовые армии, легко мобилизуемые, легко перебрасываемые с места на место. Труд будет поощряться куском хлеба, неподчинение и недисциплинированность караться тюрьмой и смертью». Его полностью поддерживал теоретик партии Бухарин: «Принуждение во всех формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи». Вот и складывается картина, какой должна была стать Россия. Подобием единого концлагеря. Затерроризированное население покорно трудится, поощряясь «куском хлеба». Трудится, вроде бы, ради светлого будущего. Но прибыли откачивали присосавшиеся к России чужеземцы!

Кто мог бы противостоять этому? В коммунистической партии лидировало и определяло политику ядро «интернационалистов», угнездилась целая плеяда агентов «мировой закулисы» – Троцкий, Каменев, Зиновьев, Бухарин, Ларин, Радек, Красин, Раковский, Ганецкий, Крупская и др. Но в количественном отношении большинство партии составляли не они, а множество простых людей, искренне соблазнившихся строительством «земного рая». Солдаты, рабочие, крестьяне. Они о потайных интригах не ведали, зла своей стране не желали. Наоборот, записывались в Красную армию, чтобы бить и выгонять чужеземцев. Из них стало складываться другое крыло партии, патриотическое. Его лидером стал Иосиф Виссарионович Сталин.

Он родился в 1879 г. в бедной грузинской семье, рано осиротел. Растила Иосифа Джугашвили мать-поденщица, мечтала, чтобы сын стал православным священником. Он с отличием окончил Горийское духовное училище, поступил в Тифлисскую духовную семинарию. Увлекся поэзией, писал стихи, публиковал их в газете «Иверия», ходил в литературные кружки. Но литературные организации служили «крышей» для революционеров. Джугашвили увлекся и этим, сам создал социалистический кружок. Начальство догадалось. При прочих отличных оценках он получил двойку по поведению, был исключен из семинарии [23].

Он превратился в профессионального революционера, литературный псевдоним «Коба» стал партийной кличкой. Из теоретиков ему понравился Ленин – у Владимира Ильича, в отличие от других марксистов, все было предельно просто, разложено «по полкам». Именно такой марксизм энергичный Коба считал пригодным в качестве боевой программы. Он заочно признал Ленина «учителем», а лично познакомился в 1905 г. на Таммерфорсской конференции и был в восторге от него. В первой революции Иосиф стал одним из руководителей в Закавказье. А после ее подавления, в отличие от многих товарищей, в эмиграцию удирать не стал, скрывался на родине. Женился, но семейным счастьем наслаждался недолго. Жена Екатерина умерла от тифа, сынок Яков воспитывался у родственников.

У Джугашвили продолжалась типичная жизнь революционера. Аресты, ссылки, побеги. За рубежом он бывал редко, выезжал только на партийные съезды. В 1912 г. посетил Ленина, находившегося в Польше. Владимир Ильич в это время яростно боролся с еврейским Бундом, и Джугашвили написал статью, чрезвычайно понравившуюся Ленину, «Марксизм и национальный вопрос». Бундовцы требовали для себя «культурно-национальную автономию» внутри партии и в будущей России. А Джугашвили написал, что у евреев вообще нет нации, поскольку они не имеют собственной территории, живут в разных странах и разговаривают на разных языках. Под этой статьей впервые появился новый псевдоним – Сталин…

Вскоре его опять арестовали, как хронического беглеца определили в Туруханский край, в заполярное село Курейка. Здесь же с ним очутился другой член ЦК, Яков Свердлов. Но не ужились. Сталин почему-то сторонился товарища по партии, чувствовал к нему отвращение. Хотя вместе пробыли недолго. Свердлов симулировал болезнь, в его защиту подняла шум «общественность», и его перевели в более цивилизованные места, в большое село Монастырское, где он попытался организовать кооператив по скупке у населения пушнины – чтобы перепродавать а Америку брату Вениамину [145]. За Сталина ходатаев не нашлось, и по здоровью он не «косил». Провел три года в Курейке. Близко сошелся с местными жителями, охотился, ловил рыбу.

В 1916 г. на войну стали призывать и ссыльных. Сталин был зачислен в Красноярский запасной полк, но не прошел медицинскую комиссию из-за давней болезни руки. А тут грянул Февраль. Сталин выехал в Петроград. Однако в столичной партийной верхушке верховодили те, кто отрабатывал зарубежные денежки. Сталина приняли весьма прохладно. Но он был прекрасным организатором-практиком, незаменимым в работе с солдатами и рабочими. Сказалась и его близость с вернувшимся из эмиграции Лениным. Владимир Ильич ценил его именно как верного «ученика», давал ответственные задания. На VI съезде партии, где сам отсутствовал (прятался в Разливе), поручил ему даже сделать главный политический доклад. Хотя троцкисты отнеслись к нему неприязненно. Его попытки доказывать, что хватит ориентироваться на Запад, рассчитывать надо на национальные силы, подняли на смех, объявляли невежеством с точки зрения марксизма. Троцкий навесил ему презрительное прозвище – «философ социализма в одной стране».

Сталин деятельно участвовал в Октябрьской революции, был членом Военно-революционного комитета. Но «кто платил, тот заказывал музыку». Основные портфели и рычаги власти поделили ставленники «мировой закулисы». Сталина протащил в Совнарком (Совет народных комиссаров – большевистское правительство) Ленин. Не доверяя соратникам, хотел иметь там преданного человека, придумал для Иосифа Виссарионовича совершенно неопределенный пост наркома по делам национальностей. Если мы взглянем на плакат тех времен, где изображен состав Совнаркома, то увидим рядом с Лениным фотографии Троцкого и Рыкова, в Сталина – в самом низу, в уголочке [23].

А при обсуждении ключевых вопросов он часто оказывался «белой вороной». Протестовал против решения Троцкого пустить в Мурманск войска Антанты. Резко выступал против разрекламированного «права наций на самоопределение», которым пользовались иноземцы, отрывая окраины, силился противостоять «параду суверенитетов», когда Россию пытались делить на Донскую, Черноморскую и прочие «независимые республики». Что ж, для неудобных деятелей Свердлов изобрел систему почетных ссылок. Их устраняли без шума, без скандалов, давали ответственные назначения подальше от столицы. В мае 1918 г. Иосифа Виссарионовича вдруг откомандировали «руководителем продовольственного дела на юге России» [113].

Хотя заниматься ему довелось не продовольствием. На юге как раз в это время заполыхала гражданская война, и Сталину, никогда не служившему в армии, пришлось действовать в роли командующего. Впрочем, для боевых действий 1918-го особых военных знаний не требовалось, куда нужнее было умение организатора. Сталин сколачивал фронт из разрозненных отрядов, налаживал оборону Царицына, отразил несколько белогвардейских наступлений. Это значительно повысило его авторитет. Иосифа Виссарионовича стали направлять на разные угрожаемые участки. В декабре 1918 г. в Пермь – при прорыве колчаковцев, в мае 1919 г. в Петроград – при прорыве армии Родзянко. Он умел навести порядок, разобраться в причинах неудач. И при этом, как ни парадоксально может прозвучать, проявил себя менее жестоким, чем Троцкий или Ленин. Пленных или заложников не расстреливал. Только предателей [65].

В ходе войны с Польшей в 1920 г. Юго-Западный фронт, который курировал Сталин, внес решающий вклад в победу. Но он возражал против планов «экспорта революции». Настаивал на том, чтобы довольствоваться изгнанием интервентов с российской территории. Его мнение не приняли в расчет, перспективы прорыва на Варшаву и Берлин слишком увлекли Ленина, что обернулось тяжелым поражением. Впрочем, невзирая на некоторые разногласия, Сталин оставался чуть ли не самым верным последователем Ленина, ни разу не выступал против вождя. Позволял себя спорить лишь в очень уважительных тонах, как младший со старшим, а если Ленин настаивал на своем мнении, всегда уступал.

Между тем нарастали противоречия между Владимиром Ильичом и Троцким. Ленин фанатично верил в собственные идеи «мировой революции». Полагал, что ради столь высокой цели допустимы любые средства – террор, кровь, ломка традиций. Допускал и уступки иностранцам, считал их временными. Был уверен, что надо играть на противоречиях между группировками западных держав, лавировать между ними. Но на деле получалось иначе. Не Ленин лавировал и манипулировал, а им самим манипулировали чужеземные агенты и проходимцы, окопавшиеся вокруг него. О повальном разворовывании государства он не мог не знать, чекисты докладывали. Но не мог ничего предпринять!