– Давай сюда, – шепотом велела Арлея.
Ветви образовывали переплетение настолько плотное, что оно, должно быть, могло выдержать вес большой толпы. Стволы деревьев торчали из него – голые, увенчанные лишь пучком коротких веток с большим овальным листом на конце каждой. Листья тихо шелестели. Окружающее напоминало не лес, но скорее песчаную пустошь, для чего-то утыканную желтыми столбами.
В отверстие забрался Лиг, а девушка присела, разглядывая поверженную юнгой тварь. Та напоминала одновременно улитку и паука: округлое тело, щупальца под ним... и торчащая из спины верхняя часть кальмара, у которого были свои, более короткие щупальца. Тварь лиловая, кальмар – желтовато-зеленый, в мелкую коричневую крапинку. Она – лоснящаяся, будто шкура густо смазана маслом, он – с влажно поблескивающей мягкой кожей, как на животике у большой болотной лягушки. Тварь пухлая, оболочка натянута, кальмар – с обвисшими складками. Он напомнил Арлее свернутую жгутом большую половую тряпку с глазами.
И он не сидел на спине твари. Нет, скорее...
Лиг, на коленях подобравшись ближе, щелкнул языком, рассматривая эту картину. Девушка растерянно покачала головой.
– Ты видишь? – прошептала она. – Эта медуза... медузоид... Он в него...
Нижняя часть кальмара как бы вросла в летающего медузоида. Нет, в спине твари не было дыры, но она... Арлея пошевелила губами, пытаясь сама для себя сформулировать, описать то, что видели глаза. Плоть медузоида будто расступилась, впитав, вобрав в себя примерно треть кальмарьего тела – они не слиплись, но стали единым целым, будто смешались. У твари имелось около дюжины щупальцев, у кальмара всего четыре. Два из них кончиками были тоже погружены в спину, будто с их помощью наездник управлял тем, кого оседлал. Зато два других щупальца, все еще мелко подергивающихся, распластались по ветвям... и возле одного из них лежало копье.
Вскоре выяснилось, что это не простое оружие. Эрланга, более-менее пришедший в себя, уселся, вытянув ноги, взял копье и положил себе на колени.
– Оно тоже живое! – воскликнула Арлея, рассматривая длинное хитиновое образование, почти треугольное в срезе, с утолщением-тельцем на одном конце и крупными зазубринами на другом. – Нет, было живым, а теперь... вроде мумифицированное, да?
– Муми-чего? – спросил юнец. – А тут, глядите, глазки у него. Тока узкие совсем и еще теперь твердые, во дела!
– Его как-то высушили, – предположила девушка, – а древко с наконечником – это на самом деле его язык, просто очень длинный. Туловище маленькое, а язык...
– А, точно! – обрадовался Эрланга, наконец сообразив. Он привстал, взмахнул копьем, затем добавил: «Удобно», – и забросил на плечи котомку.
– Пушку не забудь, – проворчал Лиг, беря свою поклажу. – Ну что, ваш’милость, идем? Оно все чудно€е, конечно, но бабы те крашеные вместе с капитаном все дальше от нас, надо за ними топать, раз уж так далече зашли.
Ветви слегка прогибались, но это почти не мешало. Путешественники обошли сросшегося с кальмаром поверженного медузоида, из ран которого сочилась прозрачная пузырящаяся жижа, и направились между деревьями в ту сторону, где внизу увидели стену пухового тумана. Под юнгой ветви прогибались куда сильнее, чем под спутниками, – он топал будто по натянутому одеялу, которое почти на пол-локтя вдавливалось под его весом.
Путешественники успели пройти совсем немного, когда Лиг вдруг остановился и принялся чесать затылок.
– Что? – спросила Арлея, выглядывая из-за его плеча. – Эрланга, стой! Лиг, что ты там углядел?
– А ведь ветви в одну сторону... – проворчал боцман, садясь на корточки. – Глядите, ваш’милость... те, что назад, против нашего движения, – те короткие, а те, что вперед, – они длиннючие, а?
Арлея, присев рядом, несколько мгновений не могла понять, о чем он говорит, но после сообразила. Образующие полог ветви были разной длины и росли по определенной системе: в одну сторону тянулись короткие, в другую – длинные. Она подняла голову, глядя вперед, потом сказала:
– Светило там, куда мы идем. Может, это как... ну, как мох? Растет на стволах больше с той стороны, где холоднее, потому что ему тепло не очень-то нравится, он влагой питается, а свет ее выпаряет? А тут наоборот – длинные ветви там, где света больше...
– Может, и так, – согласился боцман, выпрямляясь. – Да токмо чересчур уж они длинные. Как лианы... о, а вон лиана, точно! И вторая! И еще!
Впереди, примерно на высоте головы, от ствола горизонтально шла лиана, дальше виднелась другая, потом третья – Арлея поймала себя на мысли, что они напоминают протянувшиеся параллельно балки, на которые теперь осталось уложить доски крыши.
– Совсем необычно, – сказала она. – Идем, кажется, сейчас увидим, наконец, что это там шумит.
Гул звучал совсем близко. Еще несколько шагов – и путешественники вошли в пелену пухового тумана, теплую, пронизанную светом. Туман поднимался снизу, из-под веток... которые вдруг закончились. Вернее, исчезли вплетенные в полог короткие поперечные ветви, а длинных продольных стало гораздо меньше. Они резко изгибались, уходя из-под ног. Впереди был каменный склон. Не отвесный, но крутой, по нему скатывался поток эфира – настоящий облакопад.
– Ложись! – рявкнул Лиг, падая на живот. – Да не торчите вы на виду, лягте быстро!
Склон выводил в небольшую долину, притаившуюся посреди джунглей Гвалты. Внизу был облакоем, эфирное озеро, слева и справа берега его венчали два заросших травой покатых холма. Открывшийся с вершины пейзаж посверкивал, переливался яркими красками под лучами светила, помигивал искрами, слепил глаза.
Протянувшиеся от желтых деревьев длинные ветви и лианы образовывали нечто вроде древесной сетки над широким потоком облаков, с шумом текущих вниз с крутого уклона. Она шла наискось, под склоном изгибалась и тянулась дальше над озером.
Арлея подумала, что желтые деревья были чем-то вроде щупалец, которые чужое пространство распластало по Аквалону вокруг себя. А внизу, за облакоемом, находилось тело незнакомого мира.
* * *
Уги-Уги толкнул слабо упирающуюся Нахаку перед собой – сделав несколько семенящих шагов, она остановилась посреди пещеры. Огляделась, закрыла лицо узкими ладошками и опустилась на колени, чтобы не видеть окружающего. Стоящий за поворотом короткого каменного коридора монарх прислушался, не услышав ничего подозрительного, вошел следом.
И увидел мертвецов. Причем часть их не лежала на полу, но короткими кривыми копьями была пригвождена к стенам, которые, насколько толстяк знал, состояли здесь не из камня.
Судя по открывшейся картине, в пещере произошло нешуточное сражение. Примерно две трети трупов принадлежали охранникам, хотя иногда трудно было отличить надсмотрщика от раба – разве что первые менее грязные и тощие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});