- Он...
Лица говоривших были устремлены к худощавому человеку лет сорока, одиноко сидевшему за небольшим столом в самом углу, Речь, без сомнений, шла о нем.
Андромен смекнул, что императорский раб ему как нельзя кстати. Уж он-то наверняка должен знать, где сейчас его господин.
- Эй! - окликнул он проходившего мимо слугу. - Кувшин вина, да поживее!
Хиосского? Цекубского? - почтительно осведомился слуга.
- Еще чего - цекубское рабу! - возмутился Андромен. - Самого дешевого!
Не сводя глаз с раба, черкающего стилем по восковой дощечке, он допил остатки прекрасного хиосского вина. Взял поданный слугой глиняный кувшин и , пройдя через всю харчевню, поставил на стол перед Каллистом:
- Пей!
Императорский раб поднял удивленные глаза па незнакомца, усмехнулся в густую бороду и отодвинул кувшин в сторону, - Ты, верно, голоден? - предположил Андромен, с трудом выговаривая латинские слова. - Я закажу что-нибудь.
- Я сам закажу, если пожелаю! - покачал головой Каллист, что-то дописывая в дощечку.
- Кусок хлеба или куриное крыло? - на греческом, усмехнулся Андромен.
- Что ты хочешь от меня? - тоже по-гречески, вместо ответа, резко спросил Каллист и швырнул дощечку на стойку перед угодливо склонившимся хозяином харчевни: - Чтоб через час все, что я отметил, было во дворце! - приказал он и снова повернулся к озадаченному Андромену: - Ну?
Андромен замялся. Судя по словам ремесленника, перед ним сидел раб. А по голосу и жестам - самый настоящий господин. Впрочем, ведь это был не обычный раб - императорский!
- Я бы хотел видеть Калигулу! - наконец сказал он.
- Кого? - нахмурился Каллист, всем своим видом подчеркивая, что негоже называть императора прозвищем, которое пусть даже любя, дали ему подданные.
- Гая Цезаря Августа Германика! - поправил себя Андромен, не без труда выговаривая официальное имя императора.
- Так-то оно лучше. И когда?
- Чем скорее, тем лучше! - быстро ответил Андромен, мысленно представляя недовольное лицо Трифона.
- Значит сегодня! - уточнил Каллист. - Хорошо, я устрою это.
- И я увижу его? - обрадованно воскликнул Андромен.
- Не только увидишь, но и побываешь на великолепном пиру, который даст сегодня император. Но это будет тебе дорого стоить.
- Сто сестерциев? - с готовностью вытащил кошель Андромен, - Двести? Пятьсот?!
Каллист отрицательно покачал головой.
- Тысяча?!
- Двести тысяч.
Кошель выпал из рук ошеломленного Андромепа.
- Да-да, - невозмутимо подтвердил Каллист. - Двести тысяч сестерциев, и ты немедленно получишь письменное приглашение, скрепленное печатью самого императора.
- Двести тысяч... - выдавил из себя Андромен, соображая, что этот наглец требует от него почти всю выручку от продажи рыбы и соуса. – Да ты хоть понимаешь, какие это деньги?!
«Впрочем, что может смыслить в таком деле раб, имеющий в своем пекулии жалкую медь!» - подумал он, а вслух сказал:
- Ты ведь, наверно, не умеешь даже считать на серебряные денарии!
- Да, я действительно не умею считать на денарии, - усмехнулся в бороду Каллист и глядя в упор на купца раздельно добавил: - Потому, что привык считать на таланты или, в крайнем случае, на мины!
- Что? - переспросил вконец пораженный Андромси. - Каков же тогда твой пекулий?!
- Сто миллионов сестерциев, не считая недвижимого имущества! - спокойно ответил Каллист. - Ты, верно, принял меня за раба! Так меня по привычке еще называют иногда римляне. Но я давно уже не раб, Я - вольноотпущенник самого императора!
Андромен во все глаза смотрел на человека, который в десятки, сотни раз был богаче его. Да что его - всех купцов Кесарии, вместе взятых! И он еще предлагал ему вино из виноградных выжимок!..
- Ну? - напомнил ему о себе Каллист. - Так позволяет твой пекулий купить мое приглашение?
- Я не раб, - осторожно заметил Андромен. - И у меня не пекулий, а казна.
- Для Рима вы все рабы! Ну, так что?
- Покажи приглашение! - вместо ответа попросил Апдромен.
- Пожалуйста! - усмехнулся, словно прочитав его мысли Каллист, и показал тончайший пергамент с аккуратной вязью букв. - Я не разыгрываю тебя. Остается только вписать имя. Как там тебя?
- Нет... - покачал головой Андромен. - Я еще не сошел с ума, чтобы за такие деньги смотреть даже на римского императора!
Пекулий - собственность раба, накапливаемая обычно из милостыней своего хозяина.
Талант - самая крупная денежная счетная единица Древней Греции, в пересчете на римскую систему, равная приблизительно 25 тысячам сестерциев. 3 Мина - 1/60 таланта.
- Жаль! - вздохнул Каллист, пряча приглашение в складки одежды. - Тогда мне придется вызвать преторианцев.
- Зачем?
- Чтобы они отвели тебя в тюрьму, а затем - на Тарпейскую скалу, откуда у нас сбрасывают государственных преступников!
- Но за что? - побледнел Андромен, чувствуя, что дело начинает приобретать нежелательный для него оборот. – Что я такого сделал?!
- Ничего! - спокойно ответил Каллист, - Если не считать того, что оскорбил императорское величество.
- Я?!
- А кто только что сказал, что на Цезаря можно смотреть за деньги, как на гладиатора или продажную девку, которая раздевается по вечерам в этой харчевне при свете факелов!
- Но я даже не думал... - пробормотал Андромен. – Я не хотел...
- Все не хотят! - пожал плечами Каллист. - Кому охота идти на Тарпсйскую скалу?
Однако идут! - сделал он ударение на последнем слове. - И сенаторы, и консулы, а уж о заезжих купцах я не говорю. Так что - звать стражу?
- Нет! - воскликнул Андромен, ухватившись за мысль, что он при встрече с императором пожалуется на то, что вытворяет от его имени Каллист, и тот прикажет немедленно вернуть ему деньги. - Я... согласен.
- Вот и хорошо! - усмехнулся Каллист. - За дверью - мои носилки с шестью нумидийцами. Они быстро доставят тебя на корабль за деньгами и обратно.
Поторопись, император не любит, когда его гости опаздывают. Придумает такое наказание, что даже Тарисйская скала покажется лучшим местом в мире!
Через полчаса Андромн был в гавани.
Трифон, качая головой, выслушал его и хмуро сказал:
- Удивляюсь тебе. Люди от молнии бегут, а ты сам ее ищешь. Ну да ладно, сам пожелал видеть Калигулу. Но знай: завтра и полночь я отплываю. Не явишься - не взыщи.
Пируй тогда с императором хоть год, пока я снова не приеду. .
Преторианцы - личная гвардия императора, охранявшая его особу и следившая за порядком в Риме и провинциях.
Калигула принимал гостей в храме Кастора и Поллукса. Он стоял между статуями божественных близнецов, гляди поверх голов приглашенных на пир. Накладные волосы и приклеенная борода обильно посыпаны золотой пылью, на ногах котурны. В правой руке – кованая молния.
Гости дружно приветствовали его льстивыми восклицаниями:
- Наш Цезарь так похож на бога...
- Похож? Да он сам бог!
- Берите выше - он царь богов и людей!
«Так это император? - даже приостановился от удивления Андромен. - И он сам решил развлекать гостей? Но ведь это прекрасно! И как все охотно вторят ему!
Немного, правда, переигрывают, по что с них взять - это же не профессиональные актеры.
Рассказать дома, так никто и не поверит! Да только одно это зрелище стоит двухсот тысяч!»
- Прошу, прошу! - хрипловатым голосом бросал вниз Калигула, изредка скашивая большие впалые глаза на проходивших мимо гостей.
Седые волосы покорно склонялись перед ним, словно перед статуей Юпитера.
Гнулись гордые шеи полководцев и народных трибунов, консулов и наместников провинций, среди которых, как знать, может быть, шли друзья еще самого Августа!
«Ни дать, ни взять сошедший с Олимпа Зевс! - с уважением подумал про себя Андромен.
- Или как там у них - Юпитер!».
- Это моя прихожая! - тем временем, объяснял Калигула, обводя левой рукой своды храма. - Я приказал соединить ее коридором с Палатинским дворцом. А это, - небрежно кивал он на мраморные статуи близнецов, - мои привратники!
Андромен улыбнулся удачной шутке императора и вдруг услышал позади себя гневный шепот;
- Во что превратил святилище, негодяй...
- Молчи, Марк! Он просто болен…
- Но, Гетулик, его болезнь - это беда всего римского народа!
Андромен с недоумением оглянулся и увидел позади себя двух знатных римлян.
Один из них высокий, с мужественным лицом, судя по всему, это его назвали Гетуликом, предостерегающе держал за локоть молодого стройного сенатора 1 Кастор и Поллукс - мифические братья-близнецы, сыновья Юпитера, культ которых был широко распространен в Древнем Риме.
Проходя мимо Калигулы, они почтительно поклонились. Андромен запоздало последовал их примеру и вздрогнул от громкого восклицания идущего рядом с ним пожилого римлянина.
- О, Юпитер, благодарю тебя за восстановленную справедливость! - закричал тот, падая на колени перед императором.