Сидевшие вокруг них супружеские пары пытаюсь не докучать своими взглядами иноземцу.
— Вы можете решить, но только за себя, — сказал Лауни, — а не за всю человеческую расу. И когда начали захватывать китобойные суда Северо-западного Союза…
— Мы всегда перехватывали рабовладельческие корабли. И вы никогда не возражали против этого.
— Нет, рабство у нас невозможно. — Движением ладони Лауни остановил его. — Подождите: мы за свободу, но для людей, а не коней и цыплят.
Конечно, киты — животные смышленые, и лучше бы их оставить в покое. Вы ведь таки не сумели доказать, что они более чем животные. По чести говоря, у вас нет ничего, кроме теорий. — Выпив, он торопливо продолжил:
— Вы решили все своей волей, решили, что вы всемогущи и вправе приказывать свободным капитанам, что им можно делать в открытом море, а что нельзя. Наверное, вы знали, что у нас китобойным промыслом занимаются лишь члены Лож Сколы и Полярно, и не рассчитывали, что остальные жители этой разболтанной страны решат помочь им своей кровью. Ну нет, ни одна Ложа не бросит другую; войны с монгами научили нас взаимовыручке. Конечно же, мы сразу сказали вам, деловым: пошли вы в Рашу, но вы перешли к насилию. Что ж, тогда Ложи набрали людей и денег, вооружились, выступили и ответили вам тем же самым.
«И в боях, и в налетах доказали нам, что лучше не настаивать, — не мог не признать Тераи. Он вспомнил тяжелый броненосец Союза у Фаралоннес: паровые машины, укрытые стальными плитами, без катапульт, но с драконовой головой — пушками, извергавшими разрывные снаряды, и трубами ракетных пусковых установок. — Мы не поняли вас. Мы никогда не думали — в своем… своем «всемогуществе» — что кому-то может потребоваться даже такая ценность ради столь ничтожной выгоды».
Голос Лауни сделался тише. Он наклонился вперед.
— Видите ли, Тераи, — откровенным тоном продолжал он. — Давайте не будем ссориться из-за пустяков. Позвольте мне добавить еще кос-что, а потом выпьем как следует, споем и повеселимся. Поймите: нам нужен спермацет[21] для смазки машин. Конечно, я знаю, что годится и масло жужубы. Но мы не можем импортировать его из тех мест, где растет жужуба, там ее не выращивают в нужном для нас количестве, даже торговля не способна стимулировать крестьян. Что касается китового мяса, масла для ламп, китового уса и всего прочего, мы продаем их монгам и покупаем у них все необходимое: будь то уголь или право проезда по железной дороге через их территорию. Когда промышленность наша вновь обретет силу, нам не потребуется китовый промысел. Он перестает быть выгодным. И вместо того чтобы скорбеть о нашем развитии и ме… да, мешать ему как только можно, провоцируя полномасштабную войну… почему бы вам не помочь нам? Тогда мы прекратим бить китов намного раньше. Почему не может случиться так, что вы — не вы лично, а ваши политики, ваши купцы — не хотите допустить, чтобы кто-нибудь на свете сделался столь же значительным, как и Федерация маураев?
— Нет! — принялся отрицать Тераи и на мгновение пожалел, что не может проявить полную искренность. «Однако перед самим собой вилять нечего, — подумал он. — Сколько раз повторяли мы это? Мы не хотим, чтобы планетой правила единая цивилизация; мы не хотим индустрии, которая губит планету…»
Откинув назад голову, Лауни остановил своего гостя коротким хохотом.
— Прошу прощения, — извинился он. — Мне вдруг подумалось… вот мы с вами повторяем газетные статьи, речи профессоров и ораторов… а вам отплывать с утренним приливом. О чем разговариваем!
Тераи расслабился и усмехнулся.
— В этом вы, бесспорно, правы. Время, которое можно употребить на хорошую выпивку, грех тратить на другое. Кстати, где тут у вас девицы пляшут?
— Я не забыл об этом.
Мужчины не нуждались в подружках из портовых кварталов: Лауни прибыл в Сиэттл с женой, отпустившей его на травку на весь сегодняшний вечер; в экипаже Тераи кроме канаков были и вахины. Но сиэттлский стриптиз — это не скромная авайянская хула.
Вечер выдался запоминающимся.
***
Эта встреча оказалась не последней. Через пять лет после окончания Китовой войны началась Энергетическая — Федерация объявила войну Союзу. Она продолжалась три мрачных года, на сей раз каждый из противников намеревался сокрушить другого.
В том, чтоЛауни и Тераи подружились, не было ничего удивительного.
Любопытны были обстоятельства их новой встречи в начале второго года второй схватки между обоими народами.
Возле берегов Оргона[23] состоялась морская схватка. Маураи победили.
Теперь на море победа всегда доставалась маураям. Они успели получить суровый урок, внимательно пригляделись к обществу, которое прежде недооценивали, и заранее приготовились к конфликту, который реально мыслящие люди между ними полагали неизбежным. Сила и мастерство, богатство и численное превосходство были на их сторонен оставалось лишь вовремя мобилизовать все ресурсы… Впрочем, северяне сопротивлялись упорно. Корабль Тераи потопил вражеское судно и спас уцелевших. Среди извлеченных из воды оказался офицер-радист Лауни Биркен.
2
Под белыми кружевами пены бежали сине-зеленые волны, в тенях по правому борту прятался континент, а на запад — плыви хоть до края мира. Волны приходили, шипя и насмешничая, брань их с корпусом судна проникала в кости людей. Солнце миновало полдень, на небе лужицами молока растекались редкие облака, между которыми сновали множество мелких капелек-чаек. Ветер нес морскую пену, охлаждал лица людей, теребил их волосы, наполняя уши шумом.
Невзирая на размеры, «Барракуда» топала против ветра на двадцати узлах. Подняв паруса — это производилось электромоторами — она могла бы прибавить ходу, но тогда большая часть флотилии осталась бы позади.
Искусство гидродинамики, за века сделавшееся столь же точным, как и баллистика, определяло конструкцию корабля. Тримаран был предназначен для скорсти и маневра, а не для перевозки груза. Такелаж был похож на обычный — вообще-то судостроители-маураи не придерживалнсь каких-то канонов — но столь же эффективный и изощренный. Пять мачт, выстроившихся вдоль главного корпуса, несли по пять прямых парусов из прозрачной синтетической ткани, прочной и не поддающейся гниению… не парусов — несущих плоскостей. По приказу компьютеров их края-элероны создавали векторы, разворачивающие мачты под оптимальным углом. В бегущем такелаже не было необходимости. Для управления достаточно было четверых матросов…
…если бы корабль был торговым и вез скоропортящийся груз. Но сейчас на палубе толпился многочисленный экипаж. Здесь было просторно. За исключением обтекаемой надстройки у мостика, каюты находились внизу, а двигатели, вооружение, спасательные лодки и прочее необходимое оборудование занимало немного места; солнечные коллекторы были развернуты — чтобы зарядить аккумуляторы, освежить бактериальные топливные ячейки и дать кораблю силу. Развернутые на верху гидроцилиндров, они напоминали зонтики, в тени которых вполне можно отдыхать. Однако сейчас под ними никого не было, маураи считали здешние воды холодными.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});