Я сгораю, высыхаю, растворяюсь, опадаю.
Я крошусь, я разбиваюсь, истончаюсь, измельчаюсь.
Я прошу – меня не просят. Я кричу – меня не слышат.
Я зову – проходят мимо. Нет надежды. И не будет
Я теряюсь, осыпаюсь, распадаюсь, расплавляюсь.
Я болею, я страдаю, я старею, облетаю.
Я ищу – меня не ищут. Плачу я – не пожалеют.
Слезы лью – не замечают. Нет мечты. Ее не будет.
Я краснею, я пылаю, я белею, замерзаю.
Я горю, я леденею, стекленею, холодею.
Я люблю – меня не любят. Каменею – нет, не видят.
Рассыпаюсь – и не вспомнят. Нет любви. Ее не будет.
Она написала стихи в тот день, когда они с Пашей так глупо, так бездумно расстались, даже толком не поговорили. Он прочтет 12 строчек, всего 12, поймет как ей плохо и…
Но дни пробегали один за другим, а он не оборачивался.
Оля ненавидела выходные: когда Паша не ходил в институт. И поэтому она лишалась своих страстных, томительных 20-ти минут. Она пыталась себя чем-то занять, помогала Любе по хозяйству: ездила на рынок, варила борщ, стирала, иногда дворничиха выгоняла девушку в кино, пару раз даже в театр, у них на работе распределяли билеты. Но где бы не была Оля в воскресенье, что бы не делала, в ее голове постоянно щелкал счетчик, отсчитывающий часы, оставшиеся до понедельника. Люди называют понедельник тяжелым. Глупые, они ничего не понимают в понедельниках. Наоборот, именно он самый счастливый день недели. День, который дарит надежду. Оля вновь видела прямую спину Паши впереди и чувствовала себя счастливой. Пусть всего 20 минут, но ей хватало и такой малости.
И однажды ЭТО ПРОИЗОШЛО.
Павел остановился, обернулся и зашагал прямиком к ней. Она замерла и дрожащими руками держалась в кармане за конверт.
– Ты шпионишь за мной? – раздался рядом любимый голос. Голос, который она так жаждала услышать.
– Паша, – выдохнула родное имя Оля, но… уперлась в незнакомый ледяной взгляд.
– Что ты задумала? Говори, – он обхватил ее за плечи, так как она и мечтала, но только почему-то было неимоверно больно.
– Я хочу помириться. Мне плохо. Я не могу жить без тебя, – тараторила она слова, которые повторяла каждую ночь, уткнувшись в подушку. Может быть, ледяной взгляд -случайность?
– Нечего нам мириться, – жестко прорычал Паша. – И вообще, я жениться собрался. Родители настаивают. Им опять за границу предлагают ехать. И сильно мешает в анкете пункт про взрослого неженатого сына. Но не тебя же в загс вести, – вдруг захохотал Паша, наконец, отпустив ее плечи. – Ты – дворничиха, наличие такой родственницы не украсит семью дипломатов. Поэтому я Лариску выбрал. Ты сама виновата, – хмыкнул парень. – Помнишь, я с ней в кино ходил, когда ты в очередной раз ныла. Так что не бегай за мной с видом побитой собачонки. Я – не герой твоего романа.
У Оли вдруг закружилась голова, и девушка невольно прислонилась к дереву. Мысли путались в голове. Что за странная метаморфоза? Перед ней стоял тот самый Павел, ошибки нет: именно с ним она познакомилась в поезде, потом они встретились на Калининском проспекте и долго гуляли по Москве, милый и веселый парень, который в незабываемые минуты близости проявлял к ней необъятное море нежности и теплоты. Но откуда в его словах столько злобы?
Конец ознакомительного фрагмента.