Теперь надо было спешить в Уильямсберг — бить тревогу, сообщить о враждебных намерениях французов. У лошадей от усталости подгибались ноги. Неудержимый Вашингтон решил бросить их и идти пешком, с походным мешком за плечами. Он снял свой парадный костюм и облачился в одежду индейцев — кожаные легинсы и мокасины.
Они с Гистом сели в легкое каноэ, которое, словно щепку, несла ледяная, бурлящая водоворотами река, грозя в любую минуту разбить об острые камни. На первом же привале индейцы завалили медведя, зажарили его и заявили, что не тронутся с места, пока всё не съедят.
Холод становился нестерпимым. Вашингтон и Гист дошли до первого обитаемого места — Мертерингтауна, где наняли в проводники «французских» индейцев, пообещавших кратчайшей дорогой провести их к «развилке Огайо». Они шли, шли и шли через лес, и даже выносливый Вашингтон настолько устал, что позволил одному индейцу нести свой мешок. Долгая утомительная ходьба отупляла, хотелось только одного — куда-нибудь наконец прийти и отдохнуть. Но Гист, бывший настороже, интуитивно почувствовал подвох: в чаще, через которую они пробирались, было «что-то не то». Впереди забрезжила поляна. Как только они вышли на открытое место, индейцы порскнули во все стороны и закружились вокруг двух бледнолицых, стреляя практически в упор с пятнадцати шагов. Пули просвистели совсем рядом, не задев Вашингтона. «Ты ранен?» — крикнул он Гисту. «Нет!» — прокричал тот, огромными скачками догоняя одного из индейцев. И откуда только силы взялись! Прыгнув на индейца диким зверем, Гист пригвоздил его к земле и уже собирался пристрелить из мушкета, но Вашингтон удержал приятеля: разумнее оставить при себе заложника. Они связали неверного проводника и отпустили, когда стемнело. Тот мгновенно растворился в чаще. Опасаясь, что он вернется с остальными, англичане поскорее пошли в другую сторону. «Вот помешал его убить, — пенял Гист Вашингтону, — теперь придется идти всю ночь!» И они шли…
К утру они вышли к реке. В последние дни держались холода, и усталые путники надеялись, что река замерзнет; однако между белыми берегами клокотала черная вода, по которой неслись небольшие льдины. У товарищей был один топорик на двоих; целый день они рубили им деревья, чтобы смастерить плот и переплыть реку. На середине реки плот заклинило большой льдиной — того и гляди потонет. Вашингтон изо всех сил уперся шестом в дно реки, стараясь затормозить плот, пока льдина не проплывет мимо, но быстрое течение натолкнуло плот на шест и Джордж, не удержавшись, плюхнулся в воду. От холода перехватило дыхание, он беспомощно барахтался на стремнине, пока не ухватился за выступавший конец плота. До противоположного берега было не добраться; с грехом пополам друзья выбрались на островок посреди реки. Вашингтон стучал зубами, но обсушиться и согреться было негде; у Гиста были отморожены пальцы рук и ног. Всю ночь они провели на островке; к утру река покрылась слоем льда, и они кое-как перебрались на другой берег.
И остались живы! Сделав краткую остановку в Бельвуаре и в красках поведав семье Фэрфаксов о своих приключениях, Вашингтон верхом, без дороги, поскакал в Уильямсберг и 16 января 1754 года вручил в собственные руки Динвидди запечатанное письмо французского коменданта. Майор приложил к нему собственноручно вычерченный план форта Ле Бёф и данные о французском контингенте и его вооружении. Впечатленный Динвидди попросил его составить на основании дневниковых записей связный отчет для представления Совету.
Отчет был опубликован в местной прессе и даже перепечатан в Массачусетсе. Динвидди написал в Лондон, в министерство торговли, предупредив об угрозе столкновения с французами уже весной: неприятель способен выставить не менее полутора тысяч солдат и без числа индейских воинов и продолжить программу сооружения фортов в Огайо. В подкрепление своих слов вице-губернатор приложил отчет Вашингтона — он был опубликован в Англии отдельной брошюрой под названием «Дневник майора Джорджа Вашингтона». Неожиданно для себя никому не известный молодой человек прогремел на всю Британскую империю.
Но, как говорится, «спасибо — это много, 100 фунтов достаточно». За все труды Вашингтону заплатили… 50 фунтов стерлингов. «Меня послали в путь зимой… и что я получил за всё? Возмещение расходов!» — с горечью писал он брату Джеку.
Зато молодому майору, командующему Северным округом, поручили собрать и обучить сотню добровольцев. Вместе с еще одной сотней они должны были отправиться к «развилке Огайо» и построить там форт. 28 января Вашингтон обратился к виргинскому чиновнику Ричарду Корбину и потребовал для себя повышения в чине. Допуская, что «командование всеми силами Виргинии будет непосильной ношей для моей молодости и неопытности», он всё же надеялся: «Вы сочтете меня достойным чина подполковника и соблаговолите упомянуть мое имя в приказе по офицерскому составу». По мнению молодого честолюбца, его «старание и прилежное исполнение своего долга» — достаточное основание для повышения. Так думал не он один — Динвидди представил его к чину подполковника, преподнеся «подарок» на 22-й день рождения. Виргинский вундеркинд успешно делал карьеру.
ВОИН
Подполковнику Вашингтону предстояло вести в поход отряд неопытных и недисциплинированных новобранцев из маргиналов, к которым их командир относился со смешанным чувством сострадания и брезгливости. Эти были «распутные, праздные люди, у которых нет ни кола ни двора, а у многих и одежды», — жаловался он Динвидди. И эти неопрятные, полунищие люди — солдаты? У них не было чулок, сорочек, верхнего платья, даже обуви, не говоря уже о холодном оружии (кинжалах, пиках, алебардах), а тем более барабанах. В особенности Вашингтон расстроился из-за отсутствия обмундирования и принялся клянчить у губернатора красные английские мундиры, утверждая, что в представлении индейцев красный цвет ассоциируется с кровью и является отличительным знаком великих воинов. Кстати, уверял он, индейцы смеются над обносками, в которых ходят французы, «и я полагаю, что именно по этой причине они их так ненавидят и презирают».
Динвидди поручил возглавить экспедицию Джошуа Фраю, бывшему профессору математики из Колледжа Вильгельма и Марии, родившемуся в Англии и учившемуся в Оксфорде. Молодой Вашингтон оказался в подчинении у неуклюжего старика (Фраю было хорошо за пятьдесят), страдающего одышкой.
В середине марта из страны Огайо дошли слухи, что отряд французов быстро продвигается к «развилке»; обеспокоенный Динвидди приказал Вашингтону немедленно выступить в поход, дав ему самые широкие полномочия. В целом ему следовало придерживаться оборонительной стратегии, однако, если французы вздумают возводить военные сооружения на английской территории, он был вправе вступить в бой, захватывать пленных, а в случае сопротивления — убивать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});