— А что там? — Спросила я, отлипая, наконец, от окна.
— А так катастрофы! На землю упало двести тридцать самолётов! Шестнадцать из них в океан. И это те самолёты, которые были в воздухе в тот момент. — Яростно размахивая руками, Артём продолжил: — Но это ещё не всё! Вся мобильная связь пропала. А в Америке зафиксировали проход через верхние слои атмосферы какой-то огромный летательный аппарат.
Мне даже спрашивать не хотелось, что это за аппарат. И так, всё понятно. По прогнозам учёных, уже завтра всё закончится.
— Из начальной школы на учёбу никого не пустили.
— Всё, хватит уже. Мы же тут и пойдём учиться, как и все остальные, кто всё-таки дошёл. — Я спрыгнула с подоконника, подхватила сумку и направилась к классу. Из наших почти все дошли до второго урока.
— Постой, а где ожог? — Артём схватил меня за руку, осматривая её на предмет вчерашнего ожога.
— Не знаю, утром проснулась, его уже не было. — Призналась я, видя, что исчезновение ожога удивило Артёма ещё больше, чем массовое падение самолётов.
Как раз в это время прозвенел звонок, но урок прошёл смазано и неполноценно. В основном из-за огромной трагедии, в которой погибло невероятное количество людей. И неважно, какой религии или национальности. Погибли люди.
Физкультуру, которая стояла четвёртым уроком, отменили. Вместо неё нам поставили телевизор с экранизацией романа Антона Павловича Чехова, «Мой ласковый и нежный зверь» в одном из свободных классов, а преподаватели в полном составе ушли на экстренное совещание.
Конечно же, никто не смотрел фильм. Все переговаривались, обсуждая ситуацию, пока Мельниченко молча не подошёл к допотопному телевизору и не переключил кассету на Первый федеральный канал. И как вовремя, по нему сейчас крутили срочный выпуск новостей.
Женщина на экране, с весьма испуганным видом, вещала о том, что на данный момент происходило в мире.
«Шок, поразивший сегодня буквально весь мир. Двести тридцать самолётов гражданской авиации и семнадцать самолётов быстрого реагирования, находящиеся под управлением военно-воздушных войск, по всему миру одномоментно упали на землю. Произошедшее связывают с вхождением в экзосферу неопознанного летающего объекта, имеющий невероятные, поистине, грандиозные размеры. Сейчас вы видите его на своих экранах».
Я не могу сказать, насколько большим было НЛО, но выглядело довольно устрашающе. Черный, матовый материал, не пропускающий через себя ни лучика света. Будто бы поглощающий его. Всё, что видели на короткой видеозаписи, это острый нос корабля, который раскрывался, чем больше входил в термосферу, где его, по всей вероятности, видели космонавты, находившиеся сейчас на МКС.
«Как передаёт наш, российский космонавт, находящийся сейчас на международной космической станции, Иван Вагнер и Анатолий Иванишин, объект выдаёт огромную радиационную дозу, из-за чего сбивается ритм работы космической станции. Есть опасения, что своими параметрами или всё той же радиацией НЛО собьёт МКС с орбиты Земли».
В классе повисла просто гробовая тишина. Если кто-то и понимал, что происходит, то молчал в тряпочку. Как, например, мы с Дашей. Страх окутывал склизкими щупальцами, теребя натянутые, как струны, нервы.
С пятого урока нас отпустили, но пятницу всё равно объявили учебным днём, как и субботу. Поэтому никто особо не обрадовался. Единственное, что изменили, так это начало первого урока перенесли на половину десятого утра. Таким образом, шестой урок сместили на час позже. Супер.
Я до ужаса не хотела возвращаться домой. Домой, где пусто и холодно, от того, что теперь я там одна. И скорее всего, навсегда. У меня было какое-то жуткое предчувствие, которое мешало мне думать.
Но всё же мне пришлось возвращаться. Погода резко испортилась, пошёл сильный ливень, а зонтика у меня с собой не было. Как-то слишком неожиданно пошёл дождь. Пока я гуляла, ни облачка на небе не видела, хотя впервые в жизни обратила на небо пристальное внимание! Пыталась увидеть хоть что-то инопланетное. Хоть какую-то темную точку на прекрасном голубом небе. Но ничего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 5
Последние часы
Дождь оказался просто ледяным для весьма жаркого мая. Я вся вымокла, пока бежала домой. Из-за присоединившегося ветра, я продрогла до костей. В прихожей, снимая на ходу прилипшую одежду, обратила своё внимание на отсутствие тату. У меня тут же созрел важный вопрос, который я уже не могла задать маме.
Откуда она знала, что надо держаться воды? Я же никогда не говорила о татуировке! Возможно, именно с ней это никак не связано? Знает ли мама, что это значит на самом деле? Думаю, да. Только вот я не успела спросить.
Что самое странное? Татуировка исчезает исключительно в холодной воде. Когда я принимаю душ, она всегда на месте. Бледнеет немного, когда переключаю режим на контрастный душ, но не исчезает, когда я долго держу руку в теплой или горячей воде. Вот и сейчас, после ливня я хочу согреться. Стою под горячими струями воды и с замиранием сердца вижу, как татуировка обретает цвет, не сильно, но и этого достаточно.
Я осматриваю руку, всё ещё не в состоянии поверить, что ожог прошёл за ночь сам по себе. Это что-то из ряда фантастики.
«Ага, а вторжение пришельцев не из этого же ряда? Так почему оно сбывается прямо у меня на глазах?». — Подумала я, но всё равно в голове был какой-то сумбур. Слишком много вопросов и не одного ответа. Тогда уже проще вообще на всё махнуть рукой и жить, пока есть немного времени. Уповаю лишь на то, что я всё же смогу встретиться с родителями. Живыми, разумеется. Хотя бы ненадолго. Пускай лишь мельком, но зато я буду спокойна, что они живы, даже если в этот самый момент я сама умру.
Что самое странно, меня совершенно не пугает смерть. Пугает лишь неизвестность, и что я осталась совершенно одна в такой ужасной ситуации.
После душа закуталась в мамин халат и даже не думая, пошла в спальню родителей. Как и во всей квартире, здесь также царила идеальная чистота. Я подошла к кровати, расстелила её и с головой, которая была завернута в полотенце, легла под одеяло.
Я в домике. Я в домике. Я в домике. Я….
Повторяя себе снова и снова, я плакала. Ещё вчера дала себе установку не раскисать. В конце концов, у нас крепкая, сильная семья. Я росла самостоятельным ребёнком, в подростковом возрасте не доставляла неприятностей, крепко стояла на ногах и имела какой-то внутренний стержень. Но апатия накрывала с головой. Так же, как сейчас одеяло.
Я совсем одна. Одна в домике. В комнате. В квартире. В городе. В России.
У Даши и Артёма есть родители, они в любом случае вместе. А я даже прибиться к ним не могу. Буду чувствовать себя обузой. Им надо за своими детьми следить, а тут я, сбоку припёка.
Мне это не по душе. Буду сама за себя отвечать.
Я не заметила, как провалилась в дремучий, тяжелый сон. Мне всё время казалось, что меня кто-то зовёт или кто-то ищет. Даже не могу сказать, сон это был или явь. Сама я была где-то на грани этих двух понятий. И меня разбудил как раз-таки удар. Нет, не по мне, слава Богу. По двери.
И это я поняла долгие пять минут спустя, пока удар не повторился, и я не услышала, откуда он идёт.
Дверь. Кто-то с силой колотил во входную дверь. Я вылезла из-под одеяла, сняла полотенце с головы, боковым зрением замечая, что на улице уже наступают сумерки. Не торопясь вышла в коридор, периодически вздрагивая, когда стуки повторяются. На цыпочках подошла к двери, посмотрела в глазок.
— Лиза!!! Открывай! — В дверь тарабанил Артём, спиной прислонившись к двери и пиная её ногами.
Я от страха чуть в штаны не напрудила! Дрожащими пальцами открыла замок и как завоплю на всю лестничную клетку:
— Вы совсем сбрендили?! Мозги по дороге потеряли? — Вопила я, топая ногами.
Тёмка, завидев меня, тут же протиснулся в квартиру, хватая за собой ошалевшую Дашку. Дверь быстро закрывают, на меня ровным счётом ноль внимания.
— Ты чего орёшь?! — Шипел Тёма, стаскивая кроссы. — Мы тут уже полчаса стоим. Ты на звонок не реагируешь, что ещё оставалось делать? Телефоны не работают, поэтому используем старый дедовский метод.