Она выскочила из машины и, не оглядываясь, поспешила в подъезд.
Глава 8
Габриэль
Интересно, почему меня так волновала близость Ланселота? И, несмотря на смущение, смотреть на его тело было приятно и волнующе. А уж что творилось со мной, когда я перевязывала рыцаря, не берусь описать. Рядом с ним я ощущала себя такой маленькой и беззащитной, что это даже пугало.
Впрочем, в текущей ситуации пугало многое. И преследователи, и состояние Ланселота, и мизерные шансы добраться до Камелота самостоятельно. Так что знаки внимания рыцаря и собственная реакция на них были меньшими из проблем. Тем более, что Ланселот не переступал черту дозволенного. Даже объяснил тесные объятия во время езды на коне. С ним действительно было теплее. Не сразу я поняла, что от него уже жаром веет. А осознав это, я заметалась мысленно в поисках возможного выхода из ситуации. Поэтому появившаяся из пелены дождя хижина меня обрадовала. Вот только в ней было не теплее, чем на улице. Поэтому дрова были необходимы, разломная табуретка ситуацию не спасет.
А пока мы собирали хворост, я разыскивала взглядом знакомые Гвиневере травы, потому и приметила небольшой огородик. Но он оказался давно заброшенным. С трудом нашла совсем молоденькую мяту и ромашку. Оглядевшись ещё раз, я приметила дикую малину и смородину. Наломала стебли молодой малины и листья смородины и вернулась быстрее в дом. Одежду можно было выжимать. Поэтому я не противилась предложению Ланселота, вот только его приказной тон меня возмутил. Неожиданно почувствовала обжигающий взгляд на себе и, прижав тунику к себе, обернулась. Была надежда, что ощущения меня обманули, но нет, Ланселот меня буквально пожирал глазами. И его взгляд отозвался странным томлением внизу живота.
Не знаю, сколько мы так стояли и смотрели друг на друга. Но вот Ланселот сделал шаг ко мне, разрушая хрупкое равновесие. И дав себе мысленную затрещину, я быстро натянула его тунику. Что я вообще творю?!!!
— Да как вы посмели? — сипло возмущаюсь я. А сердце бешеным набатом продолжает биться в груди. Мужчина преодолевает оставшееся расстояние и властно обхватывает мой подбородок, приподнимая его вверх. Минуту, а может и три смотрит мне в глаза и начинает медленно склоняться к моему лицу.
Моргнула, желая избавиться от наваждения, и попыталась отстраниться. Но Ланселот не дал мне этого сделать, неожиданно накрыв мои губы в на удивление осторожном поцелуе. Его губы будто просто изучали мои уста. И не поддаться такому нежному искушению, я не смогла. Всего на миг я поддалась вперед, но тут же вспомнила о своем задании. Резко отстранилась и влепила рыцарю оплеуху так сильно, что ладонь обожгло огнем. Отскочила к камину, опасаясь реакции мужчины. И схватила металлический штырь, который здесь использовался вместо кочерги. И с сожалением посмотрела на кинжал, лежащий на столе рядом с травами.
— Вы правы, я не имел право подсматривать. — хрипло откликнулся Ланселот, разглядывая штырь в моей руке. Прокашлялся и продолжил тихим успокаивающим тоном. — Прошу прощения за то, что испугал. Я не хотел, леди Гвиневера.
Я все ещё недоверчиво смотрела на него, а он, подозревая о моих опасениях, отошел на несколько шагов назад. И даже присел на койку.
— Вам необходимо высушить волосы. — сказал он.
— А вам снять дублет и тунику, вы тоже промокли. — непонятно зачем, сказала я, прислоняя штырь к стене рядом с очагом. Обулась в оставленные на середине комнаты башмаки. И собрала собственные вещи.
Он удивленно оглядел себя и начал расстегивать дублет. А я переложила его мокрый плащ на хворост, внутренней стороной наверх и оглядела припасы на столе.
— У вас есть котелок? — спросила я неуверенно.
— Посмотрите в сумках. — глухо отозвался Ланселот. Оглянулась: он пытался самостоятельно снять тунику. Подавила желание подойти и помочь ему. Захватив мокрую одежду, направилась к двери, чтобы хоть немного отжать её.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А после развесила её, краем глаза наблюдая за Ланселотом. Он всё-таки снял тунику. И сейчас перебирал сумки в поисках сухой одежды. Я сама не знала, чем вытереть мокрые волосы, которые уже намочили тунику. Не штанами же? Поэтому я их просто отжала и собрала в шишку. Открыв навесной шкаф, я нашла нехитрую утварь, в том числе и закопченный котелок. Осталось набрать воды, хотя бы дождевой. Во фляге сейчас меньше половины. Выставила котелок на улицу, так как не видела во дворе колодца. Возможно, родник есть где-то недалеко или ручей, но искать его в такой ливень не резонно.
— Последняя, — сказал Ланселот, доставая уже изрядно поношенную тунику. А я взглянула на мокрую тряпку на кровати и заметила кровавые пятна на ней.
— Подождите, вас надо перевязать. — раньше, чем подумала, сказала я.
Он с благодарностью посмотрел на меня, и я подавилась собственными сожалениями. Человеку плохо, его сегодня ранили из-за меня, а я боюсь к нему подойти, чтобы оказать необходимую помощь?
— Присядьте на кровать. — попросила я и уточнила. — Спиной ко мне.
Взяла оставшиеся от туники лоскуты и флягу с водой. Срочно надо ромашку заварить, её настоем можно и раны обрабатывать. Мужчина к этому моменту уже развязал самодельный бинт. Отняв пропитанную кровью тряпку, я с опаской оглядела рану. Отчего она воспалилась? Неужели в ране что-то осталось? Но наконечник я точно вытащила.
— Потерпите, — попросила я. И, приложив ткань, пыталась прощупать место ранения. Естественно ничего не смогла обнаружить. Поэтому снова полила чистой водой и прижала чистую тряпку. В этот раз рыцарь помог закрепить повязку на боку. Его кожа так и пылала жаром. Так и сгореть недолго в лихорадке. Он потянулся к тунике, и я его снова остановила. — Подождите, у вас сильный жар, надо приложить что-то холодное. Детей в такой ситуации обтирают холодной водой. А вам придется потерпеть.
Я положила на его спину мокрую тунику. И он вздрогнул от холода.
— Сейчас я заварю вам малину, смородину и мяту. Они снимут жар.
Через двадцать минут отвар был готов. И я, налив порцию в найденную здесь глиняную чарку, отнесла питье Ланселоту. Тот с чувством поблагодарил и выпил всё до капли.
— Принести хлеба с сыром?
Он отрицательно покачал головой. Это не удивило, с таким жаром обычно нет аппетита. Через полчаса, Ланселота перестало трясти от холода. Я вручила ему ещё одну чарку, отбирая уже подсохшую немного тунику и вручая сухую, присовокупив ещё и выданные мне брюки.
— Оденьтесь и под одеяло, — распорядилась я. А ведь Гвиневера неплохо разбирается в травах и болезнях, зря отец ей запретил учиться у местной травницы.
Пообедав и выпив для профилактики приятный отвар, попыталась под ливнем отстирать кровь с одежды рыцаря, отыскав заодно и рванную из-за стрелы тунику. Быстро намокла под дождем и вернулась в дом. Уселась на расстеленный на хворосте плащ и подкинула в очаг ещё хвороста. К этому моменту Ланселот уже задремал на кровати. Я же закинула во флягу ромашку и положила на камни в очаге. На улицу выставила найденное деревянное ведро для того, чтобы вода всегда была под рукой и попыталась свернуться клубочком на высохшем с внутренней стороны плаще. Да, хворост в этом отношении не удобен, но что поделать. Попыталась уложить хворост более ровно и свернула плащ в два слоя. Стало намного удобнее, и я не заметила, как провалилась в дрему. Сказались почти бессонная ночь и сумасшедший день. Проснулась от того, что кто-то поднял меня с лежанки. Резко подлетела, стукнувшись лбом о подбородок мужчины.
— Да зачем же вы поднимете тяжести, — возмутилась я, опознав Ланселота. И попыталась спрыгнуть с его рук. Но он не дал и опустил меня на кровать.
— Ты так сладко спала, что я не хотел будить.
За окном были плотные сумерки, и хижину освещал только чудом сохранившийся огонь из очага. Видимо, проснувшись, Ланселот успел подбросить хвороста в пламя.
— На столе есть ещё хлеб и мясо с сыром. — сказала я, заворачиваясь в одеяло. От его пристального взгляда стало неловко, поэтому и захотелось как-то спрятаться. — Как вы себя чувствуете?