Хеллард не заметил, как задремал в кресле под жалобные звуки скрипки...
...Он шел по коридорам звездолета и нутром чувствовал притаившуюся где-то здесь, в стенах машинного отсека, опасность. Переборки, казалось, внимательно следили за каждым шагом, пол едва заметно плавал под ногами, затаившись, выжидая малейшей ошибки, чтобы сбить с ног, нанести роковой удар... Или это нервы? Нет!
Не расслабляться... Он ни на миг не верил в то, что действительно произошла какая-то проблема с интерфейсом контроля грузовой палубы. Скорее уж, тут его ждет что-то вроде удара током... или камеры декомпрессии? Что будет на этот раз?
Невовремя захлопнувшаяся переходная дверь? Створка под ногами? Он на миг содрогнулся, представив картину:
Пол уходит из-под ног! Летящий человек - вниз - сквозь горизонты, с выпученными от страха глазами... Потом - удар... Противный хруст позвоночника...
Нечеловеческая боль, яростное пламя заливающее все тело изнутри. И смех где-то вдали, нет! Вокруг! Торжествующий смех... Потом - тишина.
Нет! Надо просто быть ОЧЕНЬ ВНИМАТЕЛЬНЫМ. Теперь, когда до разгадки катастрофы осталось всего полшага, даже меньше - он уверен в этом - глупо было бы умереть.
Нет! Умереть нельзя, нет у него такого права. Иначе следом за ним будут другие, много других...
Надо просто быть очень внимательным. Не трогать провода, не лезть проверять датчики в шлюзах, вот и все. В конце концов, он, лучший выпускник своего курса, и, кроме того, отличный хакер - мог прочитать то, что никак не смогли бы в бортовой сети найти другие. Осталось так немного - докопаться до того дня, с которого все началось, вернуть... Ведь поначалу ЭТОГО не было. Поначалу все было безупречно. Так, как и должно. Надо просто быть внимательным, чтобы понять, с чего все началось. А потом, когда разгадка окажется в руках... это как тумблер переключить.
Через миг что-то тихо щелкнуло сбоку, слева от него, почти рядом с головой. Он инстинктивно отшатнулся в сторону, он сделал несколько быстрых шагов вбок, видя густую волну. "ОТКУ... ДАаа..."
Он уже не успел удивиться. Струя едкого окислителя окатила его, с головы до пояса. Сердце вмиг стало таким огромным, что ребра не вынесли давления, уступая мощи рвущегося из груди сгустка крови. Каждый удар внутри отдавался нечеловеческой болью. Впрочем, сердце уже и не билось. Страшной болью внутри еще живущего мозга отдавалась память о том, как когда-то билось сердце. Он кричал, но не слышал крика. Он хотел открыть рот, чтобы его крик услышали все. Но рта уже не было. Как не было и глаз. И лица. И кожи. Только крик жил где-то внутри, а потом огонь жадно проглотил сознание...
- А-а-а! Аа-аа! Аааа! - кричал человек в кресле. Нет, человек на полу, под креслом. Катающийся по полу человек, бессмысленно пытавшийся найти свои глаза. И только потом, чуть позже, Джон Хеллард понял, что это был всего лишь сон, что темно в комнате не потому, что у него больше нет глаз, а потому, что заботливый автомат погасил верхнее освещение, как только человек уснул.
Руки его тряслись, когда он зажигал верхнюю люстру. Он не помнил, с какого раза смог нажать на мерцавшую в темноте полоску выключателя. Потом вспыхнул свет. Из зеркала на него смотрел совершенно седой старик. Черные, сожженные руки. Откуда волосы на голове?
Бр-р-р! Усилием воли Джон стряхнул с себя наваждение, провел рукой по глазам - и лишь тогда нашел в зеркале отражение еще молодого, достаточно крепкого и вполне здорового мужика.
Руки не слушались и после, когда он попытался прикурить сигару. Давно уже Хеллард бросил скверную привычку травить организм такими дозами наркотика. Но сейчас ему был нужен крепкий допинг. Густой аромат дорогого табака поплыл по комнате.
- Он слишком близко подошел к разгадке, - вдруг произнес Джонни вслух. - Он был опасен, слишком опасен, чтобы я мог позволить ему остаться в живых...
Хеллард смотрел в зеркало, бессмысленно шевеля губами. Смысл произнесенной фразы никак не мог проникнуть в его сознание. Потом вдруг, разом, к нему пришло понимание сути.
И тут же, без всякой паузы, он увидел перед собой новую картину. Зеркало исчезло, затянувшись белесой дымкой, отступило куда-то на задний план, а вперед - как в объемном кино - ясно и четко выплыло изображение. Затем пришел звук.
Белая, ослепительно белая, сияющая чистотой палата. В центре - огромная койка, на которой лежит человек. Весь перевязанный бинтами человек, и только по трубкам, подходяшим к его лицу, можно предположить, что там, внутри, еще теплится жизнь. Что-то бежит внутрь тела по тонким капиллярам. Размеренно попискивает автомат в стороне, неподалеку от койки. За столом, рядом с пациентом, сидит еще один человек, в белом халате. Он пристально смотрит на струящиеся по экранам приборов цифры. Кривые на осциллографах изгибаются странными узорами, но человек, видя их, облегченно вздыхает... Он кивает головой, слабо улыбается и протирает руками красные воспаленные глаза. Затем отодвигает в сторону рукав халата, привычно находит вену и вводит длинную иглу.
Капсула с прозрачной жидкостью стремительно пустеет. Человек откидывает шприц в сторону, быстро встает, несколько раз энергично проходит по всему помещению, из угла в угол. Размахивает руками, для тренировки, разминая затекшие мышцы. И снова опускается на стул, замирая, тревожно вглядываясь в причудливые узоры цифрограмм. Он не слышит голоса, что исходит от забинтованного человека.
Он не может слышать этот голос, потому что у человека в бинтах нет рта, нет губ, нет языка. Человек на койке произносит слова лишь мысленно, старательно повторяя, раз за разом, одну и ту же просьбу.
Джон Хеллард, стоя перед зеркалом в своей комнате, слышит этот шепот, мысленную просьбу того, кто еще недавно был лучшим выпускником Гарварда:
"Лео... Лео... Лео.... ты слышишь меня, Лео?"
"Лео, Лео, Лео..."
- Нет, - шепчут губы Джона Хелларда. - Он не слышит тебя, Игорь. Не слышит.
"Лео, Лео, Лео... - Снова настойчиво шепчут несуществующие, сожженные в черный пепел губы. - Лео, Лео, Лео, услышь меня, пожалуйста. Я должен сказать тебе нечто очень важное, пока ОН не убил вас...."
Яростная боль скручивает тело человека в бинтах. Он покрылся бы потом, если бы у него была кожа. Он застонал бы и прокусил губу, но у него нет губ, а глотка - сплошная кровоточащая рана. Боль отступает.
"Лео, Лео, Лео..."
- Он не слышит тебя, Игорь! - кричит Джон Хеллард. - Не слышит! Но я тебя слышу!
Скажи мне. Скажи. Слышишь? СКАЖИ!!!
С этим криком он пробуждается на полу своей комнаты, на пушистом толстом ковре, усыпанном пеплом сигарет. Рука, наткнувшись на черные хлопья, испуганно взмывает вверх, и тогда человек окончательно сбрасывает остатки сна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});