Читать интересную книгу Визит к императору - Елена Хорватова

Маргарита, бесцеремонно перебив разговорившуюся Вальку, все же решилась задать вопрос, который так и крутился у нее на языке:

– Валька, а зачем ты вообще за мной полетела? Думаешь, каждый мой шаг нужно контролировать?

– Ну каждый не каждый… Контроль не повредит! У тебя, знаешь ли, часто ветер в голове гуляет; молодая еще, необстрелянная.

Бабушка незадолго до смерти поручила заботу о Маргарите своим друзьям – валькирии, старику цвергу, шумерской богине врачевания Нининсине, нынче служившей в районной поликлинике участковым терапевтом, и нимфе озер и болот лимнаде, прозванной на Руси кикиморой болотной. Старшее поколение всегда боится, что их наследники, оставшись с жестоким миром один на один, немедленно пропадут. Компания волшебных существ приняла судьбу начинающей чародейки близко к сердцу и теперь пыталась заполнить собой каждую минуту ее жизни.

Маргарите разнообразные намеки на тему «молодая еще, необстрелянная» стали надоедать, хотя относилась она к опекунам с большой любовью.

– Между прочим, по обычным человеческим меркам юной особу моих лет не считают, – напомнила она Вальке, – и нечего вечно водить меня за ручку, иначе я так и не стану настоящей ведуньей!

Валька возмутилась:

– И что ты несешь? Сама-то понимаешь? Ты очень молода – тебе, подруга, до тридцатника еще жить и жить, считай – от горшка два вершка, а туда же, спорить лезешь… Как знать, может, с годами твой мозг подрастет, разовьется, тогда и поговорим. Мне вообще помочь-то не в лом и только спокойнее будет, если я тебя до места провожу. Тем более поездочка эта, на мой взгляд, какая-то стремная… Пришлось у командира части попросить небольшой отпуск по семейным обстоятельствам.

Что ж, обстоятельства можно считать и семейными, почему бы нет? За неимением других членов семьи, Валька признавала таковой Маргариту. Когда-то, в незапамятные времена, у нее был роман с доблестным рыцарем, бароном Готфридом фон Хорном, далеким пращуром Маргариты. Стоит ли удивляться, что к потомкам своего возлюбленного валькирия Хлёкк относилась как к собственным прапраправнукам?

В Петербург поезд пришел ранним утром, настолько ранним, что пассажиры, желающие попасть с вокзальных перронов прямо в вестибюль метро, вынуждены были дожидаться, когда распахнутся двери метрополитена. И тем не менее в городе было уже не просто светло, но даже солнечно – белые ночи вступили в свои права, и утренний рассвет наступал практически одновременно с вечерним закатом.

Маргоша и сопровождавшая ее Валька в метро спускаться не собирались. Место для командированной из Москвы Маргариты Викторовны Горынской было забронировано в ведомственной гостинице на Миллионной улице, а туда на метро не доедешь. Лететь же на такое небольшое расстояние – вдоль Невского до Дворцовой площади и потом направо до Миллионной – не захотелось даже валькирии: наверное, она слишком устала ночью, догоняя воздушным путем скорый поезд.

Да и возни много – надо где-то на вокзале найти место, чтобы намазаться летучим кремом, дающим эффект невидимости, а кроме неуютного вокзального туалета с длинной очередью жаждущих попасть в кабинку, другой уголок для подобной цели подобрать затруднительно. И еще придется подумать о багаже – даже самый легонький чемодан или рюкзак в полете нарушает центровку и становится крайне обременительным. Если же оставить багаж в камере хранения и потом за ним вернуться – это, как ни крути, лишняя суета.

Все можно было решить проще – выйти на безлюдный по утреннему времени Невский проспект и дождаться первого троллейбуса… От услуг частных водителей, шакаливших на вокзале, девушки, не сговариваясь, отмахнулись.

В троллейбусе Маргоша все же решилась заговорить о мучившем ее деликатном вопросе:

– Слушай, Валюшка, место в гостинице забронировано только для меня одной. Я не смогу контрабандой протаскивать тебя в свой номер, тем более наверняка я буду жить в нем не одна. Давай подумаем, как и где мы тебя устроим.

– Не бери в голову, – отмахнулась валькирия. – Я сейчас попробую слегка колдануть, чтобы дежурная предоставила нам два места. А если не получится, устроюсь как-нибудь еще. В крайнем случае, птицей обернусь и буду ночевать на карнизе твоего окна. А ты чего такая кислая?

– Какой же еще можно быть в шесть часов утра? И кто только придумал эти шесть утра? Почему утро не может начинаться сразу в девять?

Валька, привыкшая к суровой спартанской жизни, горькие стенания подруги не разделила. – Склонность к сибаритству тебя когда-нибудь погубит. Шесть утра – хорошее время для подъема, если у тебя серьезные планы на начинающийся день. По крайней мере, больше дел провернуть успеешь.

Маргоше подобные установки не понравились:

– Но я обычно поздно ложусь.

– В таком случае проще вообще не ложиться, – отрезала Валька. – Чтобы не проспать подъем.

Маргарита решила свернуть дискуссию и не напоминать, что ночь, проведенная в поезде, как раз и соответствует тому, что называют «вообще не ложиться». Тот часочек, который Маргоша продремала перед прибытием в Северную столицу, в расчет можно не принимать – спать после столь ничтожного отдыха захотелось еще больше. Но валькирии некоторые проблемы простых смертных (даже после обретения магической силы ведьмы все равно оставались смертными, в отличие от валькирий, погубить которых теоретически возможно, но практически очень сложно) были непонятны. Валька прожила уже много веков, не утратив своей молодости и внешней привлекательности и даже не задумываясь о благотворном воздействии сна на кожу и о путях предотвращения ранних морщин.

Есть темы, о которых лучше не спорить, если оппонент не в силах оценить твою позицию, руководствуясь собственным житейским опытом.

Проходя по Миллионной мимо длинного ряда серых фасадов, наблюдательная Валька разглядела скромную вывеску гостиницы, прибитую рядом с уводящей в глубину двора подворотней. Что ж, умение ориентироваться на местности всегда было ее сильной стороной. Без помощи подруги Маргарита не обратила бы на этот невзрачный прямоугольник с мелкими буквами никакого внимания и еще долго гуляла бы по Миллионной, разыскивая свой питерский приют.

Тесный извилистый двор, по-петербуржски окруженный мрачными стенами со всех четырех сторон, был проходным. Еще одна арка выводила на Дворцовую набережную, но ворота, за которыми был виден всем знакомый пейзаж с Невой, оказались не просто запертыми, а буквально замурованными – по каким-то загадочным, ведомым лишь местным начальникам причинам пользоваться второй подворотней было нельзя.

Гостиница занимала несколько этажей в левом крыле здания, и войти в нее можно было через обычное парадное или (как подумала получившая московское воспитание Маргарита) через обычный подъезд – она никогда не понимала привычки петербуржцев именовать «парадным» любую грязную и разбитую дверь, выходившую во внутренний двор.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});