Читать интересную книгу Золотая Дуга - Виктор Болдырев

Еще в Якутске мы услыхали о споре проектировщиков, показавшемся фантастическим. Одни предлагали строить на Яне атомную электростанцию, другие — гидроэлектростанцию. Ивасих, ветеран Севера, был убежденным сторонником строительства гидроэлектростанции.

— Да посмотрите же, посмотрите… — волнуется он, — Адыча больше половины стока всего Янского бассейна несет в Яну. Река горная, с теснинами, ее легко перехватить плотиной. Энергии хватит на все наши обогатительные комбинаты, на рудники Эге-Хайя. А Южно-Янский комбинат, который мы построим на Адыче, получит не только энергию, но и драгоценную воду, необходимую для обогащения уникальных руд! И дорогу от Хандыги гидростроители построили бы моментально. Она станет навсегда дорогой жизни Верхоянского рудного бассейна.

Карта ожила в руках Ивасиха. Ну и здорово изменились времена. В 1933 году бассейн Яны был дик и пустынен. Главной проблемой тогда был вьючный транспорт: как достать десяток-другой вьючных лошадей для геологов.

Мертвая петля

Малыш был одним из пионеров рудного Верхоянья.

Благополучно перевалив хребет, он достиг Верхоянска. Весна 1933 года наступила ранняя, дружная, санный путь едва держался.

Старожилы в один голос уверяли, что до Индигирки снежным путем уже не добраться. И главное — не успеть перебраться до ледохода через Индигирку, на правый берег ее, где расположился якутский колхоз, занимавшийся табунным коневодством. Малыш с верным каюром ринулся по тающему тракту. В пути времени не теряли: не распивали, как обычно, часами чай на бивуаках, ехали ночью по окрепшему насту. Последние сутки пришлось тащить нарты по раскисшему снегу и проталинам. Выбившись из сил, все-таки достигли Индигирки. Позади остались шестьсот километров невероятно трудного пути…

Опоздали на несколько часов! Начался грозный северный ледоход. По реке плыли стада огромных льдин. Выползая на берег, они громоздились в высокие барьеры. Малыш не смирился. Купил у местных рыбаков лодку, попрощался с каюром и устремился в ледяное месиво. Плавать он не умел и шел на смертельный риск. Страшно вспоминать этот поединок. Льдины напирали со всех сторон, стискивали лодку, доски прогибались и трещали, руки покрылись ссадинами и синяками. Чудом он достиг правого берега. Переправа в ледоход через Индигирку запомнилась Малышу на всю жизнь.

Слух об этой переправе быстро облетел Верхнюю Индигирку, и, может быть, поэтому Малышу удалось быстро законтрактовать отличных вьючных лошадей.

На базе экспедиции не ждали появления Малыша с лошадьми к назначенному сроку, и товарищи встретили его с триумфом. Отряду Малыша поручили геологическую съемку хребта Тас-Хаяхтах на водоразделе между Индигиркой и Яной.

Решили окружить Тас-Хаяхтах петлей маршрута и совершить по пути боковые выходы в горные долины. Казалось просто невероятным в короткое северное лето обойти громадный, совершенно неисследованный и безлюдный хребет. Но Малыш, еще не выступив в поход, твердо знал, что пройдет маршрут и выведет отряд к финишу.

Отряд двинулся в путь и выполнил невозможное — обошел хребет в одно лето, проник в загадочные его долины и нашел то, что искал… Путешествие напоминало скачку с препятствиями. Геологи пережили много удивительных приключений. Одно из них чуть не стоило Малышу и его товарищам жизни…

Однажды втроем они пошли в боковой маршрут на пять дней. На севере есть золотое правило: «Идешь на пять дней — бери продовольствия на десять». Это была первая экспедиция Николая, заповедь он знал, но не проверил, что положил во вьюки уходящей группы завхоз отряда. А завхоз был новичок «стручок» и положил продовольствия ровнехонько на пять дней на троих.

Все дальше уходил Малыш со своей группой. Пошел дождь — он моросил и моросил сутками. Горы затуманились, закутались в облака. В долинах, мокрых и пасмурных, стало неуютно.

В разбушевавшихся ручьях геологи брали шлиховые пробы. В лотке то и дело поблескивали крошечные золотинки. Обследуя обнажения, Малыш находил обломки минералов с касситеритом.

Возвращаться было нельзя. Решили переждать непогоду. Тут Николай и обнаружил во вьючном ящике опустевшие мешочки из-под крупы. Обшарили вьюки — продовольствия осталось только на обратный путь. Сократили норму вдвое, стали работать в дождь. Шли вперед полуголодные, промокшие, продрогшие. Кончались продукты. Двигаться дальше было невозможно. Повернули назад. Брели, не останавливаясь на отдых. И наконец уперлись в бурную, вздувшуюся от дождей широченную реку — приток Селеняха. Пять дней назад переправились здесь вброд, по колено.

Лошади не пошли в глубокую быструю воду. Пришлось мастерить плот для переправы людей, снаряжения, седел и собранных минералов. Якутские лошади неоценимы: выносливы, идут по болотам и каменистым россыпям, преодолевают головоломные кручи, но они полудики и норовисты. Долго загоняли их в воду — хотели пустить вплавь, но упрямицы поворачивали обратно, брыкались и кусались. Тогда их подвели к обрывистому берегу и общими усилиями столкнули в воду. Они поплыли и благополучно выбрались на ту сторону. Обиженно пофыркивая, вытянувшись в цепочку, не оглядываясь, зарысили по старому следу в сторону дальней базы экспедиции и вскоре скрылись из глаз…

Случилось несчастье — убежал «транспорт», пропал последний резерв продовольствия (ведь в крайнем случае можно было пристрелить лошадь и, питаясь кониной, соединиться с главным отрядом).

Малыш расхаживал по берегу, обдумывая создавшееся положение, товарищи его нагружали плоты. Вдруг он увидел совсем близко громадного лося; отряхиваясь, тот выходил на берег из реки, которую только что переплыл. И, как всегда в таких случаях, карабин долго не отвязывался, Малыш, чертыхаясь, рвал ремешки. Лось повернул обратно и кинулся в реку. Пули взметали воду тб справа, то слева от ушастой головы. Рушилась последняя надежда — уплывали почти полтонны спасительного мяса. Отряд очутился в бедственном положении.

Переправа отняла последние силы. Догнать лошадей не удалось. Снаряжение, вьючные ящики с коллекциями сложили на видном месте. Налегке двинулись искать след главного отряда. Погода прояснилась, наступила жара. В душном, знойном мареве звенели освирепевшие комары. Два дня шли, обшаривая долину, но следов каравана не находили. Силы покидали людей. На привалах варили сыромятные ремни, голенища кожаных сапог. Лоскутья проваренной кожи обжигали на огне. Но голода эта пища не утоляла.

Лежали в палатке без сил. Надежды на спасение не было. Малыш не сдавался — решил поискать следы на горной террасе. Захватив карабин, он стал подниматься по склону. Голова кружилась. Он намечал себе близкий камень и, стиснув зубы, напрягая всю волю, брел к нему. И снова продолжал крестный путь. Крутой подъем одолел почти ползком. И вдруг увидел мох, Взрыхленный копытами. Малыш упал. Радость возвратила силы. Он вскарабкался на ближнюю сопку. Далеко-далеко в долине, у места слияния двух рек белело туманное озеро. Но что это?! Озеро расползается, колеблется, медленно поднимается. Дым! Далекий дым лагеря!

Подняв карабин, Малыш спустил курок. Бум… бум… бум… — перекатывается эхо в горах. Слишком далеко — в лагере выстрелы все равно не услышат.

Просто удивительно, откуда у истомленных людей вдруг берутся силы?! Совершив двадцатикилометровый марш, они к полуночи вступили в главный лагерь отряда — обросшие, исхудавшие, оборванные, в стоптанных сапогах без голенищ. Товарищи искали их уже неделю…

А несколько месяцев спустя известный ученый геолог Сергей Сергеевич Смирнов слушал в Москве доклад Малыша, внимательно рассматривал карту похода, образцы с конкрециями касситерита, добытые отрядом в хребте Тас-Хаяхтах. Он не мог сдержать восхищения и просто не поверил, что в одно лето удалось окружить неизведанный хребет мертвой петлей маршрута.

Находка касситерита и малые интрузии гранитов, привезенные Малышом, помогли Смирнову составить знаменитый прогноз Верхоянского оловоносного пояса, где впоследствии геологи Янского горного управления нашли уникальные оловянные залежи Эге-Хайя и Депутатского. Геолог Федорцев, руководивший Южным отрядом экспедиции, обнаружил впервые следы драгоценного клада полиметаллических руд в Южном Верхоянье.

Из нашего описания некоторых подвигов Малыша следует, что молодые люди и тридцатых годов отличались дьявольской настойчивостью и железным стремлением к благородной цели…

К Ледовитому океану

В оленьем краю

Непогода перекрыла авиалинии на север. В крошечный аэропорт с утра набиваются люди и расходятся только к вечеру, проклиная небеса, летчиков и дикторов, бесстрастно возвещающих: «Борт на север отменяется, погода нелетная…»